Еще до университета, сразу же после армии, он почти год отработал водителем во Втором таксомоторном парке на Конюшенной. Старые навыки, помноженные на прекрасное знание города и его окрестностей, помогали ему заработать за три-четыре ночных часа примерно столько, сколько обычно платили за «подвал» в шестьсот строк в ленинградской прессе или за получасовую передачу на телевидении.

Возить в ночи приходилось черт знает кого, и поэтому под водительским сиденьем у Кирилла Теплова всегда лежал большой слесарный молоток. Пару раз им даже пришлось воспользоваться…

Но однажды все кончилось. Причем — одним разом! И «лежбище котиков», и разные девицы, стоящие чуть ли не в очередь к старой продавленной тахте Теплова, и многое-многое другое…

В пассажирский порт в очередной раз пришел из Польши теплоход «Стефан Баторий». И на берега Северной Пальмиры (начинающие журналисты просто обожали так называть Ленинград в своих заметках!) должны были сойти несколько сотен иностранцев, о первых впечатлениях которых Кириллу нужно было сделать бодрый комсомольский репортаж для газеты «Смена». Примерно рублей за пятнадцать.

В порт Кирилл поехал на своей «Победе» через Васильевский остров.

На Университетской набережной, напротив Академии художеств, на пустынной автобусной остановке Теплов вдруг увидел такую барышню, такую барышню, каких он в своей жизни никогда не встречал!

Так ему, во всяком случае, показалось в тот момент.

Так оно оказалось и в действительности. Но это было уже потом…

А пока Кирилл решительно послал ко всем чертям и газету «Смена», и польский теплоход «Стефан Баторий», и даже несколько сотен его ни в чем не повинных пассажиров!..

Он тихо притормозил метрах в десяти от автобусной остановки и…

Ее звали Зоя Александровна Каретникова. Можно просто — Зоя.

Двадцать четыре года. Аспирант какого-то там искусствоведения института имени Репина Академии художеств СССР.

Нет. Сейчас она никуда с ним не поедет. Она подрабатывает в детской художественной школе Куйбышевского района — читает там ребятишкам курс истории русской живописи. И через час у нее урок. Но вечером, созвонившись, она может к нему заскочить. Живут они почти рядом. Она тоже на Петроградской стороне. К себе не приглашает — мама, папа, брат…

Вечером она приехала к Кириллу с большой сумкой.

Там была небольшая эмалированная кастрюлька с дивно пахнущими, еще горячими домашними котлетами и чистое накрахмаленное постельное белье: две наволочки, простыня и пододеяльник. И два полотенца — большое махровое и средних размеров, вафельное.

— Это-то все зачем?! — ошалел Кирилл.

— Просто я представила себе, чем примерно может закончиться мой сегодняшний визит к вам, и… решила деловито подготовиться к любым неожиданностям, — почти невозмутимо ответила аспирантка Зоя.

Тут профессиональный холостяк-завлекатель, тридцатичетырехлетний член Союза журналистов СССР Кирилл Петрович Теплов отчаянно перетрусил и запаниковал.

Но котлеты были такими вкусными!

И Зоя была так обаятельна, так иронична и так красива…

У нее были такие ноги!!!

С тех пор прошло сорок пять лет.

«…Коты прекрасно уживаются друг с другом, если у них нет детей. В конце своей жизни Коты или покидают Родину, или кончают жизнь в сумасшедшем доме…»

Журнал «Наука и жизнь». 1963 год. Китайский гороскоп.

(«Редакционная фальшивка в рубрике «Знаете ли вы…»)

По этому же липовому гороскопу Зоя неожиданно и доверчиво вычислила, что по датам своего рождения и она, и Кирилл — КОТЫ.

Это несмотря на внушительную разницу в возрасте.

В первый же год последовали один за другим два аборта. У Кирилла сердце разрывалось от любви, вины и жалости…

Потом Зоя, не без наивного фрондерства, блестяще защитила диссертацию — «Русский реалистический пейзаж 1880-х годов». Но ее оставили работать на кафедре, а три документальных фильма, снятых по сценариям Кирилла, получили все возможные и невозможные премии. Один фильм даже был в Канаде и отхватил какую-то международную премию!

Теплова сразу же пригласили на две студии научно-популярных фильмов — Московскую и Ленинградскую. Работы стало невпроворот.

Любовный быт входил в сытую колею.

Было решено предохраняться изо всех сил и жить только друг для друга. Что, в общем-то, очень неплохо и удалось…

Огромный, широкий, чистый холл университетской «Neuperlach Klinikum» с автоматически открывающимися и закрывающимися дверями был оборудован самым толковым образом. Впрочем, так же, как и холлы всех больших клиник Мюнхена.

Во-первых, никаких халатов для посетителей. Никаких шаркающих, уродливых, одноразовых бахил ядовито-зеленого цвета, натягивавшихся на собственную обувь. Никакого гардероба для верхней одежды. Пришел с улицы? Вытри ноги о жесткий щеточный половик. Жарко в пальто или теплой куртке? Сними их, положи на руку и иди куда надо.

Во-вторых, в холле есть специальный отдел — «Информация». Там все объяснят в лучшем виде. Не без помощи вездесущего компьютера и достаточно толково.

Тут же цветочный магазинчик. Чего желаете? Орхидеи, герберы, розы, гвоздики, ромашки, хризантемы? Нет проблем! Не нужно тащить больному или доктору букет через весь город…

Здесь же в холле — книжно-газетно-журнальный киоск с мелкими сувенирами и маленьким отделом детских игрушек.

А еще — небольшая уютная лавочка с любыми предметами, как говорится, «личной гигиены». Зубные пасты, щетки, шампуни, лосьоны, бритвы, косметика… Кстати! Если больного сюда привезли на «Скорой» и у него с собою ничего нет, к его услугам здесь небольшой выбор пижам и вполне приличных халатов. И мужских, и женских…

Ну, и конечно, кафе! Отгороженное от холла прозрачной стеной из толстого стекла. С добротным ассортиментом вин, коньяка, виски. Не говоря уже о пиве и кофе. Ибо в Мюнхене кафе без пива и кофе может даже и не открываться! Прогорит в первые же пару дней.

Прямо здесь, в кафе, выпекают знаменитые национальные баварские брецели — что-то типа русского кренделя, но более витиеватой формы и посыпанные крупной кристаллический солью.

Здесь вы можете позавтракать, пообедать и поужинать точно так же, как в любом городском недорогом симпатичном ресторанчике.

И, пожалуйста, не удивляйтесь, если рядом, за соседним столиком вы увидите перебинтованного «сидячего» больного, в пижамных брюках, домашнем халате и мягких тапочках на босую ногу. Рядом с ним будет стоять этакая штанга на треноге с колесиками. Наверху штанги будет висеть капельница с чем-то целебным. Оттуда в вену левой руки этого человека будет тянуться тонкая прозрачная трубочка с методично капающим лекарством из перевернутой бутылки. Другой рукой этот больной, дисциплинированно не прерывая процесса лечения, будет держать в руке «масс» — литровую кружку пива и, задумчиво оглядывая посетителей кафе, тихонько потягивать какой-нибудь «Paulaner» или «Augustiner». Очень популярные марки пива в Мюнхене!