Вопрос прозвучал неожиданно. Я знала: чтобы напугать меня.

— Нет, конечно же нет, — запротестовала я.

— Вы когда-либо стреляли из пистолета?

Я посмотрела на моего инквизитора. За стеклами круглых очков глаза казались грязновато-карими. Они были напряженными, он изучат меня. Каким должен быть вопрос, обращенный к невинному человеку, которому и так не повезло в том, что он нашел окровавленный труп? Я знала, что Уолш заподозрил что-то неладное в том, что я сказала или не сказала, и у него обострился инстинкт следователя.

Конечно же, я еще раз солгала:

— Нет, никогда.

Наконец Уолш достал вырезку из газеты, которая была в пластиковом пакете. Это была фотография, на которой я падаю в обморок.

— Есть ли у вас догадки, как эта фотография могла оказаться в сумке мисс Гроув, которую она носила через плечо? — спросил он меня.

Я очень обрадовалась, когда Алекс ответил вместо меня:

— Почему, во имя всего святого, моя жена должна знать, что Джорджет Гроув держала в сумке?

Алекс встал. Не дожидаясь ответа, он сказал:

— Я уверен, вы поймете, что это был еще один стрессовый день для нашей семьи.

Двое мужчин поднялись немедленно.

— Нам, возможно, понадобится побеседовать с вами снова, миссис Нолан, — сказал прокурор. — Вы не планируете куда-нибудь уехать?

«Только на край света», — подумала я, но вместо этого с нескрываемой горечью я сказала:

— Нет, мистер Макингсли, я буду именно здесь, дома.

Обветренное лицо, мускулистое тело и мозолистые руки Зака Виллета показывали, что он был человеком, который провел большую часть жизни на открытом воздухе. Сейчас ему шестьдесят два года, он работает в Клубе верховой езды Вашингтонской долины с двенадцати лет. Он начинал с чистки конюшен по выходным, а затем в шестнадцать лет бросил школу, чтобы работать в клубе целый день.

— Я знаю все, что мне нужно знать, — сказал он учителю, который уверял его, что у него отличные способности к учебе и ему следует продолжить свое образование. — Я понимаю лошадей, и они понимают меня.

Постоянный недостаток амбиций удерживал его от преодоления планки умельца в Клубе Вашингтонской долины. Ему нравилось ходить за лошадьми и тренировать их, ему нравилось делать именно это. Он мог вылечить любую незначительную болезнь, от которой страдали его четвероногие друзья, и мог умело почистить и починить снаряжение. Попутно у него был внушительный бизнес по перепродаже артефактов любителей лошадей.

Он имел дело с двумя типами клиентов: людьми, которые меняли снаряжение, и людьми, чей энтузиазм к верховой езде угасал, и они рады были продать дорогое конское снаряжение недешевого спорта.

Когда все постоянные инструкторы были заняты, Зак мог иногда давать уроки верховой езды, но это не было его любимым занятием. Он раздражался от вида людей, которым не было никакого дела до лошади, нервно дергающих вожжи, а затем умирающих от страха, когда лошадь отказывалась запрокидывать голову.

В течение тридцати лет Тэд Картрайт держал своих лошадей в Клубе Вашингтонской долины, пока пару лет назад не перевез их в соседние, более престижные конюшни Пипэка.

В четверг в полдень весть о смерти Джорджет Гроув облетела весь клуб. Зак знал и любил Джорджет. Время от времени она рекомендовала его всем, кто желал объездить свою лошадь для прогулок.

«Обратитесь к Заку в Клубе Вашингтонской долины. Не поскупитесь, и он будет заботиться о вашей лошади как о маленьком ребенке», — так она, бывало, говорила им.

Зачем кому-то понадобилось убивать такую милую женщину, как Джорджет Гроув? — этим вопросом задавался каждый.

Заку думалось лучше всего, когда он совершал прогулку верхом. Задумчиво хмурясь, он оседлал одну из порученных ему для обучения лошадей и поскакал по тропинке, ведущей к вершине холмов, расположенных позади клуба. Почти добравшись до вершины, он свернул на другую тропинку, по которой мало кто осмеливался ездить. Спуск был очень крутой, но только не для опытного наездника. Однако не по этой причине Зак обычно избегал ее. Его совесть не позволяла забыть о том, что случилось там много лет назад.

Он пустил лошадь медленным шагом, размышляя о том, что, поступив так с одним человеком, который стоит у тебя на пути, ты так же можешь поступить по отношению к другому. Вне всяких сомнений, в городе много говорили о том, что Джорджет стояла на пути у того фрукта. Ему нужны были участки, которыми она владела на 24-й магистрали, для строительства коммерческих зданий. Держу пари, что полиция быстро сядет этому фрукту на хвост. Интересно, если это все же его рук дело, неужели он настолько глуп, чтобы воспользоваться тем же пистолетом?

Зак подумал о погнутой гильзе, спрятанной у него в квартире на верхнем этаже дома на две семьи в Честере. Прошлой ночью, когда Тэд Картрайт протянул ему конверт в баре «Сэмми», в его голосе ясно слышалась угроза.

— Поберегись, Зак, — прошептал Тэд. — Не надо испытывать судьбу.

«Вот кто испытывает судьбу, так это Тэд», — подумал Зак, пристальным взглядом осматривая раскинувшуюся внизу долину. Именно в том самом месте, где тропа резко уходила в сторону, он натянул поводья, и лошадь остановилась.

Зак нащупал в кармане жилета сотовый телефон, достал его и нажал на кнопку. Картинка ценою в тысячу слов… Уж не меньше надо потратить на описание здешней красоты, подумал Зак, удовлетворенно улыбаясь и сжимая коленями бока лошади, которая послушно двинулась вперед по опасной тропе.

Поскольку Дрю Перри писала о судебном разбирательстве, проходившем в здании суда округа Моррис, она не сразу узнала о смерти Джорджет Гроув.

Когда судья объявил перерыв на обед, она проверила сообщения на сотовом телефоне и тотчас позвонила своему редактору Кену Шаркли. Пять минут спустя она уже была в пути к месту преступления по Холланд-роуд в Пипэке.

Дрю была уже там, когда Джеф Макингсли проводил краткую пресс-конференцию, в ходе которой он подтвердил, что Джорджет Гроув, всю свою жизнь прожившая в Мендхеме и являющаяся известным агентом по продаже недвижимости, была найдена застреленной в полуподвальном этаже фермерского дома, где назначила встречу потенциальному покупателю.

Ошеломляющей новостью стало то, что Силия Нолан, а не слесарь, обнаружила труп первой, и это вызвало шквал вопросов. Дрю пришла в ярость, когда очередной репортер спросил о законе, согласно которому агент по недвижимости должен сообщить потенциальному покупателю о дурной репутации дома, если такая имеется.

«Я должна была знать об этом законе, — подумала Дрю. — И как я это упустила?»

Факты, о которых сообщил Джеф Макингсли, были общими: Силия Нолан приехала без четверти десять на встречу, которая была назначена на десять часов. Она обнаружила дверь незапертой и вошла внутрь, окликая Джорджет по имени.