- Ты же не хотела туда возвращаться.

- Ерунда, - махнула рукой Соня. - Ничего ведь не случилось. И уже прошло больше недели.

- Не знаю, - ответила Нелли. - Не хочется.

- Тогда искупаемся?

- Наверное.

- Какая ты скучная! - воскликнула Соня. - Что с тобой? Ты ничего не хочешь!

- Я же сказала, давай сходим.

- «Давай сходим», - передразнила ее Соня. - Тоже мне, сделала одолжение. Я пойду с Уллой-Бритт. Или с Анни.

- Иди.

- Ах так? Ну и пойду.

- Мне все равно. Делай, как хочешь. И не надо передо мной отчитываться.

- Ладно, - сказала Соня. - Я пошла.

Она спрыгнула с забора, схватила велосипед, перекинула ногу через раму и укатила прочь.

Нелли осталась одна. Зачем было грубить Соне? Просто так, без причины!

Ведь она могла бы сказать: «Конечно, пойдем искупаемся!», и сейчас они бы уже шли на пляж. А теперь Соня отправится туда с Уллой-Бритт или с Анни. У Анни лошадиное лицо. Как Соня могла ее выбрать? А Уллу-Бритт, которая вечно сплетничает?..

Зато они обычные. Соня, Анни и Улла-Бритт. Такие как все. Только Нелли другая. У нее есть аура. Индивидуальность. Своеобразие. Свой образ. Она другого сорта. Она здесь чужая. И поэтому им не нужна.

«Скоро приедет Штеффи», - подумала Нелли.

Но легче от этой мысли ей не стало.

В понедельник утром, после поездки в Уддеваллу, Штеффи чувствовала себя смертельно уставшей, болел каждый мускул. Она с трудом притащилась на работу и заставила себя выполнять свои обязанности, хотя тело было тяжелым, как свинец.

Не только тело. Мысли были тоже свинцово-тяжелыми.

Умер. Умер. Папа умер.

Возвращаясь с работы, она остановилась у телефонной будки и набрала номер Свена. Послышались долгие гудки, Штеффи хотела уже положить трубку, но тут услышала знакомый голос.

- Сёдерберг у телефона.

- Это я.

- Как съездили?

- Юдит нашла сестру. А я встретила человека, который знал папу. Он не сказал прямо, но я поняла, что он...

Штеффи была не в силах произнести слово, весь день стучавшее у нее в висках. Но Свен все понял.

- Давай не по телефону, - сказал он. - Приходи ко мне.

И тут же, словно пожалев о своих словах, добавил:

- Или встретимся в парке? Может, так лучше?

- Нет, - сказала Штеффи. - Я к тебе приеду.

- У меня не убрано, - настаивал Свен. - Давай мы...

- Ничего страшного. Можно мне прийти прямо сейчас?

- Конечно. Ты найдешь?

Он продиктовал адрес и начал объяснять, как пройти.

- Знаю, - сказала Штеффи. - Ты забыл, что я два месяца жила у Хедвиг Бьёрк, всего в квартале от твоего дома.

- Тогда до встречи.

- До встречи.

Как обычно, она сделала пересадку на площади Ернторьет, но, вместо того, чтобы ехать на запад в Сандарну, села в трамвай, идущий в восточном направлении, а потом на автобусе доехала до Юханнеберга.

Свен жил в новенькой семиэтажке. Штеффи отыскала его фамилию на табличке возле подъезда и поднялась на лифте на пятый этаж.

Не успела она нажать кнопку звонка, как Свен уже открыл дверь. Словно стоял и ждал, когда остановится лифт. Он потянул Штеффи за собой и закрыл дверь.

- Стефания, милая моя Стефания, - бормотал он, прижав губы к ее волосам. - Мне так жаль.

Некоторое время они стояли, обнявшись. Затем Штеффи высвободилась из объятий Свена и осмотрелась.

Квартира была небольшая - одна комната с нишей для кровати - альковом - и крошечный кухонный отсек. Вход в комнату скрывала занавеска.

- Проходи, - пригласил Свен и отодвинул занавеску. - Не стоять же нам в прихожей. Хочешь что-нибудь выпить?

- Воды, - ответила Штеффи.

Свен принес из кухни стакан с водой.

Посреди комнаты стоял большой письменный стол, на нем зеленая печатная машинка и нагромождение газет и бумаг, которые того и гляди посыплются на пол. Вокруг стола - горы книг, ими же заставлены высокие, во всю стену, книжные полки. Из других предметов мебели в комнате были: стул с подлокотниками, кресло и тумбочка, тоже заваленная кипами бумаг и газет. Справа еще одна занавеска закрывала альков.

- У меня ужасный беспорядок, - сказал Свен. - Надеюсь, ты меня простишь.

- Пустяки.

Свен убрал с кресла рубашку и газету и предложил Штеффи сесть. Сам он выдвинул стул и сел напротив.

- Теперь рассказывай.

Он протянул ей стакан с водой. Штеффи рассказала все, что произошло в выходные. Умолчала лишь о разговоре в палатке. Свен внимательно слушал.

- Ты же не знаешь точно, - наконец сказал он. - Твой папа и этот человек могли потерять друг друга. Это не значит, что папа умер.

Штеффи покачала головой.

- Ты не был там. Не слышал его. Он знает, что папа умер. Я в этом уверена.

Штеффи не заплакала. Она так долго оплакивала маму, что, казалось, слезы кончились. Для папы слез не осталось. Лишь ноющая боль в сердце, которая заглушала боль в мышцах.

- Бедняжка моя любимая, - пробормотал Свен. - За что тебе такие испытания?

Он погладил ее волосы и щеки. Штеффи взяла его руку и поцеловала ладонь. Свен вздрогнул.

- Где ты этому научилась?

- Научилась?

- Прости, - сказал Свен. - Я просто удивился.

Штеффи покрыла поцелуями его ладонь до кончиков пальцев. Ей вдруг стало очень жарко.

- Свен, - сказала она. - Поцелуй меня.

Свен придвинул свой стул ближе и поцеловал ее.

- Еще.

Штеффи обняла его и стала гладить по волосам.

Губы Свена скользнули вниз к ямочке на шее. Он коснулся амулета, висевшего на серебряной цепочке.

- Он все еще у тебя?

- Конечно, прошептала Штеффи, вспомнив, как однажды собиралась выкинуть его в море.

Сладостное тепло растекалось по телу. Боль отступила. Голова Свена покоилась у нее на груди.

Внезапно Свен высвободился из ее объятий. Поднялся, отошел в сторону на несколько шагов и, повернувшись, посмотрел на Штеффи в упор.

- Если бы я не знал тебя так хорошо, - сказал он, - я бы решил, что ты хочешь меня соблазнить.