Она потрогала мой лоб. – В чем дело?

– Ни в чем. Мэтти пытался меня убить.

– Пытался убить? – Она сказала это очень тихо.

– Вел машину, как псих. Старался разбиться. Ехал сто километров в час там, где можно только пятьдесят. Прямо на грузовик.

Мама выпрямилась, не сводя с Мэтти яростного взгляда. И так сжала челюсти, что изменилась в лице.

– О чем ты думал?

Я полагала, она скажет, что я преувеличиваю. Оттого, что мама сразу же встала на мою сторону, мне стало только хуже.

– Да ладно, Софи, – примирительно сказал Мэтти самым сладким голосом. – Я же дурачился. Решил, что тебе весело.

Мама меня опередила.

– Весело? – выплюнула она.

– Зачем ты поднимаешь шум из-за такой ерунды?

– Серьезно?

Мэтти закрыл глаза и покачал головой, будто она делала из мухи слона.

– Расслабься, Эми. Боже…

– Не надо говорить мне «Боже». И не смей указывать…

Он повесил голову и умоляюще смотрел щенячьими глазками. Быстро переобулся.

– Прости, тыковка. Ты же знаешь, что я не дам тебя в обиду?

Весь оставшийся день Мэтти вел себя забавно и мило; помог собрать пазл, сходил за шоколадкой. Вечером мама наклеила новый стикер: «Преодоление страхов – ключ к переменам».

ВНИМАНИЮ ИНСПЕКТОРА ГАРРИ КОННОРА

ЭТО ТОТ, КОГО ВЫ БОИТЕСЬ.

ГАРРИ КОННОР ПОПРОСИЛ МЕНЯ «ВЫЙТИ НА СВЯЗЬ», И Я ВЫШЕЛ. МОЖЕТ, ЕЩЕ НАПИШУ, ПОСМОТРИМ…

Я УБИЛ ШЕРИЛ НОРТ. ЕЕ ОКРОВАВЛЕННАЯ БЛУЗКА – ТОМУ ПОДТВЕРЖДЕНИЕ. ЭТО Я УБИЛ ДЕВУШЕК В ЛЕСУ И В МУСОРНОЙ ЯМЕ.

ВОТ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО. ДЕТАЛИ, КОТОРЫЕ ИЗВЕСТНЫ ТОЛЬКО МНЕ И ПОЛИЦИИ:

1. ШЕРИЛ НОРТ УБИТА МОЛОТКОМ С КРУГЛЫМ БОЙКОМ.

2. ПОСЛЕДНЮЮ ЖЕРТВУ НАШЛИ ЛЕЖАЩЕЙ НА СПИНЕ С РАЗДВИНУТЫМИ НОГАМИ.

3. С ЖЕНЩИНАМИ СО СВАЛКИ Я СДЕЛАЛ ТО ЖЕ, ЧТО С ОСТАЛЬНЫМИ.

БЕДНЯГА ГАРРИ СКАЗАЛ, ЧТО У МЕНЯ ЕСТЬ «ПРОБЛЕМА». ПОСЛУШАЙ, ГАРРИ, ПРОБЛЕМА У ТЕБЯ, А НЕ У МЕНЯ. И Я НИКУДА НЕ ДЕНУСЬ.

P.S. ВЫ УЖЕ НАШЛИ ДЕВУШКУ С ХОЛМС-РОУД? ЕЙ НРАВИЛСЯ РАЗВРАТНЫЙ СЕКС, И У НЕЕ ЯЗЫК БЕЗ КОСТЕЙ. САМИ УВИДИТЕ, КОГДА НАЙДЕТЕ…

ЧТО БЫ ТЫ НИ ГОВОРИЛ, Я НЕ БОЛЕН. И НЕ СУМАСШЕДШИЙ.

НО ЭТО НЕ ОСТАНОВИТ ИГРУ.

ИСКРЕННЕ ВАШ.

Глава 27

«Продолжается расследование убийств семи женщин, произошедших в Северном Лондоне за последние пятнадцать месяцев. Сегодня утром полиция получила, цитируем, «новую и страшную загадку» от человека, выдающего себя за убийцу.

Анонимное письмо с пометкой «Вниманию Гарри Коннора» поступило в редакцию газеты «Трибьюн». В нем автор дразнит инспектора Коннора и хвалится, что совершил очередное, восьмое по счету преступление.

