За всем этим с интересом наблюдала зрительская аудитория, состоящая из рыжего лесного кота и маленькой сморщенной старушки, удобно устроившаяся на скамейке (которая в этот момент заменяла трибуны стадиона) перед домом на верхнем участке трассы. Кот смотрел молча, являясь болельщиком джисталкера, и изредка давал ему бесценные советы, а старушенция не умолкала ни на минуту, описывая все перипетии гонки, как профессиональный комментатор, при этом явно болея за дракона. Остальных обитателей леса острая и напряженная гонка преследования абсолютно не интересовала.

Птички вольные летят -

Пока им не запретят.

Бюрократическая частушка

Закончив очередной круг, точно уже не помню какой по счету, я забежал на вершину холма (примерно через полчаса увлекательной гонки), и Рыжик меня обрадовал:

«Дракон уже не так сердится на тебя, остыл».

– Набегался, бягун? В следраз умнее будешь, – вторила коту бабуля-хорошуля. – А чичас в дом забегай, а то уйдет Гошка, и те его сызнова тащить сюды придетси.

Снова заманивать дракона на гору мне как-то не улыбалось, и я не стал обегать избушку, а заскочил в дверь, предусмотрительно открытую сердобольной старушкой, которая уже к тому времени стояла на ногах. Забежав в комнату, я закрыл за собой дверь и почему-то стал ее удерживать за огромный сук, прибитый изнутри в качестве дверной ручки. Так я постоял немного в позе бурлака, упираясь изо всех сил, потом нелепость этого занятия дошла до моей дурной головы (чем больше тебе талдычат, что ты дурак, – тем быстрее ты сам в это начинаешь верить). Я отпустил бедную дверь и подошел к окну.

За окном царила идиллическая картина. Дракон Гоша стоял понурив голову и с виноватым видом выслушивал бормотание бабы Тори. Бабулька-хорошулька схватила Гошу за ухо и тихонько говорила ему что-то явно нелестное. Рыжик лежал рядом со скамейкой и с довольным видом за всем этим наблюдал.

– Эй, дурень! – крикнула баба Торя, повернув голову к избушке. Внимание вредной старушки было явно обращено на меня. – Сядло тама хватай да тащи сюды. Токма сядло, а не шкап и не подуху, а то знаю я тя ужо!

Я взял огромное седло, открыл дверь и с большим трудом протиснул его в узенький дверной проем. Выйдя на улицу, я застыл в нерешительности. Подходить к дракону мне почему-то не хотелось.

– Да не боись, пока я рядушком, Гошка смирный будет, – попробовала успокоить меня ехидная старушка, но я ей не поверил. Деваться было некуда (лететь как-то надо), и я подошел с огромным седлом в руках к странно поглядывающему на меня Гоше. Зверюга явно задумала какую-то пакость.

– Сядло пристегни к Гошке, умеешь хоть, дурень? – поинтересовалась вредная бабулька, после чего я занялся драконьей сбруей. Надо сказать, что оседлывать дракона было не сложнее, чем коня Вихря, так что через пять минут седло оказалось водружено на драконью спину, недалеко от основания шеи.

«Мы на нем поедем, как на лошади?» – поинтересовался Рыжик.

«Полетим вроде бы, я сам первый раз», – честно ответил я рыжему путешественнику, и он заинтересованно посмотрел на дракона.

– А с котом как быть? – спросил я бабу Торю.

– Перед собой посадишь, и делов-та, – ответила старушка, но потом нахмурилась, и ее лицо стало похоже на печеное яблоко. – Он же все сядло оцарапаит, ща кожи кусок дам, сядло обернуть.

Бабуля-хорошуля отпустила дракона и зашла в дом. Я опасливо взглянул на зверюгу, и тут меня отвлек Рыжик.

«А мы не упадем с него?» – спросил он меня, недоверчиво глядя на дракона.

«С коня же не падали», – стал успокаивать я кота.

