– Тут вроде бы торгпредские подыскали какой-то вариант обмена виллы в Брюнуа. Завтра поедем смотреть.

На следующее утро – это было воскресенье, прихватив с собой завхоза, отправились на осмотр. Прибыли в указанное место – довольно обширное поместье с расположенным на холме огромным строением. На вид это было весьма внушительное сооружение. Настоящий дворец с анфиладой пустых залов на первом этаже и спален с туалетными комнатами на втором. Были еще и многочисленные чердачные помещения.

Но все это «великолепие» находилось в ужасном состоянии. Было сразу видно, что здесь никто не жил годами, а то и десятилетиями. Многие перекрытия явно прогнили, допотопное санитарно-техническое оборудование насквозь проржавело и т. д. и т. п. Мы с завхозом пришли в ужас, а послу, похоже, в целом понравилось, хотя чувствовалось, что и у него некоторые сомнения все же имеются. Вернувшись в посольство, стали держать «совет в Филях». Мы постарались обосновать все наши доводы против предложенного варианта, главным из которых была необходимость длительного дорогостоящего ремонта.

– Много вы понимаете в ремонтах, – раздраженно отвечал нам шеф. – Мне в своей жизни доводилось делать такие, какие вам и не снились.

И вот тут-то – на свою голову – я привел еще один резон:

– Петр Андреевич, но ведь это первое и пока единственное предложение. Наверняка еще будут другие, может быть, стоит немного подождать и уж только потом принимать окончательное решение?

– Другие предложения… другие предложения, – проворчал посол. – Тоже мне умник нашелся. Вот и займись этим вопросом сам, прямо с завтрашнего дня.

Как известно, чаще всего любая инициатива – наказуема. Так произошло и в моем случае. Тогда я и подозревать не мог, что именно «этим вопросом» мне придется заниматься почти целиком последующие несколько месяцев.

Для начала я обратился к своей «палочке-выручалочке» – Эльбронну, о котором шла речь в предыдущей главе. Он помог мне наладить контакты с несколькими солидными агентствами, занимающимися недвижимостью. Но там выяснилось, что никаким прямым бартером они не занимаются и заниматься не будут. Речь может идти только о продаже виллы в Брюнуа и о покупке на вырученные средства другого подходящего загородного жилища.

С подысканием последнего особых проблем не было. Я начал с того, что просмотрел буквально сотни фотографий продающихся поместий в парижских пригородах в радиусе от 10–15 до 60–70 километров. Те, что заинтересовали меня, а таких было около тридцати, я посетил сам и во всех деталях ознакомился с ними на месте. В итоге остановился на трех, которые находились в хорошем состоянии, были оснащены современным оборудованием и отвечали, на мой взгляд, необходимым требованиям как для проживания, так и для проведения протокольных мероприятий.

О результатах своих поисков доложил послу. Перед тем как отправиться на осмотр подобранных вариантов, он спросил:

– Ну, а у тебя самого есть какие-нибудь преференции относительно одного из них?

– Они, конечно, очень разные, Петр Андреевич, – ответил я, – сами увидите. Но, не скрою, свои симпатии у меня имеются. И все же разрешите мне сейчас не говорить о них – мне было бы интересно сравнить свои впечатления с вашей точкой зрения на сей счет.

В поездке провели несколько часов. Посол внимательно изучил каждый объект и надолго задумался. В конце концов он сказал:

– Да, ты, пожалуй, прав. В каждом случае есть свои плюсы и минусы, но с учетом всех обстоятельств я бы остановился на вилле в Марль-ан-Бри.

Мне оставалось только порадоваться, что в данном случае мое мнение совпало с мнением начальника. Дело оставалось за малым – как поется у Владимира Высоцкого: «Где деньги, Зин?» Естественно, поиски новой дачи я вел параллельно с попытками найти покупателя на старую. А вот эта задачка оказалась потруднее.

Представители компаний по торговле недвижимостью, осмотревшие наше владение в Брюнуа, были достаточно единодушны в своих оценках: больше 600–800 тысяч франков за нее вряд ли получишь. К тому же на это может уйти весьма много времени – предложения о продаже вилл под Парижем в те времена значительно превышали спрос на них. А нам-то требовалась сумма где-то около трех миллионов франков. Поначалу я сильно приуныл – ситуация казалась неразрешимой. Но вот как-то однажды один из моих французских «подельщиков» спросил:

– А почему вы пытаетесь продать именно дом с участком, а не просто саму землю? У вас имеется право на строительство на ней каких-либо жилых или служебных помещений?

Вопрос был для меня неожиданным, пришлось поднимать всю необходимую документацию. Выяснилось – имеется, но не с очень высоким коэффициентом – т. н. COS'ом. Я и не подозревал о существовании подобной аббревиатуры – от французского «coefficient d'occupation du sol», которая вскоре стала сниться мне по ночам. У нас, если мне не изменяет память, COS был 36 процентов. Это означало, что именно такой суммарный метраж строительных площадей в процентном исчислении от размеров территории можно возводить на принадлежащей нам земле (речь шла только об основных пригодных для этих целей шести гектарах). Однако даже этот невысокий COS изменил ситуацию в корне.

Теперь мы подыскивали уже не потенциальных покупателей виллы, а профессиональные компании, заинтересованные в строительстве зданий в пригороде Парижа. Их оказалось немало, и предлагаемые ими цены сразу возросли на порядок и постепенно подошли к желаемому уровню в три миллиона франков. Однако, как известно, аппетит приходит во время еды. Теперь посла уже не устраивала и эта внушительная сумма, и передо мной вновь и вновь ставилась задача не прекращать поиски более богатых инвесторов.

И вот как-то раз меня вывели на человека, которого звали Жан-Клод Аарон (его имя стояло первым в справочнике «Кто есть кто во Франции»). Он был одним из крупнейших французских строительных подрядчиков – т. н. «constructeur-promoteur». Его основные интересы лежали в сфере строительства гостиниц – ему довелось возводить их не только во Франции, но и в США, Канаде и других странах. Занимался он и возведением других объектов, в частности «на его совести» лежит сооружение Монпарнасской башни – высоченного здания под шестьдесят этажей в историческом округе Парижа, вызвавшее в свое время бурю возмущенных протестов со стороны жителей столицы. Ознакомившись с нашим участком, Аарон сказал, что в принципе его фирма могла бы приобрести его за более высокую, чем нам до сих пор предлагали, цену, но при условии повышения уровня установленного для него COS'а. Начали выяснять, можно ли это сделать. Оказалось, что в принципе можно, хотя и весьма не просто.

Коэффициент разрешенного уровня строительства устанавливается во всех территориальных подразделениях Франции специальным правительственным указом. Поэтому для того, чтобы изменить его, необходимо соответствующее постановление правительства. За решение этой задачи взялся сам посол, используя свои контакты на высоком уровне, вплоть до президента страны. Но было и другое препятствие – необходимость получения согласия также и со стороны местных органов власти. А они и слушать об этом не хотели – их избиратели ко всякого рода новостройкам в своем районе относились весьма негативно. Дело, казалось, зашло в тупик. И вот тут-то в разговоре с одним из моих французских «консультантов» я, не помню уже в какой связи, упомянул о тех самых принадлежавших нам болотистых трех гектарах по другую сторону дороги. Здесь придется сделать небольшое отступление и кратко рассказать о связанной с ними проблеме. Без этого будет непонятна суть предпринятого нами в дальнейшем весьма неординарного хода.