Сообщается, что текст напечатан заглавными буквами, и по размытой копии невозможно отследить отправителя. Однако в конверт был вложен окровавленный лоскут ткани, который, как утверждает автор письма, был оторван от блузы Шерил Норт, восемнадцатилетней бездомной, чей труп в прошлом июле нашли в канале неподалеку от Хэмпстед-роуд-лок на севере Лондона.

Послание начинается страшно: «Это тот, кого вы боитесь. Я убил Шерил Норт. Ее окровавленная блузка тому подтверждение. Это я убил девушек в лесу и в мусорной яме». Далее следуют детали, известные только убийце. Он напрямую обращается к Коннору и намекает, что на Холмс-роуд может быть спрятана еще одна жертва».

Мы втроем сидели на диване и ждали, когда покажут «Династию». Мама закинула ноги на колени Мэтти, и тот перебирал ее пальцы. Он был в приподнятом настроении, смешно пародируя акцент какого-то мужика с работы.

Когда в новостях заговорили о послании от убийцы, Мэтти весь превратился в слух.

– Что думаешь? – спросил он у мамы, вскинув бровь.

– Напоминает Зодиака.

Мэтти фыркнул и замотал головой:

– Зодиак был неразборчив. Пользовался оружием. А этот действует более… изощренно.

– То есть он хуже, – уточнила я.

– Он так о себе не думает.

– Как же иначе?

– Каждый считает себя главным героем своей истории, тыковка. У него есть свои причины так поступать. – Он бросил взгляд на маму – убедиться, что она его тоже слушает. – Даже если окружающим не хватает фантазии его понять, для него все имеет смысл.

– Нельзя же убивать людей.

Мэтти повел плечами:

– Как я и сказал, на то у него есть свои причины. Что думаешь, Эми?

– Думаю, что ты разбираешься в этом лучше нас. А еще – что мне не хочется говорить об этом сразу после ужина.

– Мэтти помогает семьям погибших. При чем здесь убийцы?

Он внимательно посмотрел на меня:

– Ты представить себе не можешь, что можно узнать о горюющем человеке. Все потайные двери открываются нараспашку.

– Когда у кого-то горе, они рассказывают об убийствах?

– Иногда. И не только те, кто пережил утрату. Просто невероятно, насколько распространены жестокие фантазии.

Мама сурово посмотрела на него – мол, хватит об этом.

– Хочу сказать, что дальше будет только хуже.

Я невольно перевела взгляд на маму, на ее темные вьющиеся волосы.

– Почему ты так думаешь?

Мэтти подался вперед и, словно кто-то записывал за ним под диктовку, отчеканил:

– Потому что теперь он играет на публику.

– Ты меня не слышал? Говорю же, хватит, Мэтти.

Начался сериал, и на экране появилась Алексис Кэррингтон.

– Такая стерва, – процедила я с чувством.

– Софи, мне не нравятся такие выражения.

Мэтти усмехнулся.

– Зато, могу поспорить, ей нравится твоя реакция. – Он широко зевнул и потянулся. – Я схожу за шоколадом. Хотите чего-нибудь вкусненького?

– По-моему, в морозилке есть несколько рожков мороженого.

Мэтти пропел строчку из рекламы мороженого «Корнетто» с забавным итальянским акцентом.

Я запустила в него подушкой:

– Ты ужасно поешь.

– А ты – целишься.

Не все складывалось идеально, но атмосфера определенно была лучше, чем накануне.

* * *

– Мэтти, если ты не собираешься жениться, то мне, пожалуй, стоит снова ходить на свидания. – Мама высказалась вполне определенно.

Я читала «Семнадцатилетнюю»[22], лежа в кровати. Они стояли в коридоре, мама почти перешла на крик, а Мэтти оставался невозмутим. Все их ссоры проходили так. Она выходила из себя, Мэтти же не терял самообладания.

– Если ты действительно этого хочешь…

– Уж точно не хочу быть с мужчиной, который не может определиться после четырех лет отношений.

– Разве я не доказал серьезность своих намерений?

– Кольца все равно нет.

– Жаль, что ты не понимаешь.

– Жаль, что я не понимаю?.. Тогда уходи.

В животе у меня стало нехорошо. Так бывает, когда падаешь. Тошнотворное чувство.

Входная дверь захлопнулась. Что-то ударилось о стену. Звук бьющегося фарфора. И почти сразу в дверь позвонили.

Напряжение прошло, и я вдохнула полной грудью. Выглянула в коридор и увидела, как