Он на секунду сжал в своей прохладной ладони ее теплые пальцы, сразу же отпустил и не оборачиваясь сбежал вниз по ступенькам. Вика еще долго стояла без движения, глядя в одну точку — туда, где, мелькнув, скрылся его силуэт. Стояла до тех пор, пока проходившая мимо медсестра не загнала ее обратно в палату. Вечером она долго читала, а потом, уже ложась спать, решила, что на следующий день непременно расскажет Лере обо всем, что случилось.

Оконный проем в больничной палате, где лежала Вика, представлял собой своеобразную рамку, обрамляющую живую картину. Ночью это были луна и звезды, вечером — розовые сумерки, днем — ослепляющее золотом прозрачное осеннее небо. Солнце катилось по нему, строго соблюдая время и траекторию движения. Где-то около девяти часов утра оно показывалось в верхнем правом углу окна, задорно выглядывая из-под серой шторы. Потом серьезно и тихо смотрело в окно, медленно скатываясь вниз — с облака на облако, как по ступенькам — и наконец замирало в левом углу, как будто не хотело покидать эту нелепую, недостойную его величия и великолепия рамку с облупившейся краской… Именно в тот самый момент, когда солнце замирало, обычно появлялась Лера. Было около пяти, разговорчивая соседка на некоторое время замолчала, отыскав что-то интересное в свежем номере газеты «Арбат». Вика немного нервничала.

Вспоминая события прошедшего дня, Вика иногда думала, что все это ей приснилось. Того, что было, быть просто не могло. Но в тот же момент вспоминалась и пауза в разговоре, двусмысленное разочарование от ириски, взгляд, прикованный к губам, — и она понимала, что это был не внезапный порыв. Но тогда, черт возьми, что это было?!

Вика прислушивалась к себе, пытаясь понять свои ощущения и свое отношение к тому, что произошло. Она думала очень долго, но потом внезапно поняла, что слово «произошло» она мысленно произносит слишком уж часто. «А что, собственно, произошло? Бред какой-то. Наверное, все это мне просто приснилось…»

И тем не менее она собиралась рассказать Лере свой сон во всех подробностях. Солнце уже скрылось из поля зрения, когда дверь скрипнула и Лера наконец появилась. Волосы, наскоро собранные в низкий пучок на затылке, казались влажными и чуть ярче, чем обычно, отливали красным. Тут и там из прически выбивались мелкие пряди, обрамляя круглое Лерино лицо воздушным нимбом и делая его похожим на лицо ребенка. Какой-то новый джинсовый сарафан супер-макси почти волочился по полу, ботинки на внушительной платформе и коротенькая стеганая курточка — весь этот наряд был Лере очень к лицу. Вика, пропахшая больницей, в ужасном халате в горошек и стоптанных тапочках казалась самой себе просто отвратительной.

— Привет. Как твои дела?

— Завтра выписывают, — почему-то без энтузиазма ответила Вика.

— Что так печально? — Лера сразу почувствовала напряжение в голосе подруги. Вика, не ответив, торопливо заложила закладкой непрочитанную страницу, слезла с кровати и шмыгнула в коридор, кивком головы поманив за собой Леру. Традиционный пакет с продуктами был поставлен возле двери.

«Сейчас, — промелькнуло в голове, — вот сейчас…»

— Сама не знаю, — честно ответила Вика, — мне здесь до чертиков надоело.

— Представляю, — сочувственно произнесла Лера, прикуривая сигарету.

— Ты что вчера не пришла? — спросила Вика, почувствовав, что сердце застучало часто и гулко: она начинала тот самый разговор…

— Да этот реферат дурацкий. Достала меня эта учеба. — Лера махнула рукой. — Послушай, Вика, я хотела с тобой поговорить на одну серьезную тему.

— Да? — Вика напряженно всматривалась в лицо подруги, пытаясь разгадать, что у нее на уме.

