— Сообщница? — с любопытством переспросила Виктория.

— Да. Разве Лотти не говорила, что мы занимаемся газетой на равных? — Марта на миг запнулась. — Так о чем я? Ах да, голодные забастовки. Обычно мы их не устраиваем, но зато по возможности помогаем женщинам укрыться от избивающих их мужчин. Спасение отнимает кучу денег, не говоря об опасности. Закон не хочет становиться на нашу сторону, так что порой приходится выкрадывать их по ночам. Я знаю, что подобные вылазки выходят за границы деятельности женской организации, но Лотти считает, что нельзя бросать женщин на произвол жестокости и безграмотности, иначе право голоса ничем не поможет.

Принесли пирожки, и Виктория с аппетитом разрезала хрустящую корочку, под которой скрывалась ароматная начинка. На тарелку вывалились нежные кусочки свинины с овощами в подливке, и обе женщины поспешно приступили к еде, словно голодали несколько дней. Несколько минут за столиком царила тишина. Наконец Виктория оторвалась от еды, отпила глоток чая и спросила:

— Мне всегда казалось, что успешные организации сосредоточивают усилия в одном направлении. Иначе они начинают слабеть.

— Может быть, — сморщила нос Марта. — Но трудно отказать в помощи, когда видишь страдания.

Виктория возбужденно наклонилась к собеседнице:

— А у вас есть список мест, куда можно обратиться в случае нужды? Например, благотворительные столовые, ясли, где молодые матери могут оставить детей, пока заняты заработком на жизнь? Или учреждения, где окажут помощь пережившим побои женщинам?

— Я знаю энтузиастов, но у большинства дела с финансами обстоят еще хуже, чем у нас.

— Мне кажется, вам нужен человек, который будет направлять женщин туда, где им смогут помочь лучше всего. Тогда вы сумеете сосредоточить усилия на главном.

— Великолепно! — воскликнула Марта, и Виктория просияла от похвалы. — Первым делом займешься составлением списка всех благотворительных союзов, пометишь, чем они занимаются. Не забудь описать их сильные и слабые стороны. Тогда не придется тратить время на то, чтобы, так сказать, вторгаться на чужую территорию, и мы продолжим бороться за право на участие в голосовании и образование для женщин.

Виктория на месте не могла усидеть от волнения:

— Займусь первым делом завтра с утра. Но сначала куплю уголь и оплачу аренду штаб-квартиры на пару месяцев вперед.

Марта зажгла сигарету и задумчиво склонила голову:

— Союз суфражисток за женское равноправие и Лига женского равноправия с радостью примут помощь в виде запасов угля на неделю и месячной аренды, но ни пенни больше. — Она вскинула руку, чтобы остановить протесты. — Вы думаете, у меня нет денег, помимо тех, что я жертвую для организации? Я не позволю никому обанкротиться, даже ради благих намерений. Лотти со мной не согласна, но зачем увеличивать число женщин, вынужденных страдать в нищете без крыши над головой? Деньги, дорогая моя девочка, являются залогом равноправия. Только они способны защитить женщину, когда жизнь поворачивается к ней спиной. И хотя я плачу в союз ежемесячный взнос, я не отдам все свои накопления. Вы удивитесь, если узнаете, как быстро можно растратить небольшое состояние. К тому же вряд ли кто-нибудь из мужчин согласится пустить себя по миру во имя общего дела, так зачем ожидать жертв от женщин? Только потому, что мы более склонны к состраданию? — Марта покачала головой, от чего непослушные кудряшки затанцевали вокруг лица. Не оставалось сомнений, что ей уже доводилось вести подобные споры. — К тому же вам всего восемнадцать лет. Кто сейчас управляет вашим состоянием?

Виктория угрюмо опустила взгляд на скатерть:

— Дядя оплачивает мои чеки, но он еще ни разу не возразил против сделанных мной расходов.

— Представьте себе, что он скажет, если вы пожертвуете крупную сумму Союзу суфражисток. На вашем месте я бы сходила в банк и сняла наличные. Таким образом, он даже не узнает, что деньги связаны с нами. Если дядя начнет задавать вопросы, скажите, что покупали белье. Мужчины всегда робеют при разговорах о нижних юбках и панталонах.

— Совет из личного опыта? — хихикнула Виктория.

По лицу Марты прошла тень.

— Я намного старше вас, и у меня нет семьи, чтобы присматривать за мной.

— Простите. — Викторию захлестнуло сочувствие. — Я знаю, каково это…

Рот Марты выгнулся унылой дугой, и она со злостью затушила сигарету.

— Вы неправильно поняли. Мои родные живы, но они не хотят иметь со мной никакого дела.

Виктория не нашла, что сказать.

Марта отмахнулась от ее попыток заплатить по счету:

— Не переживайте. Я не обделена любящими друзьями, и меня увлекает работа в союзе и лиге.

— А почему у вашей организации два названия? — нахмурилась Виктория.

Она только сейчас заметила эту странность.

— Потому что это два разных общества. — Марта внимательно посмотрела на собеседницу. — Многих женщин пугают радикальные шаги, на которые приходится порой идти. Союз суфражисток за женское равноправие — это основная партия, а Лига женского равноправия — менее известная группа для узкого круга посвященных. Туда допускаются храбрые женщины, кто делом доказал свою преданность. Если вы собираетесь работать у нас, придется вам рассказать все.

Виктория вытянулась, всем своим видом показывая, что достойна оказанной чести. Видимо, Марту ее старания убедили.

— Помните Эмили Дэвисон?[5]Ту женщину, что попыталась помешать проведению дерби, встала на пути у королевской лошади и погибла во имя равноправия? Она состояла в лиге.

У Виктории перехватило дыхание.

— Я думала, она принадлежала к Женскому социально-политическому союзу.[6]

— Да, — кивнула Марта. — Но Эмили также была одной из наших бесстрашных коллег.

— Она умерла.

— Она стала мученицей за правое дело. В группу, что прорвалась в прошлом месяце на заседание парламента, тоже входили мои помощницы. Некоторые до сих пор томятся в тюрьмах. Мы крайне серьезно подходим к вопросу о праве голоса.

Виктория сделала глубокий вдох, опустила глаза в тарелку с недоеденным пирогом и постаралась напустить непринужденный вид.

— Я тоже, — заявила Виктория. Выпила последний глоток чая и в сомнении прикусила губу. — Мне надо кое в чем признаться.

— Не стоит хмуриться, — улыбнулась Марта. — И умоляю, только не говорите, что вы помолвлены.