Нападение на Лашир и Низалис оказалось хоть и самой важной, но не единственной проблемой. Кампания против Элара обошлась казне слишком дорого, а значит грядет неминуемое повышение налогов. Ясно дело, это не укрепит и без того пошатнувшуюся популярность монарха. Конечно, всерьез опасаться заговоров и бунтов Валтору пока не стоило, но любые государственные решения проводить куда легче, будучи уверенным в достаточной поддержке знати и народа.

В этом плане стоило позавидовать Ильдам — какие бы глупости и даже преступления не творил Йеланд все ему сходило с рук, потому что сама династия считалась чуть ли не священной. Люди охотно переносили свою ненависть на королевских прихвостней, захвативших власть, но самого короля скорее жалели, чем обвиняли в дурном правлении. Впрочем, так было раньше. Теперь Йеланда обожали и воспевали как великого короля. Еще бы! Он выкинул из страны дайрийских захватчиков, а еще раньше избавился от своих жадных фаворитов, которых народ привык винить во всех бедах.

Как ни печально, пришло время Йеланду Эдарскому и Валтору Дайрийскому поменяться местами. Первый из коронованного ничтожества превратился в великого правителя, а второй из умного и сильного короля — в возомнившего о себе чересчур много выскочку и неудачливого захватчика. Элвир, конечно, знал, насколько такие взгляды далеки от истины. Победа в войне, даже столь важной, не делала Йеланда лучше, а Валтора — хуже, но в глазах большинства людей это было именно так. И бороться с такими убеждениями можно только одним способом — завоевывая славу для своего короля, отстаивая его честь каждым своим делом.

Сейчас, сидя в кабинете Валтора, мужчины обсуждали предстоящую кампанию.

— Посланец из Сагани сказал, что граф Ладард кроме него, отправил еще несколько гонцов во все ближайшие замки с просьбой о помощи. Безусловно, это разумный шаг. Граф вообще вел себя достойно и мудро, надеюсь богини позаботятся о нем, сохранив его жизнь. Такие люди нужны Дайрии.

— Ты вроде вообще не имеешь привычки раздавать дуракам государственные посты, — заметил Элвир. Они были вдвоем, а потому могли общаться друг к другу без лишних церемоний.

— Я стараюсь. Но не всегда можно просчитать, как поведет себя порядочный человек в критическом положении, не затуманит ли страх или смятение его ясный ум, не возобладает ли жажда спасти себя самого над чувством долга и заботой о других.

— Ну, Ладард — старый вояка, в нем можно было не сомневаться. Когда-то он учил меня владеть мечом, — Торн улыбнулся воспоминаниям, но тут же снова стал серьезным. — Пожалуй, мне пора собираться.

— Вы выезжаете за несколько часов до заката, а сейчас еще почти утро, — король явно не слишком хотел его отпускать. — Или ты планируешь собираться долго и обстоятельно, как почтенная дама, покидающая столицу ради летней резиденции?

— Будь я такой дамой, нескольких часов мне бы точно не хватило, а скорее всего и нескольких дней. Но я не дама, и не имею привычки долго собираться. Просто мне нужно кое-что сделать до отъезда.

— Что? — похоже, Валтор всерьез заинтересовался.

— Мне следует отдать долг чести, уплатив обещанный своим спасителям выкуп.

— Да уж, очень благородно с их стороны спасти тебе жизнь, а потом потребовать за это плату, — ехидно заметил король, практически повторив слова Альвы.

— Мне, знаешь ли, не приходилось выбирать и торговаться, — пробурчал в ответ Элвир.

— И сколько они требуют? — нахмурился король.

— Всего-то пятьсот арисов, но я намерен дать больше.

— Сумма действительно невелика, но большего они не заслуживают. Требовать выкуп за спасение — недостойно рыцарей.

— За спасение врага, — Элвир не понимал, старается ли он оправдать Свеллов или оправдывается сам. — Кроме того, я бежал из замка, а это уже неблагородно с моей стороны. Да и вообще у меня есть причины хорошо расстаться с этими людьми, — о последних словах он пожалел, едва произнеся их.

