На нижней палубе было еще меньше света, и Кортни с трудом отличала огромные бухты канатов и запасной оснастки от скрючившихся моряков, которые охраняли подход к пороховому складу. В воздухе стоял густой дым и запах пороха.

– Что-нибудь слышно? – спросил Баллантайн.

– Ни черта, сэр, – прозвучал в ответ хриплый шепот.

– Что, черт побери, здесь произошло?

– Они застали ребят врасплох. Восемь из наших отправились за борт, даже не успев взять в руки мушкеты, и ни у кого не было возможности сделать предупредительный выстрел. Нам чертовски повезло, что сержант решил во время дежурства проверить наших парней, захмелевших от пива. Нам удалось прирезать шестерых негодяев – они мертвы, как сапожный молоток, – но два самых здоровенных и проворных сукиных сына проскользнули прямо сквозь линию огня, как будто там были не пули, а просто злые пчелы. Одного мы, возможно, тяжело ранили, но другой... – Ангус Макдональд пожал плечами. – Это не человек. Говорю вам, он не человек.

Глаза Кортни начали привыкать к темноте, и она наконец разглядела разгром, который учинил Сигрем, – опрокинутые бочки, разломанные настилы, раскрученные бухты канатов. Двум полуголодным избитым людям удалось сделать могучий военный корабль американцев полностью недееспособным, и по всем признакам они намеревались и дальше держать его в таком состоянии.

Баллантайн почувствовал ее возбуждение, и железная хватка на ее руке стала еще крепче.

– Только попробуйте что-нибудь сделать! – процедил он. – Хоть что-нибудь – и получите кулаком прямо между ваших зеленых глаз. – Он подтолкнул Кортни к переборке и сделал знак Макдональду. – Не спускайте глаз с мальчишки, а когда я скажу, возьмите фонарь и посветите ему в лицо. И если что-то пойдет не так, убейте его.

Коротким кивком Макдональд дал знать, что понял приказ, и взял у Баллантайна один из старинных револьверов, а лейтенант шагнул вперед, к разломанной двери, ведущей на склад.

Внутри была абсолютная темнота. В слабом свете, падавшем из коридора, спина белой рубашки Баллантайна, казалось, ярко светилась, и он представлял собой прекрасную мишень для пленников, укрывшихся на складе.

– Я вхожу, – громко объявил лейтенант.

– Стой, янки, – прогремел голос из темноты, – или твой следующий шаг будет шагом в вечность!

– Вы хотели поговорить с кем-нибудь из начальства. Если вы передумали...

– Вы не капитан.

– Да, не капитан, однако я лучший из всех, кого вы найдете.

– Вы, вероятно, тот желтоголовый мерзавец, да? – последовал после паузы вопрос.

– Уверен, мы однажды встречались на берегу.

– А-а, – язвительно протянул Сигрем, – значит, встречались? Думаю, и до этого тоже. С оружием в руках. Это вы были на мостике во время сражения, верно?

– Верно.

– Тогда убирайтесь вон, янки! – прорычал Сигрем. – Я никогда не откажу храброму человеку, если он захочет умереть вместе со мной. Просто помните, у меня здесь есть немного пороха и заряженный револьвер наготове. Шутки закончатся, как только вы переступите через этот порог.

– Ну что ж, по крайней мере откровенно. – Плечи Баллантайна исчезли в черной темноте.

При звуке голоса Сигрема сердце Кортни застучало сильнее, на лбу ее выступил пот. Она искоса взглянула на тюремщика-шотландца, однако он следил за ней так, как будто она была ядовитой змеей. Но Кортни должна найти способ пробраться к Сигрему! Ей необходимо проникнуть в пороховой склад и уговорить Сигрема взорвать корабль!

В десяти шагах от нее Баллантайн вслушивался в темноту, изо всех сил стараясь уловить малейший признак движения. Шарканье, царапанье дерева, шуршание ткани или тяжелое дыхание дали бы ему представление о том, откуда ожидать опасность. Пока он не сможет засечь обоих мужчин, он в их власти. Вокруг него от пола до потолка были сложены упакованные в войлок артиллерийские заряды, и порох внутри их был такой сухой, что одна искра положила бы конец всем переговорам.

– Полагаю, вы послали за мной с определенной целью?

– Да, янки. Чтобы отправить в ад вас и ваш корабль.

– Но ведь вы и ваши люди отправятся туда вместе с нами, – спокойно заметил Адриан, однако его слова были встречены презрительным смехом.

– Мы уже идем туда, янки, и просто сократим себе путь.

– Так зачем же откладывать? Половина моей команды давно покинула корабль.

Смех раздался в другой стороне, когда Сигрем сделал шаг к нему. «Прямо вперед, – определил Баллантайн, – под прикрытие бочонков с порохом». И еще он уловил слабый запах серного дыма – дыма от медленно горящего фитиля, который всегда зажигали во время сражения.

– Вы хладнокровный человек, янки. Но я предлагаю вам сделку.

– Что за сделка?

– Ваш корабль в обмен на дневное плавание к земле. Я хочу, чтобы с нас сняли цепи и моих ребят высадили на берег, затем вы получаете свои жизни и свой корабль и можете плыть к собственной погибели, меня это уже перестанет заботить.

– А если я не сочту сделку разумной?

– Тогда нам не о чем разговаривать, – последовал ответ после еще одной продолжительной паузы. – Мои люди умирают от слабости и лихорадки. Если они выживут, то за свои мучения получат петлю палача. Нам нечего терять. Мы единодушны в своем мнении – а у вас есть длина фитиля, чтобы принять решение.

Баллантайн невольно вздрогнул, когда в темноте за его спиной с шипением вспыхнула искра. Он не почувствовал, что кто-то подобрался так близко к нему, и не верил, что кто-нибудь может быть настолько безумен, чтобы держать зажженный фитиль рядом с горой черного пороха.

– Я не могу сам принимать решение, – поспешно ответил Адриан. – Мне нужно поговорить с капитаном.

– У вас не осталось времени посоветоваться даже с сатаной! – прогремел Сигрем. – Нильсон там размахивает двухминутным фитилем, а зрение у него плохое, так что ему понадобится немало времени, чтобы найти ведро и погасить фитиль.

– В таком случае у меня есть встречное предложение...

– Нильсон!

– У меня в коридоре сейчас стоит ваш товарищ, – повысил голос Адриан. – Товарищ, которого, я уверен, вы очень хотели бы увидеть.

– Товарищ? Это что – очередной обман?

– Никакого обмана. Там на острове вы были втроем. Фарроу мертв, вы здесь, и еще... мальчик.

Прошла целая минута, прежде чем Баллантайн услышал, как корсар хрипло отдал приказ своему другу и фитиль зашипел, погруженный в ведро с водой. Адриан почувствовал, как по телу его пробежала дрожь облегчения, но в то же мгновение его вновь охватила жгучая ярость. Рядом в коридоре он услышал какую-то возню, сквозь дверной проем метнулась неясная тень, и он услышал поток шотландских ругательств.

Оказавшись в темноте, Кортни на секунду замешкалась, и это дало Адриану время, обвив рукой ее талию, остановить, не позволив присоединиться к Сигрему.