«Завтра утром пойду в банк», — решила она.

Она понимала, что продуктов, которыми ее снабдил мистер Прайор, хватит ненадолго.

Значит, придется пройтись по магазинам.

Ей следует на всем экономить, покупая только самое необходимое, иначе она вынуждена будет расстаться с мамиными драгоценностями.

И тогда у нее не останется ничего, кроме ее дома.

А он, судя по всему, не мог стоить дорого, даже если продать его со всей обстановкой.

Она снова подошла к столу Уолтера Уилтона.

Она уже один раз просмотрела все очень тщательно.

— Пожалуй, лучше еще раз все проверить, — вслух произнесла она, — вдруг я что-нибудь да проглядела.

Внезапно раздался стук во входную дверь.

Сначала она подумала, будто ей это послышалось.

Но стук повторился.

Неохотно, опасаясь нарваться на очередную неприятность, Клодия прошла из гостиной в маленький холл.

Она уже основательно закрыла дверь, потому что не собиралась отправляться на улицу.

Медленно отодвинув засов, девушка открыла дверь и от изумления даже перестала дышать.

Перед ней стоял маркиз.

Клодия не могла поверить своим глазам, когда увидела своего недавнего благодетеля.

Маркиз закрыл за собой дверь, прошел в дом и бросил цилиндр на стул.

Еще мгновение, и Клодия очутилась в его объятиях, так и не сообразив, она ли бросилась к нему, или это он сделал шаг ей навстречу.

Он целовал ее неистово, отчаянно, казалось, даже с какой-то ожесточенностью.

А девушка словно таяла в его объятиях, уносилась в небесные чертоги, как в тот раз, когда он впервые поцеловал ее.

Но теперь все было гораздо ярче, волнующе, наполнено страстным желанием.

Ничего подобного Клодия раньше не испытывала.

Маркиз продолжал целовать ее, пока у обоих не перехватило дыхание.

Только сейчас заметив, что они все еще стоят в холле, маркиз повлек ее через распахнутую дверь в гостиную.

Он ни на секунду не выпускал ее из своих объятий и не давал ей произнести ни слова.

Да Клодия и не пыталась вырваться или хоть что-то сказать — для нее на свете уже ничего не существовало, кроме него.

Словно яркие лучи осветили все вокруг, и она растворилась в них.

Маркиз закрыл дверь в гостиную и вновь стал осыпать ее поцелуями.

Лишь когда она что-то пробормотала, пытаясь высвободиться из его неистовых объятий, он поднял голову.

Клодия тут же уткнулась лицом в его плечо.

— Любимая моя! Милая моя девочка! — заговорил маркиз каким-то изменившимся до неузнаваемости голосом;. — С тобой все в порядке? Я думал, сойду с ума от мысли, что потерял тебя!

Клодия не знала, что ему ответить.

— Прости меня! Ты должна простить меня!

Как я мог быть таким глупым и самоуверенным, чтобы понадеяться, будто смогу без тебя жить?

Он ласково взял ее за подбородок и приблизил к себе ее лицо.

— Ты моя! — с горячностью произнес он, — И сегодня же вечером мы поженимся.

Клодия с трудом вникала в смысл его слов.

— Мы… поженимся? — переспросила она.

— Да, поженимся! И никаких возражений! — категорически отрезал маркиз и стал целовать ее так исступленно, будто сражался с теми своим» родственниками, которые решатся подвергнуть сомнению разумность подобного брака.

Клодия готова была поведать ему всю правду о себе.

Но как могла она говорить, если он не отпускал ее губы из плена?

Наконец она высвободилась.

— Пожалуйста, выслушайте же-меня1;. — воскликнула она.

— Я не могу ни говорить, ни думать ни о чем, кроме того, что я нашел вас! — прервал он ее. — Ну как можно было поступить столь жестоко, убежать подобным образом, зная, что ваш немыслимый поступок сведет меня с ума?

— Я не могла… остаться, — только и прошептала Клодия в ответ.

— Да, это моя вина, — признался маркиз, — но больше ничего подобного не повторится.

Он снова потянулся к ней, но она пыталась увернуться от его поцелуев.

— Мне надо вам кое-что… — произнесла было девушка.

Но в этот миг дверь открылась, и они машинально отодвинулись друг от друга, увидев вошедшего слугу маркиза.

— Прошу прощения, милорд, но там кто-то спрашивает здешнюю хозяйку.

Маркиз еще не успел ничего ответить, как, отодвинув стоявшего в дверях слугу, в комнату вошел довольно внушительных размеров, бородатый, почти седой мужчина в национальной юбке-шотландке, с традиционной шотландской шапкой в руке.

— Мог'ли я п'говоррыть с хоза'кой… — спросил он с сильным шотландским акцентом, но, взглянув на Клодию, неожиданно запнулся. — Мож'о со'брразить, кхто вы, м'леди, без всяких в'прросов — очен вы на матужку покхожы.

Клодия нерешительно пошла ему навстречу, но не успела и шагу сделать, как вмешался маркиз.

— Кто вы? — сурово спросил он у вошедшего. — И что вам здесь надо?

Шотландец взглянул на него так, словно только сейчас обратил внимание на его присутствие здесь.

— Ззо'ут меня, сэрр, Талбот МакНайвн. А пррыбыл я с'да по пррыказанию главы мо'го клана забррат ее сиятелство в Шотландию.

— Глава клана? — воскликнул маркиз. — И кто он?

Клодия почувствовала враждебность в его голосе.

Видимо, для него этот человек ассоциировался с бесцеремонным вторжением в их жизнь, и, что совсем уж неприятно, возможно, он каким-то непонятным способом оказывался связанным с нею.

— Грраф Стрратнайвн, — торжественно произнес Талбот МакНайвн.

— Граф Стратнайвн? — переспросил маркиз. — Я бывал в его охотничьих угодьях, когда гостил в Броурерском замке.

Шотландец довольно улыбнулся.

— У его с'иятел'ства есть нескол'ко пррекррасных охотнич'х угод и прревосходные рреки, гд водятся лососи.

— Согласен с вами, но я все же не могу понять причину вашего появления здесь.

И тут Клодия, растерянно слушавшая разговор мужчин, наконец опомнилась.

— Я как раз… собиралась… все вам… рассказать, — вмешалась она. — Я пыталась… все объяснить вам…

— Но что именно? — насторожился маркиз.

— Пожалуйста… можно я поговорю с вами… наедине? — в порыве отчаяния попросила Клодия.

Она боялась, что ее рассказ так или иначе доставит ему огорчение.