Я продолжал объяснять коту безопасность полетов на драконах (в чем сам был не до конца уверен) и потерял бдительность, за что мгновенно поплатился. Свет померк в глазах, и, когда я смог снова взглянуть на этот мир, обнаружил себя лежащим в позе эмбриона на камнях. Если какой-нибудь умник спросит меня: «Почему?» – я тут же задам встречный вопрос: «А вы когда-нибудь получали драконьим хвостом промеж ног?» Бабка, вышедшая из своей избушки, смеялась, дребезжа, как медный тазик, кот прыгал рядом, довольный драконьей шуткой, а сам Гоша миролюбиво переступал с ноги на ногу, в полной гармонии с жизнью и природой, дружески похлопывая меня хвостом по ноге.

«Ну ладно, чего уж тут, заслужил», – подумал я, с кряхтением поднимаясь на ноги.

«Ага», – радостно прокомментировал Рыжик мою мысль.

– Точна, дурень! Гошка зверюга добрючая, но справедливая! – вслух согласилась баба Торя с моими тяжкими думами.

После достижения мира между мной и драконом дело стало продвигаться значительно быстрее. Обмотав выступ седла куском кожи, который принесла баба Торя, я стал сдавать практическую работу по седланию драконов строгому экзаменатору. Бабуля-хорошуля придирчиво следила за моим трудом, и в конце концов я получил зачет.

– Хорошо оседлал-та, не совсем уж круглый дурак, – вынесла вердикт хитрая старушка. – Ну чаво, полятишь ты когда-нибудь аль нет?

– А Гоша нас до острова довезет? – спросил я бабушку.

– Нет, ты все-таки круглый дурень, – сразу рассердилась старушка. – Гошка – животинка магическая, огненная. А ты его хочешь над озером гонять. Драконам рядом с большой водой находиться категорически не рекомендовано.

Я ошарашенно уставился на бабушку. Последняя фраза была бы уместна в устах ученого профессора Апика. Произнесенное неграмотной лесной жительницей высоконаучное высказывание произвело на меня серьезное впечатление. Баба Торя явно была непростой старушкой.

– Ладно те, дурень. Хватит умничать-та, – засмущалась вредная бабулька и стала технично уводить разговор в сторону. – Оставит он тя на полянке, недалече. Там близко топать, дойдешь как-нить.

– А не подскажешь дурню, бабулечка-хорошулечка, как через озеро переправиться? – решился на вопрос я.

– Ладна, скажу, токма не болтай больна нигде, – смилостивилась баба Торя. – Тама недалече гоблин Трошка живеть, маг водяной. Старик, один отшельничает. Скажи, мол, баба Торя дурня прислала, чтоб спомог те. Трошка придумает что-нить.

– Так ты с Той Стороной дружишь? – удивился я.

– А чаво нам делить-та? Это молодежь пусть глотку друг дружке рвет, а мы отвоевались ужо, – ответила бабушка устало, и на меня пахнуло вековой стариной. Бабуля-хорошуля объяснила мне, как найти гоблина после полета на драконе, и тяжело вздохнула.

– Извини, баба Торя, если обидел чем случайно.

– Да не, повеселил ты меня, дурень. Ляти ужо давай – чё-та подустала я, пойду прилягу.

Я подошел к дракону, весело косящему на меня глазом с вертикальным зрачком, и через секунду уже устроился в огромном седле. На сбруе имелись вставки, напоминающие ручки заднего сиденья мотоцикла, упоры для ног, похожие на стремена, и сидеть было очень удобно. Рыжик подбежал и ловко взлетел на переднюю часть седла, обмотанную куском кожи. Крепко вцепившись когтями в кожу, кот застыл, в радостном предвкушении новых впечатлений немного нервничая. Я тоже слегка побаивался предстоящего полета. Баба Торя подошла к морде дракона и что-то стала ему бормотать, по-видимому давая координаты конечного пункта. После этого бабуля-хорошуля отошла от зверя и махнула рукой. Было очень похоже на отмашку судьи «на старт». Гоша развернул огромные крылья, которые я до этого момента принимал за костяные пластины на боках, и несколько раз махнул ими для разогрева. Меня обдала волна горячего воздуха, чем-то напоминающая воздушную волну от крыльев саламандры, но гораздо более прохладная. Дракон разбежался в сторону пропасти, по которой я карабкался на эту гору в первый раз, над краем пропасти подпрыгнул, сложил крылья под углом (став чем-то похож на дельтаплан), и уже через секунду мы полетели, быстро набирая скорость. Оглянувшись, я увидел, как баба Торя махнула нам рукой, потом сгорбилась и медленно пошла в свою избушку.