Между тем обильно унавоженная агентурой творческая среда Ленинграда не смогла предотвратить трагедию с Кировым. Значит, перед новым руководством питерского УНКВД стояла задача эту среду «унавозить» по-новому, в том числе и подключив в этот процесс агентов из других регионов – не замыленных. Таких агентов называли «маршрутниками» – они присылались из других регионов для усиления чекистских кадров на местах. Агент «Зефир», видимо, и стал таким агентом-маршрутником. И тут возникает вопрос: какую работу он мог выполнять в Ленинграде в той ситуации? Судя по всему, перед ним были поставлены несколько задач. Во-первых, по линии 1-го отделения (шпионаж западных держав) Особого отдела «прощупать» немецкую версию убийства (как мы помним, за «Зефиром» давно тянется этот «немецкий шлейф» – еще с братьев Прове). Дело в том, что в записной книжке Николаева значился адрес консульства Германии в Ленинграде по адресу: улица Герцена, дом 43. Почему он его записал, для каких целей – именно это следовало выяснить. По показаниям некоей М. Н. Волковой – молодой женщины, работавшей уборщицей и одновременно платным секретным сотрудником одного из райотделов НКВД, – она дважды ходила с Николаевым в немецкое консульство и там ему, якобы, выдали 25 тысяч рублей. Эту информацию надо было проверить по разным каналам.

Во-вторых, «Зефиру» уже по линии СПО предстояло собирать информацию в актерской среде, чтобы предотвратить повторения покушения, теперь уже на нового главу ленинградских большевиков Андрея Жданова. Он, как и Киров, был пришлым (с 1922 по 1934 годы работал в Нижнем Новгороде, затем был переведен в Москву), поэтому прочной опоры на местные кланы у него не было. К творческой среде он тоже имел отношение, участвуя в организации Первого съезда советских писателей в 1934 году. А писательская и киношная братии тесно соприкасались друг с другом на ниве разного рода экранизаций и взаимоотношений писателей и сценаристов.

Учтем еще и то, что у Федоровой были хорошие связи в балетной среде – ее родная сестра была замужем за артистом Большого театра. А балерины, как уже говорилось, в ту пору были главными «развлекательницами» для партийной номенклатуры и иностранцев. Федорова многих из них знала, поэтому ей легче было вписаться в эту среду.

Итак, Федорова и Рапопорт жили в коммунальной квартире, рассчитывая в скором времени перебраться в отдельное жилище в доме, который должен был быть построен неподалеку от «Ленфильма» – на Малой Посадской улице (киностудия находилась по соседству – на Кировском проспекте, дом 10, который до момента убийства С. Кирова назывался улицей Красных Зорь). Это был центр города – Петроградский район, откуда было близко добираться не только до «Ленфильма», но и до… НКВД, которое в 1933 году переехало с Гороховой улицы на проспект Володарского (с 1944 года – Литейный проспект, как и до революции), дом 4 (десять минут езды от Малой Посадской – надо только переехать через Кировский (Троицкий) мост). Впрочем, наивно было бы предполагать, что агент «Зефир» ходила на доклады непосредственно в головной офис НКВД на Володарского. Такие встречи должны были происходить на конспиративных квартирах, которых у чекистов в Ленинграде было предостаточно, а в 1935 году – особенно. Дело в том, что после убийства Кирова в городе прошла большая чистка – только за один месяц (28 февраля – 27 марта 1935 года) из города было выслано более 11 тысяч «бывших» – то есть классово чуждых элементов: бывших дворян, священников, белогвардейцев и т. д. Их квартиры перешли в городской фонд (только в одном корпусе по «номенклатурному» Кировскому проспекту НКВД арестовал обитателей 55 из 123 квартир). Часть этого жилья «наследовал» НКВД для своих нужд – как бытовых (в эти квартиры вселились его сотрудники), так и оперативных (в них были размещены конспиративные квартиры). Такого количества агентурных квартир даже в Москве не было – там большая часть такого рода «тайного» жилья представляла собой комнаты в коммуналках. А в Ленинграде чекисты шиковали – принимали своих агентов в отдельных квартирах с видом на Мойку или Фонтанку. Поэтому агенту «Зефиру» не было надобности шастать по коммуналкам. Она могла встречаться со своими кураторами с Литейного в отдельных апартаментах, причем не обязательно в центре города.

