– И вообще, с чего мы взяли, что короткошёрстные таксы самые умные? Их и от полу-то не видно. Давайте лучше заведём бульдога, то-то будет здорово!

Тут папа забеспокоился… пожалуй, это был не лучший способ веселить маму.

– Приятно, что у тебя хорошее настроение, Приккен, – сказала мама, но, кажется, она сказала не совсем то, что подумала. – А помнишь, Патрик, когда ты заболел, Растяпа всё сидел у твоей постели и не сводил с тебя глаз? Он был такой ласковый пёсик…

– Гм, помню, – проговорил папа.

– Мам, ну подумаешь, пропала собака, что за беда? – перебил Расмус и взмолился про себя: «Тяпа, прости, пожалуйста, ты же понимаешь, это только чтобы развеселить маму!»

Мама уставилась на него:

– И ты? Это же твоя собственная собака!

Она засунула в духовку последний противень с булочками:

– Мне кажется, в этом доме никто, кроме меня, не любил Растяпу… Впрочем, наверняка его уже нет в живых, так что он и не нуждается в вашей любви!

При этих словах Расмус похолодел, но мама не должна была ничего заметить.

– Ну что же, все там будем, как говорит бабушка, – с лёгкостью отозвался он.

А вот этого уж совсем не следовало говорить. Мама с грохотом захлопнула духовку, встала посреди кухни и оглядела по очереди всех домочадцев.

– Да что вас вообще волнует? Видно, у вас совсем нет сердца! Выходит, я и вправду единственная, кто любил Растяпу?

Домочадцы растерянно переглянулись… как трудно всё-таки веселить маму! Или они что-то сделали не так?

– Бедный Тяпа, – дрожащим голосом проговорила мама. – Я прямо вижу, как он бродит один под дождём и такими доверчивыми глазами смотрит на прохожих… но никто не понимает, что он просит отвести его домой!

Расмус вздохнул, и этот вздох был очень похож на всхлип.

– Нет, не надо давать объявления, – продолжала мама. – Бедняжка, наверное, уже умер от голода и холода и лежит где-нибудь один-одинёшенек, несчастный пёсик… С закрытыми глазами… И никогда больше не залает!..

– Мама! – Расмус не выдержал и заревел, а у Приккен застрял ком в горле.

– Ну и воображение у тебя… – сквозь слёзы сказала она.

– Хм… – проговорил папа. – Давайте позвоним в газету. – И он набрал номер телефона. – «Новости Вестанвика»? Мы хотим дать объявление… Говорит полицейский Патрик Персон, мы хотим дать объявление… «Убежала маленькая короткошёрстная такса». – Голос у папы сорвался, и он замолчал, но тут же начал снова: – «Убежала маленькая короткошёрстная такса Растяпа…» – Он почти выкрикнул это, а потом как-то странно хлюпнул, и на том конце провода конец фразы едва расслышали: – «Просим позвонить… Вестанвик… сто восемьдесят два».

– Патрик, да не плачь же! – воскликнула мама.

Но она уже и сама плакала. И Расмус, и Приккен вместе с ней.

Синоптики обещали, что в эту странную майскую пятницу весь день будет дождь, но к вечеру распогодится. И в кои-то веки синоптики не соврали. Часов в семь вечера проклюнулось солнце, на небе не осталось ни облачка. И в семействе Персонов тучи рассеялись, дождик прошёл, и уже никто не плакал. Они отлично пообедали, папа отправился обратно в участок разбираться с серебром фон Ренкенов, мама и Приккен сидели в гостиной, а Расмус остался в кухне варить какао и готовить бутерброды для ночного похода.

– Мы с Понтусом сегодня спим в палатке, – мимоходом сообщил он маме, точно это было дело уже решённое и не стоило о нём больше говорить. И мама, кажется, так и подумала. Она спросила только:

– А ты не забыл про завтрашний праздник весны? Мы ведь собирались пойти туда всей семьёй. Вот только без Растяпы, – со вздохом добавила она.

– Конечно, пойдём все вместе, я вернусь пораньше, – пообещал Расмус. – И Растяпа вернётся, вот увидишь!

Когда заговорили о празднике, по лицу Приккен опять скользнула тень, и она печально отвернулась. Расмус очень жалел её. Ох уж этот праздник! Приккен им просто бредила, ведь как раз в этот день ансамбль «Синг-Сонг» собирался продемонстрировать своё искусство всему Вестанвику… А теперь ей придётся стоять на сцене плечом к плечу с Юакимом, который занёс её в формуляр ненужных вещей – бедная Приккен! Расмус услышал, как мама спросила:

– А ты что сегодня делаешь, Приккен?

– Ничего, буду дома, – ответила она.

Дома, в пятницу, весной – какая жалость! Весна вообще как-то по-особенному действует на влюблённых, это Расмус давно заметил. А уж чтобы Приккен в пятницу вечером осталась дома! Такое было, кажется, всего один раз, когда она подхватила свинку и действительно очень походила на поросёнка.

Расмус сунул нос в её комнату попрощаться:

– Пока! До завтра!

Потом сел на велосипед и вместе с палаткой, спальным мешком и рюкзаком покатил на Столяров холм за Понтусом. Ровно в семь они уже стояли у вагончика Альфредо.

Парк аттракционов просыпался после дождя. Музыка с каруселей разносилась по всему Вшивому рынку и даже дальше, она пленяла и зазывала: сюда, все сюда, приходите, катайтесь на карусели, развлекайтесь, попытайте счастья в последний раз, пока не поздно!

Да, завтра будет уже поздно – ведь сегодня ночью, после того как карусели остановятся, весь парк снимется с места и отправится в путь. Разноцветные ларьки разберут, вагончики с трудом вытащат из грязи и выкатят на дорогу, а под кустами останется только пара окурков, пустая пивная бутылка да сломанные ветки сирени.

Парк уедет – ведь завтра в Вестанвике начнётся большой школьный праздник весны, а с ним не сравнится никакое цирковое представление.

Но есть ещё и другие места, где люди мечтают попытать счастья и покататься на карусели. Правда, им уже не увидеть шпагоглотателя Альфредо, поскольку он разорвал контракт – по состоянию здоровья. Он страдает тяжёлой формой малокровия, ведь «в этот проклятый шпаги вовсе не так много железо, как кажется», – так объяснил он взбешённому хозяину цирка, которому пришлось в спешке нанять вместо Альфредо какого-то заклинателя змей.

Так что нынче вечером Альфредо дает в Вестанвике свое прощальное представление. И будет справедливо, что вестанвикцы последними увидят его выступление. Ведь в этом городке всемирно известного шпагоглотателя принимали с такой любовью, и дела здесь идут гораздо лучше, чем во многих европейских столицах, за это Альфредо может поручиться.

– Большое прощальное представление в благодарность жителям Вестанвика! Начало в восемь, покупайте билеты заранее, – выкрикивала его красная шёлковая помощница возле шатра. – Не толкайтесь, места хватит всем!

Сам шпагоглотатель не показывался.