Кто-то пододвинул ему чашку кофе.

– Сэр, я отдал вашей леди билет и все остальное. Как вы просили.

Мэт резко поднял голову.

– Что?

Молодой моряк вытянулся.

– Я выполнил ваши приказания. Я получил информацию о рейсах, забронировал билет, оплатил его по вашей кредитной карточке и все передал леди.

Мэт перевел дух.

– Она ушла?

– Да, сэр. – Молодой человек счел нужным улыбнуться. – Я сам проводил ее.

Кэсс ушла, не сказав ему ни слова. Мэт расправил плечи. В груди затаилась боль.

Моряк кашлянул.

– Не беспокойтесь, мистер Киган. От вашего имени я пожелал ей приятного путешествия.

Мэт поморщился и взъерошил волосы.

– Спасибо. – Он напрягся. Кэсс, вероятно, подумала, что он решил поскорее избавиться от нее. Проклятье!

Он встал из-за стола и стоял, глядя в иллюминатор, до тех пор, пока его кофе совсем не остыл. Все компьютеры приведены в порядок. Все работают. Карл и Трент проверяют наличие каких-либо отклонений.

– Я нашла его в бассейне? – Он не узнал голос Роб.

Мэт обернулся и похолодел при виде мертвенно-бледного лица сестры и ее глаз, полных слез.

– Что ты сказала? – механически спросил Мэт.

– Не притворяйся, – захлебываясь слезами, произнесла Робин. – Я все поняла. Я нашла его! Вот почему я не могу вспомнить... не могу плавать... потому что я не смогла спасти его. Если бы только я знала, как оживить его...

Мэт сделал шаг вперед и обнял сестру. Она дрожала.

– Произошел несчастный случай, мы ничего не могли сделать, – прошептал он. Его голос звучал хрипло и неуверенно. Как она узнала?

Роб содрогалась от рыданий. У нее подогнулись колени, и Мэт осторожно опустил ее на пол.

Карл и Трент знаками показали ему, что они идут подкрепиться. Он кивнул.

– Почему никто не сказал мне? – пожаловалась Робин.

– Ты была маленькая. Ты не помнила. Мы думали, что так лучше.

– Мы?

– Мама и папа. Они решили, что лучше, если ты не вспомнишь подробности, поэтому все скрыли. Чем больше времени проходило, тем легче было поверить, что на самом деле ничего не произошло, – Мэт запнулся. Роб выдержит... Роб выдержит часть правды. Но сможет ли она вынести всю правду? Уж лучше бы она никогда не узнала ее. Он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.

Робин вытерла слезы и высвободилась из его объятий.

– Мне надо умыться и немного подумать.

– Ты в порядке? – Мэт неохотно отпустил ее. Стремление защитить ее от правды стало еще сильнее.

– Нет, но я думаю, что справлюсь. – Роб поднялась.

Мэт встал и подошел к иллюминатору. Он смотрел на город, пытаясь совладать со своими чувствами. Ему так хотелось защитить Кэсси от Себастьяна... Почему, черт побери, он позволил ей уйти?

– Уже скучаешь? – фыркнула Робин.

Он не обернулся. При мысли о Кэсси и о том, что он потерял ее, у него тяжело стало на сердце.

– Ты видела, как она уходила?

Робин подошла к нему.

– Она не выглядела счастливой. Что ты ей сделал?

Мэт грузно привалился к стене.

– Лучше спроси, чего я не сделал.

Робин взяла его под руку.

– Ну хорошо. Ты все испортил. Вопрос в том, что теперь тебе делать.

Он выпрямился. Роб права. Еще не конец. Он с тоской устремил взор на город. Аэропорт где-то там.

Сойти на берег очень легко, но он должен выполнять свою работу. Что изменится, если он догонит ее и расскажет правду? Она не обрадуется, когда узнает правду. Он солгал ей, сказав, что провел с ней ту злополучную первую ночь.

Никогда в жизни он так не сожалел о своей лжи. Согласится ли Кэсс выслушать, почему он так поступил?

Он не мог допустить, чтобы Себастьян выложил Роб всю правду о том ужасном дне. Кэсси должна понять, ведь тогда он погубил бы его маленькую сестру...

Мэт возвратился к компьютерам. Времени еще много. Кэсси признается Себастьяну о событиях первой ночи, и свадьбы не будет. Может быть, спустя несколько месяцев, когда стихнет шум и ее переживания уже не будут такими острыми, он как бы случайно встретится с ней.

Мэт улыбнулся и слегка расслабился. Итак, план готов. Дать ей остыть, а затем незаметно проникнуть в ее жизнь. Он расправил плечи. Все время работать – вот решение его проблемы.

Пытаться забыть Кэсси было так же невозможно, как пытаться задержать дыхание. Ее образ преследовал его, и Кэсси по-прежнему владела его мыслями, когда лайнер покинул Данидин и вышел в море. Мэт сходил с ума. По иронии, после ухода из Данидина компьютеры вели себя безупречно. Он бы предпочел полностью погрузиться в работу, чтобы не думать о ней.

Мэт представил, как Кэсси, приехав в Крайстчерч, садится на самолет, который уносит ее в облака – прочь от корабля и от него – к встрече, которая окажется совсем не такой, как она ожидает.

Мэт посмотрел на яркое голубое небо.

Все неисправности в новой системе устранены. Для команды худшее уже позади, чего нельзя сказать о нем.

Ноги сами привели его на палубу. Прислонившись к поручню, он вглядывался в огни города Литлтона, зная, что Крайстчерч и его международный аэропорт находятся неподалеку. Так заманчиво сойти на берег и отправиться за Кэсси. Но он не сойдет. Сейчас она уже дома.

Он не собирается доставлять ей дополнительные неприятности. В конце концов, она любит Себастьяна, хоть тот этого и недостоин. Последняя ночь в их каюте...

У Мэта заныло сердце. Он не мог представить, что творилось у нее в голове. Оказал ли он на нее давление? Или его ложь послужила побуждением? Он покачал головой. Бессмысленно гадать.

– Вас просят к телефону, мистер Киган, – обратился к нему дежурный офицер.

Мэт вздрогнул и последовал за офицером к телефону, в нетерпении едва не наступая ему на пятки. Вдруг это Кэсси?

– Мэт Киган, – он задержал дыхание.

– Киган, – произнес мужской голос, – говорит Себастьян Браунинг-Смит. Кажется, у нас небольшая проблема.

Мэт сделал выдох.

– В чем дело? – резко осведомился он, отбросив видимость вежливости. Подонок собственной персоной! Что еще он сделал с Кэсси?

– Кассандра ни в чем не призналась мне, – ледяным тоном заявил Себастьян. – Ты знаешь наш договор. Так как ты, похоже, не выполнил свою часть сделки, я, возможно, сочту необходимым сделать телефонный звонок некоему третьему лицу. Если ты не поможешь мне.

Пальцы Мэта сжались в кулаки.

– Я не знаю, что смогу сделать, – черта с два он будет причинять Кэсси боль! Достаточно того, что он уже сделал.