Он оглянулся на вторую метлу, что неслась за ними следом. Вероятно, Эльвира ощутила это движение.

– Обними меня крепче, не вертись и не тревожься за своих друзей. Сесилия о них позаботится. Твой гном и кот в безопасности. А где крохотный бородатый человечек?

– У меня за пазухой.

Ведьма хихикнула:

– Там тепло. Я чувствую, как ты греешь мне спину. Это так же приятно, как поцелуй.

– Тебя когда-нибудь целовали?

– Нет.

– Как же ты можешь сравнивать?

Она опять рассмеялась:

– Я девушка догадливая!

Спустя недолгое время метла поднялась выше гор, выше скал и каменных осыпей, выше льдов и снегов. Здесь царил смертельный холод и казалось, что воздух царапает горло и грудь острыми когтями. Пар от дыхания окутал их, превращаясь в крохотные льдинки, оседавшие на коже. Ветер уже не трепал пышные волосы Эльвиры, они стали влажными, потом смерзлись и уже не ласкали, а царапали щеку Клима.

Он посмотрел вниз. Там, в ущелье, заметенном снегами, что-то двигалось. Очень большое, даже огромное, не меньше скал, торчавших из сугробов.

– Здесь есть жизнь?

– Нет. Это ледяной тролль. В нем столько же жизни, сколько в промерзших камнях. – Помолчав, Эльвира промолвила: – Не надо на него смотреть. Лучше поцелуй меня. Так, как ты целовал владычицу Пилар.

– Твои руки на черенке метлы, и до губ мне тоже не дотянуться, – сказал Клим.

Ведьма чуть повернула голову.

– Щека и шея под ухом в твоем распоряжении. Ммм… как хорошо… губы у тебя такие теплые…

Они перевалили через горный хребет и начали спускаться. Вниз, вниз, вниз… Волосы Эльвиры оттаяли. Дыхание Клима согревало ее, и он чувствовал, что сердце девушки бьется сильнее и чаще.

Вниз, вниз, вниз… К водопаду, что низвергался со скал, к широкой речной долине, к лесам и полям на ее берегах, к зелени и теплу. Вниз, вниз, вниз…

Внезапно она сказала:

– Когда ты вернешься в свою страну к своей королеве, когда ты будешь ее целовать и гладить ее волосы, вспомни обо мне. Для тебя это будет нетрудно. Я знаю, что мы с ней похожи, как два цветка на одном стебле.

– Знаешь? Откуда? – поразился Клим.

Но юная ведьма промолчала.

Вниз, вниз, вниз…

Река Маганга величайшая в подлунном мире. Течет она от высоких гор до Восточного океана и по пути принимает воды многих рек и речек, а в дельте своей ветвится на двенадцать рукавов и делит землю на острова с холмами, болотами и лесами. Самый же крупный ее приток зовется Тангутской рекой, и, соединившись с нею, становится Маганга так широка, что не всякая птица долетит до ее середины. А ту, что долетит и сложит крылья от усталости, сожрут магангские крокодилы.

«Древнее Описание Земель и Стран, Сотворенное Эльфами в Дни Их Могущества и Славы». Переведено на хайборийский королевским магом Дитбольдом для всеобщей пользы и увеселения души

Еще засветло ведьмы оставили их у истока реки, порожденной шумным водопадом. Стремительные воды, низвергавшиеся с покрытых ледниками гор, прорезали русло, сначала глубокое и узкое, но на равнине река разливалась широко, в половину полета стрелы. Вода здесь кипела на порогах и перекатах, острые камни торчали под каждым буруном, и было ясно, что на плоту или лодке здесь не поплаваешь, ляжешь на дно с переломанными костями. Оглядев реку и речной берег, поросший высокими деревьями, Клим нахмурился, почесал в затылке и взглянул на кота.

– Это Маганга, баюн?

– Она самая, твое величество.

– Помнится, кто-то говорил: найдешь бревно, сядешь и доплывешь до самого Бомбая. Бревно, пожалуй, найдется, но доплыть можно лишь в объятия к русалкам. Если они тут обитают.

Кот, после плотной трапезы на ведьминых лугах, был настроен благодушно.

– Ммне изволь беспокоиться. Прройдемся по беррежку, и будут тебе тихие воды. Скорро, скорро! А что до брревна, так это я говоррил фигуррально. Тут места населенные, можно лодку позаимствовать. Или купить. Есть у тебя серребрро?

– Есть. – Клим побренчал монетами в кошеле. – Хватит на лодку, провиант и пиво.

– Вот и хоррошо. В этих водах на брревнах ммне плавают. Опасная затея!

Они зашагали по речному берегу, где нашлась торная тропа; впереди – хатуль мадан с задранным хвостом, за ним – король и шут. Бахлул ибн Хурдак устроился, как обычно, на королевском плече. Позади синели горы и грохотал водопад, а впереди расстилалась живописная местность с пальмовыми рощами и зарослями высоких тростников. Вечер еще не наступил, солнце изливало потоки света и тепла, но от реки тянуло прохладой.

– А скажи-ка, о хвостатое мудрейшество, кто в этих краях обитает? – полюбопытствовал Црым через десяток шагов. – Нет ли тут зловредных тварей вроде волков, шерданов или, скажем, ядовитых змей? И как обстоят дела с вампирами, оборотнями и людоедами?

– Скорро увидишь, о хррабррейший из гномов, – отозвался кот. – Ммне бойся, сударрь, ммне съедят. Рразве что слегка покусают.

И он замурлыкал приятным тенорком:

– Там живут несчастные люди-дикарри…

Река становилась спокойнее и шире. Полтора полета стрелы, определил Клим, всматриваясь в противоположный берег. Кроме пальмовых рощ на суше появились заросли олеандра, усыпанные белыми и розовыми соцветиями, магнолии и раскидистые смоковницы. Еще не тропики, но похоже… Тишина, безлюдье и никаких признаков цивилизации, только тропинка, что вьется вдоль реки. Кто-то ведь ходит по ней!

Клим вытер пот со лба и прищурился на солнце. До темноты оставалось часа два или три. Похоже, ночевать придется в поле…

Деревня открылась внезапно, на склоне невысокого холма. Пыльная улочка, три десятка хижин, огороды, загоны для коз и внизу, у реки, пристань с лодками. Хижины были крыты тростником, с навесами на столбах; их стены обвивала дикая лоза, закрывавшая даже проемы дверей и окон. На улице толпился народ – мужчины с копьями и дубинками, несколько женщин и прыгавшие на четвереньках ребятишки. Гвалт стоял как на базаре в торговый день.

При виде этой публики скоморох с шумом втянул воздух и замер на месте, а Клим изумленно пробормотал: «Вот и наши люди-дикари! Легки на помине!» Тела и лица, заросшие шерстью, уши, свисающие лопухами, широкие черные носы, мощные челюсти и никакой одежды, кроме коротких юбок и ремней… Псоглавцы! Такие же, как слуга старого Ашрама! Их голоса звучали резко, гортанно, отрывисто, напоминая не человеческую речь, а визг и рык голодных хищников.

– Ты понимаешь их, баюн? О чем они толкуют?

Хатуль мадан небрежно взмахнул хвостом.

– Ммне известны все нарречия и языки в подлунном мирре. Эти… мрр… существа собирраются на охоту. Споррят, сколько лодок взять, трри или четырре.