Приближающегося войска Рюревского не видно, и то хорошо. Не хотелось бы мне встретить его в теле чернолунника-оракула — что-то мне подсказывало, что Василию будет легче договориться с отцом.

В тишине гравий на ступеньках хрустел оглушительно громко. Я осторожно поднялся, обходя обломки статуи, и подошёл к огромному крыльцу. Постоял так, сканируя псионику на всех частотах, потом осторожно поднял ногу, чтобы ступить на общее возвышение.

«Осторожно, Иной!»

«Это — смерть!»

Я всё же поднялся, оставшись на самом краю. Ближе подходить пока не спешил.

— Я знаю, — проворчал я, крутя головой.

Отсюда колонны казались ещё больше, чем с подножия. Козырёк ещё не нависал надо мной, но я чуял, что, если ступлю под него, активируется какой-то защитный магический организм. Интуиция пела в голове тихой сиреной вместе с настороженным шёпотом душонок:

«Нельзя! Опасно!»

— Если не заткнётесь, — прошептал я с закрытыми глазами, — для вас я буду опасен.

Наконец-то тишина.

Тренированным усилием я распылил своё внимание перед входом, стараясь охватить сразу весь вход. Настроился на все частоты, особенно стараясь услышать чистую небесную псионику.

Опыт работы с дверью в усыпальнице Борзовых подсказывал, что ключ к открытию механизма может быть очень тонкой настройки, и если не знать, где искать, никогда и не услышишь.

Я ощутил только часть защитных плетений, и масштабы впечатляли. Причём я чуял только верхний слой, который, судя по свежести энергии, накладывали совсем недавно. Столько слоёв, что магию самих Рюревских огняшей даже не чую.

А вот этот хитромудрый капкан, который должен вышибить мне мозги, вообще добавили час назад. Ну, сволочи, я когда-нибудь вас догоню…

Я тихонько водил пальцами, пытаясь совладать с чужим замыслом. Эта энергия, смешанная оракульная магия мысли, была мне хорошо знакома. Ещё лучше я воспринимал чистую псионику, потому что Свободная Федерация тратила миллиарды рублей на своих псиоников не для того, чтоб они боялись касаться чужих ментальных печатей.

Но это тело было неудобным для такой работы. Вот вроде оракул, а чакры тут привыкли к грубым течениям — вломился в чужой разум, оглушил Легион, пришиб мощным ударом, и всё, дело сделано.

— Ага… — я тихонько двинул пальцем, откатывая нужное плетение чуть вбок.

Защитное заклинание, по сути, та же программа, и всегда можно найти лазейку. Можно подобрать частоту своего тела, чтобы механизм принял за своего. Можно грубо ударить по центральному блоку, чтобы вывести из строя, но это очень рискованно.

Свежая защита была поставлена наспех, но слоёв для большей мощности удара нагромоздили достаточно, наверняка и мой кокон бы не выдержал такого ментального взрыва.

И всё же грубовато, грубовато… Усмехнувшись, я довольно быстро разобрался. Тут тоже, как и у Борзовых, на открытие замка требовалась последовательность из сигналов — очень, очень тонких.

И я нашёл эту последовательность.

«Изумительно! О, могучий! О, сильный!»

Я сделал шажок вперёд. Так, дилетантский свежачок сняли, а дальше уже работа повзрослее, ставили несколько лет назад. Тоже оракулы, но более основательные.

Задумавшись, я вспомнил, что один из тех артефактов, которые принадлежали этому телу раньше, излучал в подобном диапазоне. Я вытащил ворох амулетов на шнурках, стал подбирать их, как отмычки. Дело сразу пошло полегче.

Неплохой костыль, чтобы не концентрироваться на всю мощь. А то вон сколько энергии потратил, устал сильно, хотя адреналин от ощущений так и зашкаливает. Напоминает работу сапёра — если ошибусь, то прощай, Тимофей Зайцев, зря Свободная Федерация тратила на тебя столько…

Стоп.

Вспомнив об адреналине, я снова вернул внимание внутрь тела. Кроме адреналина, ещё какая-то странная смесь гормонов, вызывающая букет эмоций… В общем-то светлые, вроде радости и веселья, но я почуял подвох.

«Гордыня!» — прошелестел чей-то голос, насмешливый и довольный. Этого весельчака здесь не было, это всего лишь означало, что ловушка включилась.

И активировался именно тот дилетантский свежак, который я только что отключил. Отключил и вошёл в границы его воздействия.

Но как?!

Я уже приготовился свернуть сознание в ментальный кокон, но в последний момент интуитивно почуял, что это тоже ошибка. Всё — ошибка!

Выдернув из кармана коробок «вытяжки» я, не глядя, вбросил в рот всё, что там было, и сжал зубы, раскрошив половину таблеток.

— Чвою х пшину, — я от удивления выплюнул крошки, когда из-под арки вырвалось пламя такой силы, что мгновенно поглотило все колонны и вылетело из-под козырька.

А я только и успел, что закрыться руками, в которых так и висел ворох артефактов, когда раскалённая волна смяла меня адской болью и толкнула в пропасть.

Несколько секунд полёта, и новый удар, только уже спиной. Понимая, что не жилец, я всё же успел забросить сознание в кокон, чтобы спастись хотя бы от болевого шока.

* * *

Я не сразу очнулся внутри кокона, боль всё-таки достала меня… Толчковый ты пёс, Тим, как ты мог так ошибиться?!

Да, уроды оказались хороши. Поставить ловушку, которая заставляет сапёра поверить и даже обрадоваться тому, что он её обезвредил. Против меня не любители, это уже другой уровень. Да, и надо признаться, что магию эмоций я до сих пор недооценивал.

— Псовая Луна! — снова выругался я, — Да чтоб тебя!

А главное, что у меня нет теперь тела, даже самого хреновастенького! Наверняка этот старик лежит там обугленным чурбаком. Выверну сознание обратно, и сразу умру.

Теперь обречён, как Незримая, вечно томиться в этой скорлупе. Я даже не задумывался раньше, сколько здесь можно пробыть.

«Иной…» — шелестящее многоголосье раскатилось внутри кокона.

— Кто здесь?

Это не те две душонки… Я ощущал в своей душе кровоточащие следы от них. Так они держались за тело, что сами вырвались с корнем.

«Мы — Рюревские… Мы призвали тебя».