— Они крупнее?

— Намного. В самой Красногории Ординаров не так много, они больше окружают её.

Я сразу же вспомнил про южный фронт, где красногорцы бодались с великолунцами. Там вроде был какой-то нюанс, что частично Вертуны помогали армиям против врага — одно дело пытаться пройти через организованного, но двуногого врага, а другое дело через земли, кишащие тварями.

— А Вертуны-Гиганты? — спросил я, — Мне доводилось слышать про Гигантов.

Филиппо потёр подбородок.

— Это поистине огромные Вертуны… Вот, например, юноша, в котором ты находишься. Ты знаешь, что, когда он родился, поместье его рода исчезло в чреве Гиганта?

Я кивнул. Этот разговор мы ещё со стариком не заводили.

Филиппо прочёл вопрос в моих глазах и прошептал:

— Прости Незримая меня за дерзость, но тогда были страшные времена. Даже страшнее, чем сейчас, ведь Великие Лунные Рода убивали друг друга…

— Расскажи.

— Не самое лучшее время… — старик мельком глянул на небо, потом махнул рукой, — Только времени-то у нас как раз завались.

* * *

Всё оказалось немного не так, как я думал. И, пока Филиппо вещал, пришлось немного придерживать очнувшегося Василия — не всё в рассказе ему нравилось.

Филиппо поведал, что двадцать с лишним лет назад, незадолго до событий в краю Великих Лунных Борзовых, он в Чёрном Карауле получил видение от Незримой. Видение это было о том, что в мир придёт Предтеча, который станет Последним Привратником, только если он, Филиппо, исполнит волю богини.

Проблема была в том, что большинство других Караульных получили совсем другое предсказание.

— Как же так?

— Как тебе сказать, — замялся старик, — Незримая и Чёрная Луна… Они вроде бы связаны, но в то же время богиня сама по себе.

Я вспомнил разговор под шатром, где Второлунник спорил с Афанасием и Эвелиной. И Второлунник тоже назвал там богиню Незримую самозванкой…

Перед глазами всплыла картинка, как Эвелина с копьём скакала на мне посреди пустыни и кричала «не хочу возвращаться».

Пазл медленно и со скрипом складывался… Тут меня осенило:

— Незримая сама бежит от Чёрной Луны, получается?

Филиппо поджал губы, заметно покраснев. Будто это был страшный секрет, и его нельзя было даже произносить вслух.

Ну, а что? Если вспомнить религии нашей родной Земли, они тоже имели свойство со временем изменяться. Тысячи лет назад имели значение одни заповеди, а потом другие…

Я махнул рукой:

— Ладно, продолжай. Давай я буду думать, что это просто заговор среди чернолунников.

Старик улыбнулся:

— Просто, да непросто. Когда слышат о знамениях богов и их планах, то все представляют какой-нибудь апокалипсис и тому подобное. Но божественная мысль она на то и божественная, что обычному человеку никогда не постичь её. Эта мысль может двигать людские сердца в течение тысяч лет, — он красиво взмахнул рукой, заставляя меня посмотреть на небо, — И если Лунные две тысячи лет назад вдруг увидели предсказание, что Безлунные станут им равны, разве это не выглядело для них, как страшный Конец Света?

Святоша явно увлёкся, и мне пришлось его осадить.

— Филиппо, — я прищурился, — Давай не про тысячи, а про двадцать лет назад сначала.

В общем, увидел старик волю Незримой, и она очень не понравилась Верховному Совету. Но Незримая заранее в видении предупредила Филиппо, что не о всём можно говорить…

К счастью, тот Перволунник, который правил Детьми Чёрной Луны тогда, решил, что одной проповеди достаточно, чтобы переубедить юного Филиппо.

Перволунник направил одноглазого в тот край, про которое было видение, с твёрдым наказом избавиться от Предтечи, потому что такая была воля Верховного Совета. И Чёрный Караул подтвердил, что даже Чёрная Луна этого хочет.

Филиппо нашёл новорожденного, и сделал вид, что убил младенца. Кстати, при рождении Василия действительно был большой всплеск Вертунов и Пульсаров, который даже почуяли многие оракулы. Но «магия Вето», наложенная одноглазым, породила второй всплеск, и как бы надолго закрыла Василия от чужих глаз.

То есть, он практически стал Безлунным, и для всех предсказателей и тому подобных оракулов Василия как бы не стало.

Я хмыкнул:

— В общем, хитрецы вы были. Кстати, Филиппо, а как ты глаз потерял? Или это секрет?

Тот пожал плечами:

— Как, как… Это была моя жертва в знак того, что я исполню волю Верховного Совета. Они не верили после того, как мне пришло другое видение, и я выколол себе глаз, чтобы убедить.

Ох, твою… его же псину!

Я считал себя бывалым воякой, повидавшим всякое, но тут даже мне стало не по себе. Судорожно сглотнув, я зябко передёрнул плечами.

— Ну, и Незримая так сказала мне сделать. С тех пор я таскаю в глазнице псарэс, чтобы не попасть под влияние Чёрного Лика и Серых Хранителей.

— Что за Чёрный Лик?

Филиппо опять поджал губы, но всё же ответил:

— Что Незримая, что Чёрная Луна — это всё лики одного божества. Оно имеет много ипостасей, и лишь одна из них желает нашему миру добра.

— Так что, Незримая, получается, сама с собой сражается?

— Ну-у-у… Можешь считать так, Тим.

Я почесал затылок, потом спросил:

— А что мама Василия?

— О, Анжелика Ветрова оказала даже большее влияние на ход истории, чем я, — Филиппо улыбнулся, — Воля Незримой оказалась такова, что Василий был ещё и незаконным сыном царя Рюревского.

— Так уж и воля Незримой? Скорее всего, мамаша была фавориткой, чтобы выбить какие-нибудь преференции для мужа.

Старик пожал плечами.

— Может, и была.

Василий внутри меня заворочался, недовольный таким пренебрежением к матери, но я усилием воли его успокоил. Тише, дрищ, никто тут никого обижать не собирается, мы просто беседуем.

Филиппо продолжил:

— Тогда за престол уже начали борьбу два сына Рюревского, и Борзовым не повезло оказаться в самом центре этой схватки.

— Я слышал про эту борьбу. Один из сыновей был магом огня, другой оракулом.

— Оракул, Леонид Рюревский, тогда выиграл борьбу, и убил брата, подставив его во время сражения на одном из Вертунов… Уничтожение Борзовых было с этим связано, они выбрали не ту сторону.

— Да уж.

— Впрочем, Анжелика Ветрова не осталась в долгу — она спасла и ребёнка, и жестоко отомстила всему роду Рюревских за Борзовых.

— То есть?

— Ветрова — бывшая Избранница, она имела доступ к некоторой магии, и наложила Чёрную Хворь на преступников.