целями Боты был невелик. Не считая своего предостережения о половинчатости реформ, Оппенгеймер считал, что Бота смело движется в правильном направлении.

Какое-то время казалось, что амбиции Оппенгеймера, длившиеся всю жизнь, начинают приносить плоды. В 1982 году, в возрасте 74 лет, он покинул пост председателя совета директоров Anglo American и передал его своей правой руке Гэвину Релли, оставаясь при этом председателем совета директоров De Beers. В последний день его работы в декабре тысячи людей из десяти зданий Anglo в деловом районе Йоханнесбурга собрались на Мэйн-стрит, чтобы послушать его прощальную речь. Компании пришлось получить официальное разрешение на проведение собрания в соответствии с Законом о массовых беспорядках. В некоторых отношениях это был конец эпохи, в других же, казалось, ничего не изменилось.

У Релли была репутация жесткого, коммерчески мыслящего человека, но все же очень похожего на англичан. С первых дней работы в качестве личного помощника Оппенгеймера он быстро продвигался по служебной лестнице, став руководителем в возрасте 32 лет. Он довел до конца строительство завода Highveld Steel, провел переговоры о национализации медных рудников в Замбии, а затем возглавил североамериканские интересы Anglo из Торонто, став близким другом Чарльза Энгеля. На одной из своих первых международных конференций он жаловался, что "неспособность устранить недовольство чернокожих в промышленной сфере, не меньше, чем в других сферах, значительно затруднит убеждение чернокожих в необходимости конструктивного участия в новом устройстве Южной Африки - и уж совсем невозможно будет убедить их в том, что система частного предпринимательства и ее функция создания богатства служит их интересам.

 

В то время как Гарри Оппенгеймер выступал против исключения чернокожих из предложений Боты 1983 года о создании индийского и цветного парламентов, Релли поддержал эту идею. В своем ежегодном заявлении 1984 года, продолжая другую традицию Оппенгеймера, он написал:

 

Г-н П. В. Бота выбрал курс на то, что можно назвать децентрализованной демократизацией, которая, хотя и сохраняет подструктуру национального сотрудничества, но, похоже, предусматривает и надструктуру национального сотрудничества. И левые, и правые будут выступать за более традиционные решения проблем, порождаемых сложностью нашего общества; но если г-н Бота сможет сохранить направление своей политики, направленной на охват городского чернокожего населения, а затем перейти к федеральной системе, охватывающей всю страну, у нас есть основания надеяться, что эти инициативы вызовут жизненную силу и оптимизма, чтобы наступила новая эра, имеющая глубокие последствия кации для юга Африки в целом.

 

В то время как Релли становился все более уверенным в своей новой роли, Оппенгеймер в 1984 году окончательно покинул кресло председателя De Beers, заявив, что алмазная промышленность закончилась. Преемник здесь был столь же предсказуем: пост занял другой протеже Оппенгеймера, Джулиан Огилви Томпсон (Julian Ogilvie Thompson), заместитель председателя De Beers и Anglo.

По мере того как его отец постепенно уходил из-под контроля общества, Ники Оппенгеймер продвигался вверх, чтобы укрепить династию. Став заместителем в AAC в 1982 году, а затем в De Beers в 1984 году в возрасте 30 лет, он возглавил Центральную торговую организацию (CSO) в 1986 году, после ухода на пенсию человека, наладившего связи с Россией, сэра Филипа Оппенгеймера. "В наши дни, - сказал он в редком интервью, недостаточно иметь имя Оппенгеймера. Если вы не можете управлять мячом, тебя исключат из команды". Ники довел оппенгеймеровскую черту - рассеянность - до совершенства. На вопрос, чем бы он хотел запомниться в 75 лет, он ответил: "О, не за что-то конкретное. Возможно, за то, что прожил достойную жизнь, потому что не был скучным. Было бы неплохо запомниться тем, что всю жизнь был вежлив с людьми". Тем не менее, ему есть что сказать по этому поводу. На одной из инвестиционных речей в Йоханнесбурге в 1979 году Оппенгеймер вышел из него, как клонированная бабочка.

Мы должны вовлечь каждого в систему действительно свободного предпринимательства. Капитализм привлекателен только в том случае, если у человека есть возможность пользоваться его преимуществами. Когда я проходил национальную службу, то, поскольку у меня была ученая степень, меня сразу же направили на базовую подготовку. Перед этим мне пришлось заполнить длинную анкету, в конце которой был главный вопрос. Был ли я коммунистом? Без особых колебаний я смог ответить, что являюсь убежденным капиталистом. Этот ответ дался мне очень легко, потому что я и моя семья до меня извлекали выгоду из капиталистического общества, в котором мы жили. ... . . Но если бы я был чернокожим, был бы этот ответ таким же легким? Показался бы мне капитализм таким привлекательным или я бы ошибочно считал, что именно капитализм мешает мне зарабатывать столько же, сколько следующий (белый) человек, владеть собственным домом или жить в пригороде по своему выбору? Для настоящего партнерства между свободным предпринимательством и правительством важно, чтобы ответ на этот вопрос давался все легче и легче. Это произойдет, когда обновленное партнерство настолько изменит Южную Африку, что инвестиции будут поступать пропорционально выгодам, предлагаемым инвестору, и что выгоды, которые, в свою очередь, вытекают из инвестиций, будут доступны всем южноафриканцам. Тогда и только тогда Южная Африка станет политически приемлемой.

 

Отход Гарри Оппенгеймера от формального контроля над группой, однако, не уменьшил его влияния и готовности участвовать в общественной жизни. Гэвин Релли и Огилви Томпсон регулярно обращаются к нему за советом, который Релли однажды назвал "разумным пониманием", что является отпечатком продолжающегося стиля управления. Оппенгеймер по-прежнему путешествует, почти так же много, как и раньше. В Йоханнесбурге он может уединиться в многомиллионной библиотеке Brenthurst, которая была открыта в 1984 году в семейном поместье. В его личном круглом кабинете, выходящем на тихий пруд с лилиями, хранится коллекция поэтов-романтиков и первые издания. Просторное здание со сводчатым куполом и полками из американского ясеня для 10 000 томов африканской литературы оснащено технической системой контроля влажности, пылевыми фильтрами и светильниками с ультрафиолетовыми фильтрами, равных которым нет только в новом крыле Библиотеки Конгресса в Вашингтоне. Коллекция включает в себя большинство работ искусствоведа XIX века Томаса Бейнса, письма Ливингстона, рукопись Уинстона Черчилля, написанный рассказ о том, как он попал в плен во время англо-бурской войны, а также ряд великолепных фолиантов по естественной истории. Здесь есть том "Природной истории африканских птиц" Франсуа Ле Вайяна, опубликованный в 1799 году, и два комплекта "Лилий" Редута, изданных в Париже в 1905 году. В библиотеке работает штатный реставратор, а типография выпускает ограниченные издания. Роскошный том, выпущенный тиражом всего 125 экземпляров, переплетен в половину красной алжирской козьей кожи с ручной марморированной бумагой и золотым тиснением. Средняя цена - 300 рандов. Посетители - не более двух человек