– Вы дали слово хорошо обращаться с ней, янки. Если вы его не сдержите, я вернусь за вами. Я найду способ вернуться за вами.

Выдержав пристальный взгляд корсара, Баллантайн кивнул охраннику. Последний бесполезный крик Кортни был заглушён рукой, которая с большим удовольствием сдавила бы ей горло, а не просто закрыла рот. Когда группа моряков вышла из темного помещения, Баллантайн молча потянул Кортни за собой. Он не доверял себе, чувствуя, что еще немного, и он изольет на нее свой гнев.

Мэтью Рутгер испуганно воззрился на хрупкую фигурку, которую грубо втолкнули в его кабинет, но в комнате находились два его помощника и Малыш Дики, поэтому он не мог сказать ничего, кроме банальных слов:

– Что происходит? У меня семь умерших и еще три человека, которые, того и гляди, отправятся вслед за ними, а раненых больше, чем коек для них.

– Сколько? – спросил Адриан.

– Раненых? Достаточно для того, чтобы можно было подумать, будто нас атаковала небольшая армия.

– Поставь их на ноги и через пять минут приведи к каюте капитана. Теперь он ответит за их кровь. И честное слово, я охотно передам командование в его руки. – Адриан направился к двери, но задержался, чтобы бросить на Кортни испепеляющий взгляд. – Держи нашего друга при себе, пока не уляжется суматоха. И если он осмелится открыть рот или не подчиниться твоему приказу, ты получишь мое искреннее одобрение за то, что спустишь с него шкуру.

Услышав злость в голосе лейтенанта, Мэтт промолчал и замер, когда увидел, что Кортни, рискуя жизнью, коснулась локтя Адриана.

– Скажите, – тихо спросила она, – что теперь будет? Что будет с Сигремом?

Сжав губы в тонкую линию, Баллантайн смотрел на руку девушки, пока Кортни не убрала ее.

– Если он умный, то найдет способ до утра сам положить конец всему. Если нет – капитан будет только счастлив сделать ему одолжение.

Баллантайн проверил тюремный отсек, убедился, что там достаточно охраны, чтобы пресечь дальнейшее неповиновение, и отправился в кают-компанию. Десять размещенных там раненых моряков не посмели взглянуть ему в глаза, когда он вошел туда вместе с сержантом Раунтри. Там же находились Отис Фолуорт, второй лейтенант, и корабельный капеллан Джон Ноббс. Он смутился, увидев Адриана.

– Капитан сейчас в плохом настроении, мистер Баллантайн. Он плыл на гичке и был уже на полпути к берегу, когда получил известие, что на корабле наведен порядок. Страх, наверное, поднял его с постели и прервал... э-э... некие спортивные занятия.

– Спасибо за предупреждение, капеллан, – сухо поблагодарил Адриан и тихонько постучал в дверь капитанской каюты.

– Войдите!

Лейтенант сделал глубокий вдох и повернул ручку. Капитан Дженнингс стоял перед письменным столом спиной к двери и раздраженно сжимал и разжимал заложенные за спину руки. Одевался он явно второпях: пуговицы накрахмаленной рубашки были застегнуты не на те петли, бриджи сползали без подтяжек, а над туфлями с пряжками мелькали голые лодыжки.

В каюте царил хаос: ящики письменного стола были выдвинуты, а их содержимое свалено на пол, одежда сброшена с полок шкафа, сдернутые с постели простыни свешивались до пола, и единственным, что не соответствовало этому беспорядку, была красавица с оливковой кожей и черными как смоль волосами, которая восседала в кресле с таким невозмутимым видом, как будто только что вернулась с воскресной прогулки.

На Миранде была тонкая шелковая с кружевами сорочка, слишком маленькая, чтобы полностью прикрыть ее пышную грудь; короткая малиновая юбка не скрывала смуглых точеных икр; растрепанные волосы небрежно падали на плечи, притягивая взгляд к соблазнительному богатству тела, выглядывающему из-под сорочки. Под изучающим взглядом Адриана Миранда подняла голую ногу, лениво перекинула ее через подлокотник кресла, позволив юбке задраться еще выше, и бесстыжими янтарными глазами лениво и с презрением оглядела лейтенанта от сапог до головы, а потом вздохнула и, демонстративно отвернувшись, неприличным жестом провела По кайме на подоле.

Адриан перевел взгляд на капитана.

– У вас было время сообщить мне обо всем, лейтенант, – сердито заявил Дженнингс.

– Я хотел убедиться, что теперь все в порядке.

– Да? И что же?

– Я поставил в трюме дополнительную охрану и приказал рабочей команде немедленно устранить повреждения.

– Вы лично будете следить за этим?

– Я так планировал.

– Вы можете наконец объяснить мне, что случилось? – Дженнингс разжал руки, а потом с раздраженным хлопком снова сцепил их вместе. – У меня на корабле беспорядок, тела, от которых нужно избавляться, куча раненых, и понадобилось не меньше шести часов, чтобы поднять на борт спасательные шлюпки и прочие плавсредства. Я требую объяснений, мистер Баллантайн.

– Насколько мне удалось определить, был сделан проход в переборке, отделяющей тюремный отсек от склада. К тому времени, когда охрана объявила тревогу, несколько узников вырвались на свободу.

– И?..

– И они все поплатились за это.

– Поплатились? Полагаю, вы хотите сказать, что они все мертвы?

– Да, сэр, все шестеро.

– Это все?

– Еще двое заключенных тяжело ранены, но их теперь держат отдельно от остальных.

– Они сдались? – Прикрыв свои свиные глазки от света настольной лампы, Дженнингс обернулся к Адриану. – Не предъявив никаких требований? Мне сказали, они держали нас на крючке.

– Они желали добиться лучших условий содержания, а не взорвать себя и корабль, – осторожно ответил Адриан. – И как я сказал, они оба смертельно ранены.

– Лучших условий? – усмехнулся Дженнингс. – Где, по их мнению, они находятся? Кем они себя считают?

– За последнюю неделю восемь пленных умерли от лихорадки и загноившихся ран. Они просят всего лишь свежего воздуха и возможности хоть изредка мыть трюм. Рацион из чашки воды и двух заплесневелых сухарей в день недостаточен для поддержания жизни здорового человека, а тем более раненого.

– Чего вы хотите от меня? – поднял бровь Дженнингс. – Чтобы я кормил их жареным ягненком и гороховым пудингом?

– Нет. – Его насмешка возмутила Баллантайна. – Но вероятно, мы могли бы давать им достаточно еды, чтобы они выдержали суровое испытание. Даже работорговцы ценят живой груз. И если мы хотим доставить их в Норфолк...

– Работорговцы занимаются перевозками людей ради наживы, мистер Баллантайн. Если мне придется доставить этих бедолаг в суд, то только из соображений целесообразности и еще потому, что другие суды переполнены заключенными. Я надеялся отправиться в Норфолк с пустыми трюмами, но вы не сочли нужным подчиниться мне во время артиллерийского обстрела.

Баллантайн стиснул зубы. Он приказал орудиям «Орла» прекратить огонь по Змеиному острову, когда замолчала последняя пушка осажденных, а Дженнингс хотел уничтожить все живое, что еще оставалось на берегу.