— Лер, с этим надо что-то делать. Наши предки спят и видят, как в восемнадцать, после совершеннолетия, мы с тобой поженимся. Чокнулись на этой теме. А я не хочу. Не то, чтоб с тобой не хочу…– Костырев замялся, подбирая слова. — Ты мне друг. Я тебя даже уважаю. Ценю. Но не больше. И ничего не изменится. Блин…еще четыре года впереди. Мы можем за это время убедить их своим поведением, идея хреновая. Я вообще не уверен, что хочу оставаться в нашем городе. А папочка уже все распланировал. Он устраивает меня в филиал Корпорации, я женюсь на тебе и мы активно плодим детишек. Отличная перспектива!

— Да я тоже не хочу! — Залесская была явно раздражена. — Ты для меня тоже друг. Но блин…сегодня твой отец уехал в столицу. Получается, от вашей семьи не будет никого. Для отца это станет звоночком. И потом…если ты не придёшь, он подумает, что мы поссорились. И не купит мне машину. Ну, ту…помнишь? Которая в рекламном буклете была. Потому что каждый раз, когда я говорю, будто мы с тобой всего лишь друзья, он психует. Считает, родители лучше знают, что нужно их детям. Просто приди сегодня и все. Я получу тачку, а потом мы с тобой все обыграем правильно. Один черт раньше восемнадцати они ничего сделать не смогут.

— Лер, я не могу…у меня встреча сегодня. Важная. Я обещал…

— С кем? С этой Левиной? — Голос Леры буквально сочился ядом. Если бы она совсем недавно не сказала, что считает Костырева всего лишь другом, я бы подумал, Залесская ревнует.

Однако, при этом, едва прозвучала Настина фамилия, мое сердце как-то странно ухнуло вниз. Реально. Я прямо почувствовал, как оно улетело в пропасть, а потом вернулось, только стучало теперь раз в десять быстрее и громче. Слишком громко. Мне казалось, Лера и Никита вот-вот услышат этот стук, даже на расстоянии. Надо же, девчонка начала общаться с этим мудаком…А я и не заметил… Ну, ладно

— Лер, давай не будем? — Костырев не ответил ни «да», ни «нет».

— Ммм…ну, конечно…Что произошло, Никита? Что случилось с тобой? Ты все эти дни пялишься только на нее. Два года будто не видел, а тут…

— Слушай, да, не видел. Но что-то в ней есть. Необычное. Мне нравится, как она себя ведет…Да зачем я вообще тебе это говорю? Не могу, короче, сегодня. Никак. Все, идем на урок, а то старая дура будет гундеть. Она даже на отработку не соглашается. Овца, блин…

Судя по возне и звуку шагов, Костырев выбрался из-под лестницы, а потом пошел в класс. Лера топала за ним.

Я осторожно выглянул из-за угла. Эта парочка как раз открыла дверь и исчезла в кабинете словесности.

— Ну, отлично…– Прошептал я, а потом рысью рванул следом. Залетел в класс, запыхавшись. Будто бежал по коридору и точно никого слышать не мог.

— Извините за опоздание. Был у учителя экологии, хочу кое-какие оценки исправить.

— Мда? — Словесница посмотрела на меня поверх очков, которые опустила на кончик носа. — Похвально. Хоть и неожиданно. Так, глядишь, по моему предмету тоже наступит у тебя, Рубцов, прозрение. Заходи, садись.

Я прошёл к дальней парте, сел, положил рюкзак, достал планшет, учебники и до конца урока всем своим видом показывал интерес к предмету.

Хотя, на самом деле, думал. Значит, сегодня у Залесских мероприятие. Тусовка. Соответственно, народу там будет навалом. Лера очень хочет, чтоб пришел Золотой мальчик. А Золотой мальчик никуда не желает идти, у него встреча с Настей…

В этом месте мои мысли вдруг резко свернули в неправильную сторону. Я, крайне неожиданно для себя, начал загоняться, а где встреча? С кем? Кто-то еще будет или они останутся вдвоем? Еле смог оторваться от дурацких предположений, которым сейчас точно не время. И вообще… Какая мне разница? Пусть Настя встречается, с кем хочет. Все равно очень скоро я даже видеть ее перестану.

Посмотрел вперёд, в спину моей подруги, которая сидела на второй парте. Бывшей подруги…надо называть вещи своими именами. Она, кстати, сегодня даже блузку напялила белую… Да и хрен с ней…

Я должен думать о деле. Итак… если к примеру, Костырев все-таки решит посетить праздник, ему будут очень рады. И, соответственно, он свободно сможет перемещаться по дому. Это же Костырев!