Кстати, в последнем проживала практически вся еврейская часть населения Ленинграда (напомним, что мужем Федоровой тогда был еврей) – в районах: Куйбышевском (14,2 %), Дзержинском (12,6 %), Октябрьском (10,3 %), Фрунзенском (8,9 %), Смольнинском (8,5 %) и Петроградском (7,2 %). А самым нееврейским считался Кировский район на юго-западе города (1,5 %).

Конечно, большая часть повседневной жизни Федоровой и Рапопорта в Ленинграде протекала непосредственно на самой киностудии, либо в обществе ее работников. Больше всего их пара тяготеет к режиссеру Сергею Юткевичу – как мы помним, одному из лидеров «Ленфильма». Он тоже к ним тянется, чем и объясняется то, что с Рапопортом он снял три фильма (правда, все – до середины тридцатых: «Златые горы», «Встречный» и «Анкара – сердце Турции»), а Федорову трижды пригласил в свои ленты («Встречный», «Шахтеры» и «Человек с ружьем»).

В 1938 году Юткевич уедет в Москву, где возглавит «Союздетфильм», который возник, как мы помним, на базе советско-германского кинопредприятия «Межрабпомфильм». Абы кого на эту должность вряд ли бы назначили, учитывая, что закрывали «Межрабпом» с ведома НКВД, как рассадник немецкого шпионажа. Отметим, что перевод Юткевича в Москву совпал с переменами в киношном главке. В начале 1938 года председателем Комитета по делам кинематографии при СНК СССР был назначен 45-летний чекист Семен Дукельский. Он начал служить в органах ВЧК-ГПУ с начала двадцатых, возглавив в 1921 году Одесскую губчека. Кроме этого, он занимался дезинформационной работой за границей. В 1922–1924 годах Дукельский был начальником транспортного управления ОГПУ. Затем начальником Житомирского губернского отдела ОГПУ (1924–1925) и Екатеринославского окружного отдела ГПУ Украины (1925–1926). Затем перешел на хозяйственную работу. Но в 1930 году снова вернулся на чекистское ристалище: был заместителем полномочного представителя ОГПУ по Центрально-Черноземной области (1930–1931), заместителем полномочного представителя ОГПУ по Белорусской ССР (1931–1932), полномочным представителем ОГПУ по Центрально-Черноземной области (1932–1934), начальником Воронежского областного УНКВД (1934–1937). Лично курировал находившегося в ссылке в Воронеже Осипа Мандельштама. Летом 1937 Дукельский попал в автокатастрофу, получил увечья, длительное время лечился. После чего был сотрудником для особых поручений при народном комиссаре внутренних дел СССР. Именно с этой должности его и направили руководить всем советским кинематографом.

Самым крупным его нововведением на этом посту было постановление, предусматривавшее замену существовавшей системы процентных отчислений от проката фильмов, получаемых творческими работниками (сценаристами, режиссерами, операторами, художниками, композиторами), выплатой твердых ставок. Материальное вознаграждение перестало зависеть от количества зрителей, от доходов кинотеатров.

Итак, как только Дукельский стал главой советского кино, Юткевича перевели в Москву и назначили руководителем «Союздетфильма». Более того: в 1939 году он параллельно «Союздетфильму» возглавит в качестве худрука еще один интересный коллектив – ансамбль песни и пляски… НКВД. Кандидатуру Юткевича утвердит лично Лаврентий Берия – новый нарком НКВД. Интересно, каким образом это произошло? Имеется в виду, на основе каких данных Берия, который до этого не знал лично Юткевича, назначил его руководителем этого коллектива? На основе несомненного творческого таланта режиссера или же той характеристики, которая имелась на Юткевича в недрах НКВД и где была описана его возможная тайная деятельность?