Кэтрин пристально посмотрела на него. Свежие слезы выступили у нее на глазах и покатились по щекам.

Прижимая ребенка к груди, Хью бросил на нее быстрый взгляд.

– Расскажи мне, что тебя мучает.

– Я не родила мальчика. Тебе не было необходимости жениться на мне, – сказала она с горечью в голосе. – Наш брак пока еще не стал настоящим браком, и его легко отменить.

– Я ни о чем не жалею и ничего не хочу отменять, – ответил Хью. – Судьба распорядилась так, что после меня графом станет мой собственный сын, и у нас с тобой достаточно времени, чтобы дать ему жизнь.

– Передай мне девочку, – сказала Кэтрин с трепетной улыбкой. Душа ее воспрянула, словно с нее сняли тяжкий груз.

У Хью перехватило дыхание, когда Кэтрин обнажила одну из своих полных грудей и поднесла к ней девочку. Малышка тотчас перестала кричать. Она громко чмокала своим маленьким ротиком, а ее крошечные ручки теребили теплую материнскую плоть.

– Как мы назовем ее? – осевшим вдруг голосом спросил Хью.

– Она похожа на Шона, – сказала Кэтрин, не отрывая взгляда от дочери. – Я назову ее Шаной.

Болезненная гримаса на мгновение исказила черты Хью, но, когда Кэтрин посмотрела на него, лицо его вновь было безмятежным.

– Что ж, пусть она будет Шаной, – согласился он.

– Пусть это и не положено, но я хочу, – сказала Кэтрин, – чтобы ее крестными были Патрик и Полли.

– Прекрасный выбор. – Хью запечатлел целомудренный поцелуй на ее щеке, и глаза его вновь заблестели. – Я совершенно уверен, что Шана будет прелестно выглядеть в голубом.

Солнце лучезарно сияло в тот день, когда Хью О'Нейлу должны были пожаловать титул; и в самом деле, его счастливая звезда начинала свое невероятное восхождение. Церемония в Дублинском замке была назначена на утро, а вечером там же должны были состояться торжества в честь О'Нейлов. Сама по себе церемония была простой и недолгой. После окончания, немногие ее участники отправились по домам в предвкушении самого грандиозного за многие годы светского события для ирландской знати.

Когда Хью и его сопровождающие вернулись домой, Хью пригласил Патрика и Конела к себе в кабинет. Разливая своим верным соратникам виски, Хью бросил взгляд на жену. Кэтрин склонила голову, приподняв идеальной формы бровь. Хью слегка кивнул, признавая ее немой вызов, и налил немного виски и для нее.

– Пусть судьба всегда будет к нам щедра и милостива, – первой сказала Кэтрин.

– За самую красивую графиню христианского мира, – прозвучал откровенный комплимент Хью.

– Доброго здоровья и долгих лет графу и графине Тирон, – предложил Конел.

Подмигнув Кэтрин, Патрик отважился на рискованный тост:

– За процветание графа Тирона и его графини, и да пусть господь ниспошлет этому дому много прекрасных, сильных сыновей.

Кэтрин порозовела, но подняла свою чашу вместе с мужчинами и выпила. Никогда ранее не пробовав этот ирландский напиток, она совершенно не представляла, насколько он крепок. Глаза ее расширились от изумления, когда жгучий ручеек пробежал от ее губ до самого желудка. Дыхание у нее перехватило, и она стала ловить ртом воздух.

Хью похлопал ее по спине и посмотрел на нее укоризненным взглядом, словно говоря: «Мне, конечно, стоило бы тебя предупредить, но ты сама виновата». Забрав у нее из рук чашу, он ворчливо сказал:

– Едва ли малышке пойдет на пользу, если мама будет поить ее хмельным молоком.

– Если у Шаны разовьется вкус к виски, – парировала Кэтрин с дерзкой улыбкой, – я буду уверена, что она – настоящая О'Нейл.

Трое мужчин рассмеялись, признавая эту фамильную слабость.

– Отдохните перед сегодняшним торжеством, графиня, – поддразнил ее Хью. – Зевать в лицо вице-королю считается здесь неприличным. Вы свободны.

Присев перед ним в глубоком реверансе, словно перед королевской особой, Кэтрин склонила голову в притворном смирении и пробормотала:

– Как прикажете, ваше сиятельство.

– Поднимись, прекрасная дама. – Хью предложил Кэтрин руку и с преувеличенной учтивостью проводил к дверям. Когда она выходила, он отвесил ей шлепок пониже спины, заставив ее слегка взвизгнуть.

– И присматривай получше за своим выводком, мамочка, – грубовато приказал он.

Как зачарованный, Хью наблюдал за тем, как она шла через фойе, легкая, грациозная и… желанная.

Настало время для решительных действий, подумал он, очень надеясь, что и здесь ему улыбнется удача и, начиная с этой ночи, граф и графиня Тирон будут спать в одной постели.

– Утрите слюни, милорд граф, – с грубоватой прямотой заметил Патрик, когда Хью повернулся к ним. – Ваши намерения очевидны, но все равно придется подождать ночи. – Конел и Патрик разразились хохотом, глядя на глуповатое выражение лица новоиспеченного графа, и тот, не выдержав, улыбнулся.

Ближе к вечеру Кэтрин искупала и накормила Шану. Она была обеспокоена тем, что девочка изрядно проголодается до следующего раза, но все же не могла сдержать охватившего ее возбуждения перед предстоящим торжеством в Дублинском замке.

Кэтрин сидела в одной шелковой сорочке и туго затянутом корсете, пока Полли укладывала ей волосы простым, но элегантным узлом ниже затылка.

– Подай мне подкладки, – приказала она вспотевшей от утомительной работы женщине. – Я не хочу, чтобы заметили пятна на платье, когда у меня потекут соски. – Положив на соски маленькие подушечки, Кэтрин надела платье, и Полли застегнула ей на спине крошечные изумрудно-зеленые пуговички.

– Вы просто прелесть, миледи, – не выдержала Полли.

Кэтрин поглядела на себя в зеркало.

Платье, в цвет ее изумрудно-зеленым глазам, было сшито из роскошного бархата. Изучая свое отражение, Кэтрин вдруг обеспокоилась реакцией ее мужа на чересчур смелый вырез, обнажавший ее груди почти до сосков. Зная, что на торжестве будут присутствовать Фиона, ее кузина Эйслинг и много других хорошеньких женщин, Кэтрин приказала мадам Бюжоле сделать вырез, который притягивал бы взор ее мужа, не давая ему блуждать на чьей-либо чужой груди.

– Подай мне жемчуг, – приказала Кэтрин служанке.

В этот момент через смежную дверь вошел Хью, одетый в элегантный наряд. Его бархатные панталоны и камзол были темно-зеленого цвета, а сбоку на поясе висел древний кельтский меч Конна О'Нейла. Эфес и ножны меча украшали драгоценные камни.

Приблизившись к ней сзади, Хью улыбнулся ей в зеркале, и Кэтрин повернулась к нему.

– Ты просто восхитительна, – сказал он. Взгляд его обратился к прислуге.

– Убери жемчуг на место, Полли, и оставь нас. – Хью приказал Кэтрин повернуться кругом, чтобы он мог рассмотреть ее, но когда она снова увидела его лицо, одобрительная улыбка на нем сменилась огорченной гримасой.