— Значит, решено? Завтра ты идешь с Мотей в кафе, апослезавтра идем мы с тобой. Ну а там посмотрим. Может, нам повезет!

Вечером, когда я наконец сообщила домашним о приездедедушки, тетя Липа запричитала, мама облегченно вздохнула — все-таки он покаприлетает один, а папа сказал:

— Здрасьте, я ваша тетя! А я-то устраивал тебеприглашение на Маринин юбилей! Теперь ты, конечно, не пойдешь?

— Не пойду! Я деда буду встречать. И вообще, папа, яподумала и решила: незачем мне влезать в это дело. Вы сами должны разобраться.

— Наверное, ты права. Но, честно скажу, мне такое твоерешение кажется крайне подозрительным.

— Почему? — удивилась я.

— Боюсь, это означает, что вы с Матильдой опятьввязались в какое-то расследование.

— Пока нет.

— Что-то не верится. После столь удачного спасениякрасавца банкира чтоб вы успокоились?

— Папа, но ты же знаешь, это была чистая случайность! Акстати, ты не помнишь фамилию этого майора? — как бы между прочимпоинтересовалась я.

— Матюхин! — сразу сказал папа, а я прыснула.

— Чего ты смеешься?

— Понимаешь, папа, я, как его увидала, сразу про себяобозвала Тюхой.

— Очень метко! — одобрил меня папа. —Действительно — тюха-матюха! А зачем, скажи на милость, тебе его фамилияпонадобилась?

— Да ни за чем, просто так спросила! Пап, а кто будетдеда ещё встречать?

— Сережу попрошу!

У меня сердце екнуло. Пока Сережа ничего папе не сказал, ноони, кажется, с тех пор не виделись. А тут… Впрочем, папа будет на работе, а янепременно поговорю с Сережей — очень удачно!

— Папа, а твоя машина совсем сдохла?

— Боюсь, что да! И дедушка твой свою вдребезги разбил!Две машины в семье, и ни

Одна не ходит! Вот что значит — мужчин дома не бывает!

— Папа, а я тоже хочу учиться водить машину!

— Ни за что! — закричал папа. — Ни за что! Уменя тогда ни одной спокойной минуты в жизни не будет! Даже и не заикайся!

«Ладно, — подумала я. — Поговорю на эту тему сдедом. Конечно, мне ещё даже юношеские права можно будет получить очень и оченьне скоро, но мальчишки умеют ездить, а я?»

Когда я плюхнулась на сиденье рядом с Сережей, он спросил:

— Ну, как торговля? Меня сразу бросило в жар.

— Торговля? Нормально.

— Аська, признавайся, вы с Матильдой все мне наврали?

— Признаюсь!

— Так!

— Сереженька, я тебя очень прошу, только не говориничего папе с мамой. Они меня не поймут!

— Согласен, но только если ты объяснишь мне, что всеэто значит.

Сказать правду или выдать заранее припасенную враку? Нет,правду нельзя говорить, родители поднимут панику и предельно осложнят жизнь. Ия решила соврать.

— Понимаешь, Матильде очень нужны были деньги, адедушка оставил нам некоторую сумму на карате. Половину мы уже внесли, а половинудолжны внести через месяц. Вот мы и взяли из этой второй половины. А теперьторгуем, чтобы вернуть долг. — Собственно, эту версию нельзя было назватьвракой в полном смысле слова. Ведь именно так все и обстояло! За исключениемдеталей, о которых Сереже знать вовсе ни к чему!

— А мальчишки?

— Что мальчишки?

— Они здесь при чем?

— Как ты не понимаешь?! Они наши друзья! Они помогаютнам таскать тяжести и охраняют нас!

— А что, нельзя было найти какой-то иной способзаработать?

— Наверное, можно, но нам ничего другого в голову непришло. В конце концов, что такое ужасное мы делаем? Покупаем товар на оптовомрынке, а потом продаем его с некоторой наценкой там, где он нужен, — наокраинах.

— С ума сойти! — вздохнул Сережа. — В моемдетстве это называлось спекуляцией и считалось чем-то вполне постыдным. Атеперь…

— Теперь совсем другое время! — заявила я. —А вы уже от него отстали!

— Кто это мы?

— Ну, ты, папа и мама. А вот дед, он куда болеесовременный, чем вы. И потом, знаешь, это так интересно — торговать! Так

Весело!

— Ты полагаешь, Игорь Васильевич вас

Одобрил бы?

— Уверена!

— Сомневаюсь!

— Спорим?

— На что?

— На бутылку!

— Ася!

— Да я шучу, на бутылку «спрайта»!

— Давай!

— Вот встретим деда и по дороге спросим его. Только«спрайт» передашь мне тайком от мамы.

— Это ещё почему?

— Она не разрешает, а я его просто обожаю!

— Договорились! А ты, однако, уверена в

Победе!

— Уж я-то своего деда знаю!

В Шереметьево мы приехали немного заранее. Сережа поставилмашину, и мы с ним пошли гулять. В воздухе уже чувствовалась весна, солнышкобыло таким ласковым, что не хотелось идти раньше времени в помещение аэропорта.И вдруг я увидела, что к дверям подкатывает знакомый «Мерседес». Первым вылезохранник, огляделся, а потом появился и Феликс. И сразу заметил меня.

— Асенька! — улыбнулся он. — Что ты здесьделаешь?

— Деда встречаю!

— Своего знаменитого деда! А я вот улетаю в Амстердам!

— Надолго? — вырвалось у меня.

— Дней на пять! Всего доброго, Асенька, извини, яопаздываю! Привет маме! И он ушел.

— Кто это? — спросил Сережа.

— Наш сосед с пятого этажа.

— Высокий класс! — воскликнул Сережа и лукавопосмотрел на меня. А я как дура покраснела..

«Но зато пять дней можно жить спокойно, не боясь, что кто-тоубьет Феликса», — подумалось мне. И тут же я вспомнила газетные статьи озаказных убийствах за границей. Но все равно там мы ничем ему помочь не сможем,зато здесь, не опасаясь что-то проворонить, постараемся выяснить как можнобольше о том парне. Все это вихрем пронеслось у меня в голове, но тут ко мнеподскочила какая-то очкастая девица с фотоаппаратом.

— Скажи, ты внучка Потоцкого? Это правда, что твой дедженится?

— Да, — обалдела я.

Девица навела на меня аппарат и щелкнула.

— Ася, пошли отсюда! — сказал Сережа.

— Это твой папа? — бесцеремонно хватая меня зарукав, спросила девица.