В общем, все супер, кроме одного нюанса. Я — точно не Костырев, но…Черт…но я — псионик. Я могу быть, кем угодно. Не представляю, правда, как это делается, но ведь могу. С глазами я же справился. Тут, конечно, дело посложнее. Надо изменить свою внешность. Надо стать копией Никиты.

Короче, до конца урока, я еле досидел. И до конца дня тоже. Мне не терпелось быстрее попасть домой. Потому что это — шанс. Шанс, который дает мне судьба. Я в виде Золотого мальчика приду к Залесским. Возьму, что мне надо, потом уйду. Далее…Рюкзак соберу заранее. Спрячу его в определённом месте. Домой возвращаться уже не буду. Потом оставлю несколько своих шмоток возле Гнилого озера, которое рядом с мусоркой. Типа, утонул. Можно даже записку написать, что эта жизнь сидит у меня в печёнках. В принципе, каждый месяц кто-то топится в этом долбанном вонючем озере. Затем автостопом, опять изменив немного лицо, доберусь до ближайшего большого города. А там уже можно стать собой.

Заметят ли Залесские кражу? Да по хрену. И если Лера что-то скажет Костыреву, тоже по хрену. Я уже буду далеко. Меня уже не так просто будет отыскать.

В общем, со всех сторон, по моему мнению, план выходил отличный. Ровно до того момента, пока вернувшись домой и собрав рюкзак, в который класть особо нечего, я не начал экспериментировать с психометаболизмом и своей собственной рожей.

Рожа упорно не хотела поддаваться моим способностям. Ну, или я что-то делал не так. Второй вариант более вероятен. Я ведь понятия не имею, как делать это правильно.

Хотя, начал все по уму. Поставил зеркало, рядом — фотку класса. Нам ее вручили в первый год, когда мы с Настей перешли в эту элитную клоаку.

Смотрел внимательно на Золотого мальчика и пытался продублировать его черты. В итоге, получалась какая-то страсть и тихий ужас. Один глаз у меня уехал почти на висок, нос свернулся набок. Волосы из тёмных никак не хотели становиться, светлыми. Рот вообще больше напоминал какую-то пасть. Мне кажется, даже второй ряд зубов появился. Видимо, зубы Костырева у меня точно получились, только поверх своих.

— Боря!

— Да твою ж… блин…

— Боря… — Шаги приблизились к двери и мать осторожно постучала. — Нам надо поговорить. Выйди, пожалуйста. Прошу тебя…

— Сейчас… Ты…не знаю, сообрази тогда ужин, что ли. Хочешь, давай твой блевотный горох. Что угодно. И поговорим, как раз. — Ответил я матери, пытаясь подтянуть уехавший глаз обратно.

Самое интересное, мне вообще не было больно. Ни капельки. Хотя рожа елозила туда-сюда. Как я, блин, к ней выйду? Если она увидит меня в таком состоянии я ее потом не откачаю. Инфаркт неминуем.

Вообще мать не должна была прийти в это время. Слишком рано. Еще, как минимум, два часа до возвращения. Черт ее принес…

Я схватил зеркало и уставился в него, наверное, уже с отчаянием. Моя физиономия напоминала самый настоящий фильм ужасов.

— Ну, ладно…Я понимаю, мы отдалились друг от друга…– Мать не уходила. Продолжала стоять под дверью. Судя по тому, как звучал ее голос, он прижалась щекой с деревянному полотну. — Борь, мне кажется, нам надо откровенно обсудить все.

— Откровенно обсуждать надо было в тот момент, когда ты мне про отца сказки рассказывала. — Крикнул я ей в ответ и принялся пальцами тянуть вверх отвисшую щеку. Она теперь сильно напоминала брылю бассет-хаунда.

— Боря…я не знала, как сказать тебе правду. Пойми, пожалуйста. Твой отец…твой настоящий отец…Он был в моей жизни мимолетным случаем. Я не думала, что эта встреча оставит такой след.

— След — это я? Ну, спасибо. По-всякому меня называли. Нищеброд, крысеныш, лох… Ты придумала что-то новенькое!

Вышло нервно. Со смешком.

— Ну, перестань. Ты мой сын. Ты бы никогда не узнал…

— Вот именно! — Я раздражённо оттолкнул зеркало в сторону и одним прыжком оказался рядом с дверью. Открывать, конечно, не не стал. Отвечал так же, через створку. — Вот именно,