Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот вечер отчим рассказал ее матери о том, что Эвелин вела себя плохо и тогда она получила ремня от матери. Три дня эта женщина не выпускала ее из комнаты и не разговаривала с ней. После Эвелин всегда делала то, что велел делать отчим.
Эти воспоминания вспыхнули где-то в глубине памяти. Стоило лишь вспомнить о том, что тщательно стирала алкоголем и антидепрессантами, как над ухом послышалось хриплое дыхание. Лишенный сенсорного восприятия, мозг родил монстра. В комнате полной темноты, вдруг появился образ некрасивого, низкорослого и пахнущего сигаретным дымом мужчины.
— Эви, девочка моя, я так скучал по тебе. Давай поиграем? Ты давно уже ждешь меня ведь так? Ты не можешь пошевелиться? Тем лучше, мне так даже больше нравится. Теперь я могу делать то, что мне нравится больше всего.
До ее слуха донесся неприятный полушепот, что звучал прямо над ухом. С годами он совсем не изменился и был таким же, как в те самые дни. Эвелин закричала от ужаса, не в силах отогнать эти мучительные картины в голове. Ей так хотелось, чтобы дверь отворилась, и пришел Кристофер. Пусть он сделает с ней что угодно, главное — лишь бы эта галлюцинация перестала ее мучить.
— Ну-ну, не кричи, иначе я расскажу все твоей маме, а она снова накажет тебя.
Девушка буквально ощущала, как на ее талию легли темные тени рук. Это вызвало дрожь во всем теле. Ее затошнило, но из-за распорки во рту, пришлось подавить рвотный рефлекс. Она заворочалась, двигаясь всем телом из стороны в сторону, желая избавиться от чужих прикосновений, но те становились настойчивее. Фантомные ощущения возникали везде, точно также как было тогда в детстве. Терпеть и молчать — это было мучительнее всего. В этот момент, ей больше не хотелось так страдать. Пытаясь справиться с наваждением, Эвелин дергалась туда-сюда, пока не упала с кровати прямо на пол. Ударившись головой о бетонный пол, она хоть и почувствовала боль, но это не было самым страшным. В тот момент, когда девушка свалилась и упала на живот, то видение не оставило ее в покое. Теперь ей стало казаться, что кто-то, человек-невидимка, которого она не видела, продолжал трогать, но теперь уже за бедра. Дыхание стало учащенным, легкие в очередной раз неестественно сжались, переставая принимать воздух. Эви плакала, пытаясь отползти, но этого было недостаточно. Собственная фантазия издевалась над ней и доводила до грани разумного. Теперь уже вымысел не был, отличим от реальности. Ей казалось, что все происходит на самом деле. Оставалось только смириться со своей судьбой, позволяя фантому насиловать себя до утра.
***
Ночная смена закончилась быстро. У него стояли плановые операции, с которыми не возникло никаких проблем. Кристофер закончил свою работу, стараясь не тратить время на разговор с коллегами, поспешил как можно скорее вернуться домой. Вот уже некоторое у него в подвале была заперта девушка, что проникла к нему в дом, а потом он же сбил ее на машине. Оставить Эвелин у себя было решение сумасбродное. Крис просто не знал, как с ней поступить. Она представляла угрозу, так как знала о его истинной сущности. А он в свою очередь не хотел ее убивать, ведь не видел для этого особо веских причин. Да и если рассуждать, то это была не та самая жертва, которых обычно выбирал он. Дело в том, что у Кристофера были строгие критерии выбора. Девушки, что нравились ему, были высокими, красивыми, что самое главное блондинками. Но Эвелин не представляла собой что-то подобное. Ее внешний вид скорее выглядел жалким, нежели возбуждающим. Однако ее бессилие нравилось ему и это заставляло нижнюю часть тела пылать. Крис пресекал подобные мысли, стараясь уничтожить, не давая им жизни. В конце концов, она еще и была своего рода его пациенткой, а это противоречило врачебной этике.
«Интересно, как она там? Меня не было со вчерашнего дня. Наверное, урыдалась и напугалась? Пффф… Да похер вообще. Почему меня должно волновать ее состояние?» — подумал Крис, поправляя свои волосы.
Ему уже успели починить машину, поэтому домой можно было добраться без проблем на своем блестящем серебристом коне. Правда, ремонт влетел в копеечку, что очень не понравилось отцу, который узнал об этом происшествии и устроил ему головомойку. Само собой выслушивать нотации от родителей Кристофер не хотел, но ничего не мог сделать, ведь в этой семье приходилось прислушиваться к словам главы семейства.
Благо, что на своем пути от больницы до дома ему не встретилось никаких препятствий. Поэтому проехав через магазин, чтобы купить кашу, он больше нигде не задерживался. Ему и самому было неловко оставлять свою «гостью» на долгое время. Во всяком случае, как считал сам Крис, пока она не поправиться. А после того, как организм восстановиться, то можно придумать особо мучительную расправу. Как хирургу ему было многое интересно, поэтому о том, как помучить пленницу были некоторые мысли.
Кристофер помахал рукой соседке, что вышла за утренней почтой. Ему требовалось придерживаться роли прекрасного и дружелюбного соседа. Он приоткрыл окно и улыбнулся немолодой женщине, чье лицо было похоже на морду шарпея.
— Доброе утро, миссис Беркли! — произнес блондин, поправляя волосы.
— О, Кристофер, доброе утро! Давно тебя не было видно. Ты все время то на работе, то в командировках, так ведь можно и всю жизнь потратить даже не заметив — ответила она, скрещивая руки на груди. — А между тем, когда ты уже собираешься жениться? Знаешь, у меня есть племянница примерно одного возраста с тобой. Может, ты хочешь познакомиться с ней?
— Ну, что вы? Разве я могу иметь такую наглость и перекладывать на вас ответственность за мою личную жизнь? Вы же сами только что сказали, что я то на работе, то в командировках, боюсь, что бедняжка соскучится со мной раньше, чем мы успеем познакомиться. Но спасибо за заботу, я очень ценю это, — он мило улыбнулся.
— И все-таки, имей в виду, что если вдруг передумаешь, то могу вас познакомить, — вдогонку сказала соседка.
— Конечно-конечно, если появится время, то я тут же вам сообщу, — он продолжил очаровательно блистать улыбкой.
«Тупая п*зда» — подумал Кристофер, как только закрыл окно.
Ему не нравилось, когда кто-то пытался свести его с кем-нибудь. Такое поведение считал слишком вульгарным и неприемлемым. Ему казалось, что соседка специально пытается подбить клинья лишь из-за его социального статуса, а на все остальное — плевать. Иллюзорная забота, сотканная только
