Маленькая ладошка сжала мою перетруженную, шершавую ладонь.

- Мамочка, зеленый.

Я опустила глаза на дочь, смотревшую на меня тревожно, но с бесконечным доверием…

И поняла: я смогу все на свете. Ради своего ребенка.

Прошло добрых пару часов прежде, чем мы с Яной добрались до своего временного пристанища.

Вставив ключ в дверной замок, я затаила дыхание и сумела выдохнуть лишь тогда, когда он благополучно повернулся. Внутри еще было живо воспоминание о том, как не сумела войти в квартиру, потому что муж сменил замки. Нет, я, конечно, даже не думала, что Лена может посмеяться надо мной таким образом, но внутри сам собой поселился какой-то глупый, иррациональный, страх.

Щелкнув выключателем, я невольно улыбнулась: нашим с Яной взглядам предстал полнейший беспорядок и это было так похоже на Лену…

В прихожей валялось несколько пар обуви, будто подруга собиралась в безумной спешке и никак не могла решить, во что именно обуться. Такой же хаос царил и на столике перед зеркалом, где была разбросана по всей поверхности косметика - явно дорогих брендов…

- Ну и бардак, - хмыкнула дочь, впервые за последнее время напомнив собой прежнюю Яну.

- Нехорошо так говорить, - мягко осадила я ее. - Мы ведь в гостях.

Не без труда найдя свободное место, я опустила на пол сумку, преимущественно наполненную книгами Яны, с которыми она никак не хотела расставаться, и огляделась по сторонам. В кухне мерно шумел холодильник и это живо напомнило мне о том, что ребенка надо как-то кормить, а в кармане у меня осталась лишь пригоршня мелочи… которой, возможно, не хватит даже на хлеб.

Разувшись и сняв верхнюю одежду, я прошагала на кухню со смутной надеждой, что в холодильнике что-нибудь найдется. Но результат был ожидаемый: там не было ничего, из чего можно было сообразить хотя бы самое нехитрое блюдо. Как я помнила, готовить Лена любила не слишком…

Снова накатили страх и паника. Что теперь делать? У кого просить взаймы?..

Горло славило клещами от беспомощности и отчаяния.

- Мамочка… - раздался рядом голосок Яны. - У тебя нет денег?

Я с трудом сглотнула, не зная, как ответить на этот прямой вопрос, не желая пугать дочь перспективой остаться голодными…

Но отвечать и не пришлось. Она протянула мне какую-то книжку, которую я автоматически взяла в руки, еще не понимая, зачем…

- Это мои сбережения, - добавила младшая дочь.

Трясущимися руками я раскрыла книгу и обнаружила внутри несколько вложенных среди книжных листов банкнот…

- Я копила на коллекционное издание сказок, но…

Опустившись перед Яной на колени, я крепко обняла ее и не без труда выдавила:

- Я тебе все верну, родная…

По щекам катились слезы, но на этот раз не от горя. Просто оказалось так важно и ценно знать, что хотя бы одну дочь я воспитала верно…

Что хотя бы одна за меня беспокоилась.

- Сейчас сходим в магазин и приготовим ужин, - проговорила, утирая слезы ребром ладони. - А потом… немножко приберемся тут у тети Лены.

Это был первый спокойный вечер за все последние дни: пусть даже в чужой квартире, почти без гроша в кармане… Но зато я знала: отныне все в моих руках.

Засыпая, я мысленно строила планы на следующий день. Расписывала в голове все, что нужно срочно предпринять…

А наутро меня ждал сюрприз.

Глава 24

Утро выдалось хмурым и дождливым.

Терехов недовольно перевернулся в постели с бока на бок. Кожу закололо от холода при соприкосновения с пустой половиной кровати. На едва проснувшееся сознание разом навалилось все: уход жены, мысли об Агнии, вчерашний скандал…

Внутри было тяжело и муторно. Он снова прикрыл глаза, представил себе Агнию: скромную, нежную, даже не подозревающую о том, как безумно она красива. Почти каждую ночь в этой, супружеской, постели, он думал о том, а одна ли она сейчас?.. Не нашелся ли кто-то лучше, чем он, моложе, чем он, привлекательнее, чем он?.. Страх потери сковывал тело и душу, вырождаясь в бессонницу и раздражение. Бесило все: тихий ход часов на тумбе, размеренное, почти бесшумное дыхание жены рядом…

Порой он ненавидел Лиду до скрипа зубов. Ненавидел сам факт ее существования. Ненавидел все, что она делала.

Он отчаянно жалел, что кинулся в семейную жизнь так рано, хотя мать его предупреждала. Представлял, что жена вдруг исчезает и между ним и Агнией больше нет никаких преград…

Конечно, он давно уже мог развестись. Но он дал себе слово много лет назад - и был ему верен. Тот принцип, что он сам себе выработал, стал основополагающим во всей его жизни.

Вот только все равно упорядоченный, тщательно выстроенный им быт стремительно полетел кувырком. И впервые за все годы, что это длилось, мысли об Агнии не утешали его, не помогали встать и идти вперед…

Взгляд Терехова замер на пустой подушке рядом. Странное чувство: он получил, казалось, то, чего втайне хотел. Лида исчезла. Но ему отчего-то вдруг возжелалось, чтобы именно она сейчас была рядом. Чтобы жизнь, что без нее в считанные мгновения превратилась в разруху и хаос, приняла прежнее течение…

Он только сейчас начинал понимать, что не он был центром всего. Не он был фундаментом этой семьи, как привык то считать.

Она.

Горло снова сжал беспощадный страх. Терехов вынужден был признать одну вещь, которая ему категорически не нравилась: у него, кажется, попросту не осталось рычагов воздействия на жену. Она зависела от него всю жизнь и в этом заключались его сила и власть над ней. Он никогда и не думал, что она осмелится выйти за пределы мира, который он создал. Одна, без работы и денег, с маленьким ребенком в придачу…

Но она это сделала. И впервые за всю их совместную