Он, конечно, преувеличивал. То есть я действительно часто веду себя как восторженный идиот, но это вовсе не означает, будто остальные Тайные сыщики ненавидят свою работу. Просто они несколько более сдержанны в проявлении заинтересованности.

— Это потому что я новичок, — напомнил я.

— Так и есть. Но в твоем случае это не стаж работы, который, строго говоря, не так уж мал, а состояние души. Даже нет смысла советовать тебе сохранять его как можно дольше – по-моему, это врожденный талант, который и так никуда от тебя не денется. Ладно, теперь поговорим о деле. Начать, собственно, следует с того, что исчезновение леди Мачимба Нагнаттуах не является происшествием, подлежащим официальному расследованию.

Я опешил. Даже переспрашивать не стал. И без того ясно, что я ничего не понимаю.

— Любой взрослый человек имеет полное право скрыться в неведомом направлении и отказаться от Безмолвной речи, никому ничего не объясняя. Если у него нет неприятностей с законом, несовершеннолетних детей, оставленных без опекуна, неоплаченных долгов, неистекших контрактов и прочих утомительных обязательств. Я в курсе, что среди твоих многочисленных образований нет ни одного юридического, но права граждан на передвижение, уединение и личные тайны защищаются Кодексом Хрембера, о котором ты, смею надеяться, слышал хотя бы краем уха.

Я невольно улыбнулся. Все-таки одно удовольствие беседовать с господином Почтеннейшим Начальником. Даже когда он отчитывает тебя за несообразительность.

— Эту статью Кодекса я постоянно цитирую дома, когда хочу запереться на чердаке и немного побыть один, поэтому знаю ее наизусть. В отличие от истории исчезновения леди Кегги Клегги, которую вы мне так и не рассказали. Я нюхач, а не ясновидящий, сэр.

Сэр Джуффин неожиданно обрадовался:

— То есть по моему запаху ты не можешь определить, какие разговоры я вел с утра и о чем теперь думаю? Что ж, уже легче.

— А вы всерьез думали, что такое возможно? – изумился я.

— Не то чтобы всерьез, но решил – почему бы не проверить, — невозмутимо объяснил он. – На всякий случай. А теперь слушай внимательно. Дело обстоит так. Леди Кегги Клегги Мачимба Нагнаттуах получила длительный отпуск и отправилась в Чирухту. Конкретно – в Тубур. С ведома и разрешения короля. Более того, как я понимаю, по инициативе Его Величества и даже по его просьбе. Неофициальной, но вполне настойчивой.

— Ого, — присвистнул я.

Про себя подумал: «Неужели учиться на Мастера Совершенных Снов?» Но озвучивать не стал.

— Вот именно, — веско сказал шеф.

Вот и гадай теперь: это он просто поддержал мое «ого» или ответил на невысказанный вопрос?

— В качестве Мастера Разделяющей Королевские Сновидения леди Кегги Клегги была одной из самых бесполезных бездельниц при дворе. Не по своей вине, понятно. Не могла же бедная девочка силой заставить короля пересказывать ей свои сны. А сам он такой ерундой заниматься не желал. Однако сочувствовал юной леди и регулярно выкраивал несколько минут на болтовню с ней – просто чтобы Кегги Клегги не чувствовала себя совсем уж никому не нужной. Последствия их регулярных бесед предсказуемы и совершенно закономерны. Если бы Его Величество Гуриг Восьмой не имел несчастья родиться наследным принцем, он бы все равно давным-давно правил Миром – так неотразимо его обаяние. Наш король начинает казаться лучшим другом всякому, с кем заговорит, а если еще и улыбнется – все, пиши пропало. Честно говоря, я сам слова поперек ему сказать не могу – и, как ты понимаешь, вовсе не потому, что опасаюсь монаршего гнева. В общем, кончилось тем, что они поменялись ролями: Кегги Клегги доверчиво пересказывала королю свои сны, которые, как выяснилось, с детства были ее главной тайной, а тот внимательно слушал. Правда, не записывал – хотя и тут не поручусь, кто его знает. В ходе этих дружеских бесед король пришел к выводу, что девочка унаследовала способности своего знаменитого прадеда, а значит, из нее может получиться очень хороший Мастер Совершенных Снов – как минимум. Его Величество не стал выкладывать мне все свои соображения, но я и так примерно представляю. Времена нынче, конечно, мирные и спокойные, а все-таки хороший телохранитель-сновидец никогда не повредит.

Я молча кивнул – дескать, я тут, слушаю очень внимательно. Ни звука не издал, хотя дюжина вопросов и сотня предположений уже топтались на кончике языка.

— Кегги Клегги уехала в начале прошлого лета, то есть года еще не прошло. Король отпустил ее на неопределенный срок, зная, что обучение может затянуться надолго – заранее такие вещи никогда не предскажешь. С этой точки зрения причин для беспокойства нет никаких. Однако король поставил условие, что примерно раз в дюжину дней она должна присылать зов и рассказывать, как идут дела. Леди Кегги Клегги – девушка ответственная и поначалу регулярно объявлялась с докладами, хотя особых новостей у нее не было: на корабле отлично кормят, вчера случилась небольшая качка, изамонские гостиницы ужасны, горы великолепны, река Аккар из бабкиных песен оказалась узкой, как ручей, зато вода в ней горячая, городок Вэс Уэс Мэс неописуемо хорош, особенно на рассвете, о существовании ванных комнат здесь понятия не имеют, дядюшка Еси Кудеси – прекрасный человек и обещал всему ее научить, первые занятия – скука кромешная, но скоро, говорят, начнется самое интересное. И, надо полагать, интересное действительно началось, потому что в начале зимы леди пропала. С тех пор больше ни разу не присылала зов королю и на его попытки связаться не реагировала, как будто сидит в Холоми. Но по крайней мере ясно, что жива – когда пытаешься послать зов покойнику, это сразу чувствуется, захочешь не ошибешься.

— В начале зимы – это довольно давно, — заметил я. – Сейчас-то весна уже в разгаре.

— Поначалу король не придал молчанию Кегги Клегги большого значения. Он в курсе, что человек, которого обучают искусству сновидения, может проспать, не просыпаясь, несколько дюжин дней кряду. Наш король вообще довольно много знает о сновидениях – думаю, побольше, чем мы с тобой.

— Ну, я-то о них вообще ничего не знаю, — признался я. И, не удержавшись, похвастался: — Кроме разве что языка, на котором их следует обсуждать.

— Какого языка? – удивился шеф. Потом его глаза стали круглыми, как у буривуха, и он спросил: — Погоди, сэр Нумминорих. Хочешь сказать, ты знаешь хохенгрон? Вот это да! На такую удачу я даже не рассчитывал. Но откуда? В Высокой Школе ты его, насколько я помню, не учил.

— Именно потому что уже знал. Мама научила, когда я совсем маленький был. Говорила, это такой специальный язык, чтобы рассказывать сны. Я думал, она сама его сочинила для смеху, а потом оказалось – настоящий.

— Еще бы не настоящий. Маба всех своих послушниц заставлял его зубрить. По его мнению, хохенгрон — единственный язык, на котором можно более-менее внятно говорить про время. Как по мне, это просто один из самых верных способов быстро рехнуться, но Мабе, конечно, виднее.

И умолк, как будто мы уже все обсудили. Принялся набивать трубку. Меня, понятно, разрывало от вопросов, но я решил сразить шефа еще и своей стойкостью – в придачу к хохенгрону.