— Какие? — тут же полюбопытствовал Валтор.

— Я расскажу тебе, можешь не сомневаться, — заверил Торн. — Но после, когда вернусь. Если вернусь, — добавил он.

— Попробуй только не вернуться! Меньше всего на свете я хочу снова переживать твою смерть. И раз уж ты воскрес, то теперь будь добр жить вечно.

— Ну уж, нет, — засмеялся Элвир. — Вечная жизнь не по мне. Хотя постараюсь прожить, как можно дольше. До тех пор, пока я тебе нужен.

— Ты всегда будешь мне нужен.

Покинув короля, Торн отправился раздавать поручения своим людям, которых собирался отправить в Элар. Во-первых, следовало написать сопроводительные грамоты, которые помогут его посланцам миновать пограничные заставы Дайрии. С эларскими постами будет сложнее, но раз уж он сам сумел миновать их, то и у других есть шанс. Эларцы несли службу из рук вон плохо, и если несколько человек не смогут проехать мимо заставы незамеченными, то, скорее всего, плата за проезд вполне удовлетворит часовых и позволит закрыть глаза на незаконное пересечение границы. Торн сам мог видеть, как торговцы из Элара и Дайрии спокойно переходят границы туда и обратно, распродавая свои товары в приграничных городах.

Вместо пятисот арисов Элвир отравил Свеллам в пять раз больше. Кроме того, он решил послать братьям Альвы лошадей из собственных конюшен. Разведение племенных животных было увлечением Торна, ему удалось заполучить в свои конюшни не только прекрасных лошадей разных пород, но так же лучших конюхов, знающих толк в своем деле. Старший конюший помог хозяину выбрать четырех крепких, красивых жеребцов, не отличавшихся, однако, чистотой породы или особой статью. Это были просто хорошие лошади, не обладающие исключительными качествами, но Свеллы не могли о таких даже мечтать. Для Альвы же Элвир выбрал подарок сам — снежно-белую кобылку чистых сантэрских кровей. Эту красавицу звали Эсми, и Торн ни за что не расстался бы с ней, не будь он уверен в том, что через полгода лошадка снова вернется в его конюшни. Элвир улыбнулся, представив как будут смотреться рядом белоснежная Эсми с угольно-черным Изгоем, когда супруги Торн будут выезжать вместе.

За последнее время, он привык думать об Альве, как об эне Торн и все чаще жалел, что не открыл ей своего намерения перед отъездом. Оставалось лишь надеяться, что за полгода его избранница не выскочит замуж за местного дворянина. И щедрые дары кроме цели примирить девушку с братьями должны были так же показать отношение к ней Торна. И пусть Альва из тех редких женщин, чьи сердце нельзя купить богатыми подарками, зато есть надежда, что ее братья, поймут все правильно, и не станут спешить выдавать сестру замуж, оценив возможные перспективы.

Покинув конюшни, Элвир отправился к одному из придворных ювелиров. Не имея возможности заказать украшение заранее, он был вынужден выбирать из готовых работ, которые, впрочем, оказались весьма недурственными. Придирчиво осмотрев все, Торн остановил свой выбор на ожерелье из опалов зеленовато-медового цвета, представив, как камни должны подходить к глазам и волосам Альвы. Ювелир проявлял неприкрытое любопытство, заставив Элвира пожалеть о том, что не обратился к кому-нибудь из его городских коллег. Ювелир же, имеющий дело с придворными и знающий аристократов в лицо, был в курсе всех сплетен и жаждал стать обладателем еще одной — у первого королевского советника появилась дама сердца. Торну же вовсе не нужны были преждевременные разговоры на эту тему. Пришлось сочинить историю про кузину из провинции, в существование которой ювелир вряд ли поверил. Кроме ожерелья Торн купил у ювелира недорогой серебряный браслет с несколькими небольшими камешками — для Хэнн. Он вспомнил, что на ее сморщенных руках красовались браслеты из самых разных материалов — дерева, кожи, металла. Пусть будет еще один — в память о спасенной жизни дайрийца.