– Извини, что не получилось синхронно, главное – сдержать данное слово. – Антонина уже взяла себя в руки и сидела, как обычно, с прямой спиной. Она положила руки на плечи Юле, помолчала с минуту, потом добавила: – Спасибо тебе, девочка, и давай к этому больше не возвращаться, хорошо?

Юля согласно кивнула головой.

Вечером, как всегда, Антонина Ивановна поставила пластинку на диск патефона, который оказался тем самым чемоданчиком, что поразил гостью своим обшарпанным видом и несоответствием обстановке комнаты.

Звучали ноктюрны Шопена. Музыка волновала и убаюкивала, тревожила и ностальгировала. Покойный Иван Егорович беззаветно любил Шопена, категорически не принимал сентиментализма в исполнении некоторых пианистов и всегда говорил, что в его музыке нельзя подменять ностальгию сентиментализмом – это совершенно разные чувства и разные ощущения.

Антонина Ивановна погрузилась в волшебные звуки, задумалась…

Отчего бывает так, что родные люди годами живут бок о бок, под одной крышей и остаются при этом чужими, равнодушными друг к другу, даже соприкасаясь, они остаются индифферентными, не ощущая ни тепла, ни холода родного человека, словно одеты в скафандры? А потом неожиданно встречается кто-то, с кем хочется бесконечно говорить, расспрашивать, делиться мыслями, заранее зная, что тебя поймут, что твоя боль не оставит его равнодушным, а твоя радость станет и для него радостью, и тогда хочется держать его за руку, смотреть в глаза, отдавать свое тепло и греться в его тепле и не расставаться.

Именно так и случилось с появлением в доме Юли. Антонина Ивановна приняла ее сразу, безоговорочно, как долгожданную, родную, по непонятной причине до сих пор отсутствовавшую и наконец занявшую свою нишу в этой семье. Она хоть и не успела подробно расспросить Алексея, поговорить с ним по душам, как было у них заведено, однако понимала: сын влюбился в эту трогательную прелестную молодую женщину, еще не зная о ней ничего, но остро почувствовал ее беду и не остался к ней равнодушным.

Прежде у него были мимолетные увлечения, ни к чему не обязывающие встречи с милыми, симпатичными, порой даже умными девушками. Он приглашал их домой, знакомил с Антониной, но на этом все и заканчивалось. Она никогда не позволяла себе хоть как-то оценивать его очередную пассию, каждую встречала гостеприимно, радушно и на вопрос Алексея «Ну, как она тебе»? неизменно отвечала: «Это не мне, а тебе, сам и отвечай на свой вопрос». Конечно, он был очень занятым человеком: кроме кардиологического отделения своей больницы, которым он заведовал, еще консультировал в хирургической клинике и работал над диссертацией. Но Антонина Ивановна хорошо знала – когда приходит настоящая любовь, времени хватает на все.

После откровений Юли она женским сердцем почувствовала: сейчас девочка не готова к новому чувству или увлечению – слишком свежо пережитое, слишком велика тревога и тоска по ребенку и матери, нужно время, терпение и очень осторожное, бережное отношение к ней. Если, конечно, у Алеши все серьезно.

И еще к одному выводу пришла Антонина Ивановна: своим расположением к девушке, своей приязнью к ней она не должна никоим образом влиять на чувства ни Юли, ни Алексея, – пусть все идет как идет.

Когда-то, много лет назад, на предложение доктора Пастухова стать его женой она ответила точно такими же словами – пусть все идет как идет. Тогда эти слова стали началом счастливой жизни. Во что они воплотятся на этот раз?..

Нынешние летние каникулы в селе тянулись бесконечно долго, впрочем, скорее всего, так показалось ребятам. В школьные годы, когда они возвращались домой из Калуги, все было проще: они расходились по своим домам и наслаждались родительским теплом и лаской, хотя и проводили большую часть времени со своими сверстниками, бывшими одноклассниками, с которыми учились в семилетке. На этот раз месяц в деревне грозил обернуться для Ксении и Ивана месяцем разлуки. Ну не совсем, конечно, но встретиться наедине они не могли, не вызвав подозрений у односельчан. Однажды собралась молодежь целой гурьбой на речку, так все бросились в воду купаться, а они сидят на берегу, прижавшись плечом к плечу, и тихо говорят о своем.

– Эй, вы! – крикнул кто-то. – Айда купаться! В Москве, что ли, не наговорились?

– Сейчас идем! – отозвался Иван и, обратившись к Ксюше, негромко добавил: – В субботу мои зовут к обеду всю вашу семью, так ты при всех скажи, что у тебя возникли трудности с подготовкой к экзаменам и тебе необходима моя помощь. Лучше всего это сделать прямо за столом, чтобы все слышали. Тогда я смогу приходить к тебе, пока родители на работе.

– А как быть с ребятами?

– Так же. Занимаемся – и все.

– Они не поверят, – засомневалась Ксюша.

– Если ты до субботы действительно будешь сидеть дома и серьезно, по-настоящему заниматься, – все поверят.

– Ой… так не хочется…

– Но ведь все равно заниматься нужно. Или ты передумала поступать?

– Нет, конечно, только досадно: все гуляют, а мне сидеть и долбить, – скорчила гримасу Ксения.

– Ничего, зато в зимние каникулы приедешь домой уже студенткой.

– Так вы будете купаться? – крикнула подружка Ксюши из воды.

– Идем! Уже идем! – ответила Ксения.

Они скинули с себя одежду и плюхнулись в воду…

Хитрость, придуманная Иваном, сработала наилучшим образом: во время обеда Ксюша пожаловалась, что занятия ее идут не очень гладко, что за год она многое подзабыла.

Отец Ивана, даже не дав ей закончить фразу, заметил с удивлением:

– А чего Ванька не поможет? Или он тоже успел все забыть?

– Да я всегда готов, – отозвался сын, – только Ксюша ничего мне не говорила.

– Считай, что уже сказала, – чуть было не хихикнула та.

– Ладно, давай завтра и начнем. Я к тебе зайду или ты к нам? – спросил Иван.

– Лучше приходи к нам, а то все учебники придется перетаскивать, – уточнила Ксюша.

На следующий день Иван пришел к ней, и счастливые влюбленные бросились друг к другу с таким пылом и страстью, словно хотели компенсировать все «пустые» дни, – так называла Ксюша дни, когда им не удавалось остаться наедине.

Однако после нескольких любовных свиданий Иван строго объявил, что готовиться к экзаменам все равно придется, и взялся составлять жесткое расписание занятий.

– Ксюшенька, не забывай, что у тебя не каникулы, а отпуск, к тому же вступительные экзамены начинаются раньше, чем учебный год. Или ты забыла и это?

– Ничего я не забыла, – обиделась она. – Получается, что мне осталось всего три недели.

– Получается, – согласился Иван.

– Что же делать?

– Как что? Заниматься! – возмутился Иван.

– Мне все равно не успеть, – печально констатировала Ксюша.

– Говори, Лиса Патрикеевна, что задумала.