Сам же Михаил Карпенко объявил, что на него оказывается давление неизвестными лицами. В результате этого он вынужден скрываться, потому что не сомневается, что угрозы могут быть выполнены. Непонятную ситуацию с двойным исчезновением журналист объясняет тем, что судно было действительно захвачено в Балтийском море. Лица, осуществившие захват, якобы отключили всю электронику судна, позволяющую отслеживать его положение и идентифицировать его. Затем, после того как судно было взято под контроль пиратами, оборудование было включено в целях беспрепятственного прохождения Балтийским морем, через Ла-Манш и Бискайский залив. Затем оборудование снова было отключено, и судно исчезло. Михаил Карпенко полагает, что ситуация с захватом «Ладоги» – не что иное, как криминальные разборки между группировками, контролирующими определенные сферы бизнеса. Он считает, что деятельность спецслужб или негласные поставки вооружения Минобороны здесь ни при чем. Замалчивание ситуации государственными структурами происходит потому, что определенные должностные лица в этом заинтересованы. Это лишний раз подчеркивает, считает Карпенко, насколько глубоко проникли криминальные корни в наши госструктуры…»

Родзевич вошел в кабинет президента компании весь в испарине. Сейчас ему придется как-то объяснять все произошедшее за последние дни, рассказывать о предпринятых им действиях и перспективах дальнейшего развития событий.

– Николай Николаевич, объясните мне, пожалуйста, что произошло с группой То– рина, – хмуря брови, попросил Олег Ярос-лавович.

– Как вы и велели, я передал ему ваш приказ относительно «Охотска». Он принял его к исполнению.

– А почему он оказался вместе с группой на судне?

– Вы же знаете, что он всегда сам принимал решения относительно способов выполнения полученных от вас заданий.

– Но это же нелепость какая-то! – удивился президент. – Даже я это понимаю, а уж тем более это должно быть ясно и вам. Отбить вшестером нападение хорошо подготовленной толпы пиратов! Как он мог до этого додуматься? Я не понимаю. Может, у него не было другого выхода?

– Скорее всего, Олег Ярославович, это излишняя самоуверенность, – сказал Родзевич, – заигрался наш полковник, решил, что все может.

– Что-то непохоже на Торина, – возразил президент с неудовольствием, – его ходы всегда были непредсказуемы, но точно и безошибочно рассчитаны. Не верю, что он мог поступить так дилетантски. Что-то здесь не так, Николай Николаевич.

– Скоро доставят экипаж «Охотска», тогда мы и узнаем подробности этого происшествия.

– Ладно, подождем капитана Бойко, – согласился Олег Ярославович. – А что за намеки на контрабанду? Вы выяснили подоплеку с «Ладогой», встречались с этим журналистом, который вещает про криминал?

– Мы никак его не можем найти, – ответил Родзевич, – он упорно скрывается и не идет на контакт. Я уже и органы подключил, но пока все безуспешно.

– А подробности убийства этого таможенника в Калининграде?

– Никакой связи с «Ладогой» там нет и быть не может. Я сам выезжал в Калининград и знакомился с материалами дела. Журналистские домыслы, уверяю вас. Самое элементарное ограбление. Боюсь, что это чистейший «глухарь», потому что, по сведениям оперативников, преступление совершено «залетными». Такие дела раскрываются только случайно, если что-то из похищенного когда-то всплывет.

Президент встал из-за стола и прошелся по кабинету. Родзевич молча наблюдал, пытаясь придумать какие-нибудь успокаивающие рассуждения. О том, как обезопасить себя и выйти из-под неизбежного удара, он размышлял все эти дни, но ничего определенного придумать не мог. Уязвимая цепочка всех махинаций с грузом «Ладоги» могла разорваться в любой момент и привести следствие к нему, Родзевичу. Хорошо хоть от СКАТа он избавился надежно и определенно. Полученная им сумма за эту операцию перекроет все неприятности, если его и выгонят с работы. Но вот история с «Ладогой» может обеспечить ему очень много лет тюрьмы. Большие дяди смогут остаться в стороне, а страдают в таких случаях, как всегда, рядовые исполнители. Слишком шаткой была позиция Родзевича, который санкционировал внеплановый заход в Калининград «Ладоги» на докование. Был, правда, и соответствующий Акт, но были еще и три человека из экипажа судна, которые также знали, что это «липа», были несколько человек на судоремонтном заводе, которые знали, что работы «липовые». Опять же, о контрабандном грузе имелась информация еще и у тех, без кого не обойтись и на калининградской таможне, и на финской. Существовали люди, которые оборудовали на «Ладоге» трюмное помещение для груза, и люди, организовавшие захват судна.

Слишком много было тех, кто оказался в курсе этой махинации. А если учесть, что еще есть обиженные конкуренты, которые могут в любой момент получить исчерпывающую информацию и выдать ее органам…

Короче говоря, Родзевич в этой ситуации висел на волоске, и безопасность его зависела от множества неподконтрольных ему случайностей.

Малайский архипелаг. База «В» группы СКАТ

Через несколько часов катер вошел в скрытый густой растительностью залив. Торин чувствовал себя уже значительно лучше. Ссадины и раны его были обработаны Веденеевой еще во время пути на базу. Кстати говоря, Доронин сделал для себя одно маленькое открытие.

Ира Веденеева, всегда ровная, сдержанная в поведении и вообще в выражении своих эмоций, неожиданно раскрылась. Когда Торина затащили в каюту катера и включили свет, то все присутствующие увидели, как пираты отделали их командира. Один страшный ожог на руке уже говорил о том, что Андрею Петровичу пришлось вынести. Правда, Доронин и Привалов тоже имели кое-какую подготовку в плане блокировки боли, но даже они не знали о способностях командира. Поэтому все, кто видел этот ожог, были в крайнем ужасе. Что уж тут говорить о Веденеевой! Не стесняясь своих товарищей, она растолкала всех и бросилась сама оказывать помощь Торину. Слезы ручьем лились из ее глаз, но она, кажется, этого не замечала. Шмыгая носом и что-то шепча, она стала быстро обрабатывать раны, делать уколы. Руку Привалова, который попытался ей помочь, она отшвырнула с такой силой и решительностью, что никто уже не пытался вмешиваться.

«Вот оно что, – догадался Доронин, – оказывается, наша Ирка влюблена в командира». Только умело скрывала это ото всех, в том числе и от самого Торина. Ни взглядом, ни намеком она ни разу не выдала своих чувств. «Вот так вот, друг Вовка, – подумал Доронин о Привалове, – ни ухарством, ни показной лихостью не завоевываются девичьи сердца. А ты свой петушиный хвост перед ней распускал. Да что Привалов? Все мы Деду в подметки не годимся».

И вот через несколько часов Торин уже сидел и внимательно слушал рассказ Горбачева, потом все записанные телефонные разговоры с комментариями Николая о местонахождении каждого абонента в момент связи. Все это время он только одобрительно кивал, но спецы, а особенно Горбачев, понимали, что командир очень доволен той информацией, которую Николай смог получить.

– Шустрые вы ребята, только не в меру, – наконец задумчиво проговорил Торин, – поспешили вы с моим освобождением. Я не сразу понял, что охранники были обкуренные. Думал, вы их нормальными вырубили, вот и решил, что уже наследили. Все моя слабость была виновата.