сокол и разочарован в пушистых зверьках. Он старался вообще не появляться в деревне, где всегда находились беспардонные любители порассуждать о трудностях цирковой профессии. Официант Сорьонен и директор Релонен предложили Пииппо присоединиться к группе самоубийц. Их путь лежал на север, и Пииппо мог бы ненадолго забыть о неблагодарных зверьках. С легким сердцем Сакари Пииппо собрал пожитки и сел в автобус.

Глава 19

Рано утром полковник Кемпайнен и проректор Пуусари прибыли в Ювяскюля. Полковник показал Хелене свое жилище – просторную квартиру в многоэтажке, в самом центре города. На полу в прихожей стояла сумка, набитая газетами и письмами. Кемпайнен отложил газеты в сторону, собрал письма, отнес их в гостиную и задумался: что с ними делать? Открыть и прочитать? Это была служебная корреспонденция, счета и реклама. Полковнику письма были не интересны, он, не распечатывая, выбросил их в мусорное ведро. Большая комната была обставлена старомодной мебелью. На стенах висели картины с реалистическими пейзажами, повсюду стояли маленькие статуэтки. В библиотеке много книг по военной истории, учебники по построению оборонительных сооружений, а вот классической литературы было гораздо меньше. Одну из стен украшала коллекция старых мечей. Полковник, немного смутившись, объяснил Хелене Пуусари, что он не сторонник войны и не любитель холодного оружия, но у него, как у офицера, всего этого накопилось на целую стену. Спальня полковника была окутана мраком: он не спал здесь с тех пор, как умерла жена. Он приготовил постель для гостьи, а сам лег в большой комнате. Оба так устали, что сразу же заснули, ведь за сутки они проехали из Савонлинны через Карелию в Котку, оттуда в Пори, а потом сюда, да еще по дороге дважды попали на похороны. На следующий день полковник сообщил в службу энергоснабжения, что в его квартире можно отключить электричество. Позвонив в банк, сказал, что отправляется в долгое путешествие, а любые платежи можно покрывать с его счета. Выключил телефон из розетки. Цветов в доме полковника не было, поливать ничего не требовалось. С собой он взял паспорт, сберкнижку, бинокль, парадную форму и блестящие кожаные офицерские сапоги. Окна зашторили. Вот как легко человек может покинуть дом, в котором жил долгие годы. К многоэтажке не привязываешься, тем более если ты офицер. Квартире в каменном доме нужна хозяйка, только тогда здесь будет настоящий дом. Если женщина уходит или умирает, дом становится просто жилищем, дырой в никуда, поделился мыслями полковник.

– Ты все еще скучаешь по жене? – спросила проректор, пока они спускались в лифте.

– Конечно. Тююне умерла от рака три года назад. Первый год был самым тяжелым. Я даже завел собаку, но никакая собака, даже породистая, не заменит жену.

Когда они покидали Ювяскюля, было облачно. В Куопио уже шел дождь, а в Ийсалми началась гроза. Там в автобус взяли еще одного потенциального местного самоубийцу – сорокалетнего Тенхо Утриайнена, железнодорожного служащего. В начале июня он вышел из тюрьмы, куда попал по обвинению в избиении начальника и поджоге. Утриайнен не хотел вдаваться в детали, только жаловался, что стал жертвой судебного произвола. Его несправедливо обвинили в том, чего он не делал. Жизнь такая – кто-то сговорился и взвалил на него чужие грехи. Утриайнен признался, что он правда подрался с начальником и даже победил, но это был опрометчивый поступок: босс был очень хитер. Он поджег собственный дом и обвинил в этом Утриайнена. Несуществующее преступление сочли реально совершенным. Все имущество Утриайнена пошло на возмещение ущерба, его самого приговорили к полутора годам тюремного заключения без права на обжалование. Причин больше чем достаточно, чтобы жить расхотелось. Ночь провели в Кайаани. На следующий день прибыли в Куусамо. Госпожа Пуусари и полковник Кемпайнен растрогались, увидев во дворе отеля знакомый автобус Корпелы. Как будто домой вернулись. Встреча была радостной. Релонен рассказал, что в Похьянмаа и Оулу подобрали еще пятерых потенциальных самоубийц. Их представили полковнику и проректору. Трое мужчин и две женщины; Сакари Пииппо из Нярпио, остальные из Вааса, Сейнайоки, Оулу и Хаукипудаса. Жизнь им вконец опротивела. Самая грустная история была у рабочего с завода города Оулу Весы Хейкуры. В тридцать пять лет он был уже стопроцентным инвалидом. Прошлой зимой он во время ремонта на заводе надышался ядовитыми газами и убил свои легкие. Врач сказал, что в лучшем случае он доживет до осени, а в худшем – умрет через несколько недель.

– Кто знает, поживем – увидим.

Представили и Утриайнена. Его кандидатуру одобрили единогласно. Если у кого-то и были основания покончить с собой, так это у несправедливо осужденного «поджигателя», оставшегося совершенно без денег. В Куусамо группа самоубийц пополнилась еще одним членом, продавцом машин Якко Лямся двадцати восьми лет. Мужчину вышвырнули из общины староверов, посчитав его поведение чересчур светским. Ему отказали в связи с Богом и общении с верующими. Желание жить у Якко сразу пропало. После того случая никто не хотел покупать у него машины. И все из-за порочащей связи с продавщицей из магазина одежды в Куусамо. Она, видишь ли, была разведенной, да еще и неверующей. В Куусамо остались на сутки, а потом поспешили дальше, так как в Кемиярви и Киттиля еще двое несчастных жаждали присоединиться к единомышленникам, отправляющимся в объятия смерти. В городе Кемиярви к ним подсел пограничник Тайсто Ряясейккойнен двадцати пяти лет. Он уже несколько лет страдал галлюцинациями и манией преследования. Ситуацию усугубляло то, что все улики указывали на причастность к его проблемам иностранных государств, что делало работу пограничника адским испытанием. В городке Киттиля автобус Корпелы остановился в местечке Алакюля, чтобы взять на борт последнего самоубийцу, фермера Алвари Курккиовуопио. Это был сорокалетний холостяк, всю жизнь проживший вместе со своей тетей Лемпи. Тетушка воспитывала мальчика в диктаторском режиме. В результате взрослый мужчина до сих пор плясал под тетину дудку. Мятежные настроения, равно как и личное мнение, не допускались, не говоря уж о самостоятельных поступках. Тетя силами Алвари делала всю работу, благодаря этому их ферма стала самой зажиточной в деревне. Лишь дважды Алвари удалось сбежать от теткиной тирании. Первый раз двадцать лет назад, когда его призвали в армию в Оулу. Второй раз он смог вырваться из Алакюля этим летом, когда, рискуя жизнью, впервые съездил в Хельсинки на семинар самоубийц. Такому человеку обязательно следовало помочь – он просто должен был получить возможность окончательно вырваться из-под домашнего гнета. Когда Корпела спросил дорогу к Алвари, деревенские жители рассказали, что в доме Курккиовуопио на прошлой неделе были пышные похороны… Самоубийцы с тяжелым