— Да не пугайся ты так, — улыбнулась Лера, — ничего страшного не случилось, и ничего особенного… Просто ты ведь должна об этом знать…

— О чем?

— Ты помнишь, когда твои родители уехали, ты оставила мне ключи от квартиры. На всякий случай, если ты вдруг забудешь, ну, или… — Лера замялась.

Вика облегченно вздохнула: много шума из ничего!

— Насколько я понимаю, ты хочешь мне признаться в том, что нарушила неприкосновенность моего жилища и осквернила брачное ложе моих родителей…

— Нет, — со смехом запротестовала Лера, энергично качая головой, — мы спим в зале!

— Слава Богу! — Вика картинно прижала руки к груди. — Меня чуть удар не хватил!

— Как я тебя все-таки люблю, — тихо и серьезно произнесла Лера и легким движением откинула прядь волос с Викиного лица.

— Ваше чувство взаимно, мадам, — тихо, одними губами, произнесла Вика, чувствуя, как все ее планы летят коту под хвост. «Сейчас?» — растерянно подумала она, но так и не смогла ответить на этот вопрос.

— Да что с тобой сегодня? Ты вся какая-то…

— Не знаю, — вздохнула Вика, — ты придешь завтра к выписке?

— Ну конечно… Господи, какая ты бледная! Ты свеклу вчера ела? — Лера смотрела, слегка нахмурившись, исподлобья.

— Конечно, ела, — без запинки ответила Вика.

Лера некоторое время помолчала, а потом, улыбнувшись, произнесла:

— Герой!

— Почему? — Вика улыбнулась в ответ, чувствуя, как спадает напряжение.

— Как ты можешь ее есть — каждый день!

— Ну а что бы ты сделала на моем месте?

— Я? — Лера задумалась. — Я не стала бы ее есть. Я бы ее просто выбросила!

— Выбросила?

— Ну да, выбросила.

— Куда?

— Куда? Не знаю… — Лера огляделась по сторонам. — Да вот, в окно, например. Или еще куда-нибудь.

Они еще долго стояли возле окна, курили и разговаривали — до тех пор, пока врач не позвал Вику в палату. Лера снова поцеловала ее в щеку и попрощалась:

— До завтра!

Вернувшись в палату, Вика подумала: оказывается, не так-то просто рассказать подруге о том, что ты целовалась с ее парнем. Да и стоит ли это делать? Секунда, какой-то безумный порыв — и больше ничего. Кирилл, наверное, и не вспоминает об этом. А если и вспомнил один раз, то наверняка пожалел. Сама же Вика, даже очень сильно постаравшись, никак не могла отыскать в себе и малейшего признака чувства к Кириллу, никакого физического желания или даже азарта — того самого глупого азарта, который чаще всего и толкает многих женщин на то, чтобы переспать с мужем или приятелем своей подруги. Ничего этого не было. А свекла… Лера ведь варила ее целых полтора часа, а может быть, два. Не стоило признаваться в том, что Кирилл ее выбросил. Не стоило расстраивать Леру.

На следующий день Вику выписали из больницы. Тот день был пасмурным и каким-то суматошным. Солнца не было, и Вику преследовало ощущение, что он так и не начался, этот день, что утро затянулось до бесконечности, а ночь не наступит. И между тем, когда она наконец опустилась, уставшая, на любимый домашний диван, часы показывали половину четвертого. С утра Вика успела пройти нудную процедуру выписки, заскочить домой, искупаться и привести себя в порядок, заехать в парикмахерскую, подровнять волосы, и на работу — просто по пути, сказать, что с завтрашнего дня она выходит. От всего этого она чувствовала просто чудовищную усталость. Лера приехала в больницу рано утром, дождалась, пока оформят все документы, посадила Вику в такси, а сама поехала в институт. Обещала позвонить в обед — но обед понятие растяжимое, у всех людей аппетит просыпается в разное время. Может, к вечеру… Впрочем, и на это Вика почему-то не особенно рассчитывала.