возник перед дверью в покои князя. Вошел, мысленно возблагодарив тьму, надоумившую хозяина оставить плешивую волчицу в гостинице недалеко от дома ее брата. На данный момент пусть будет как можно дальше от них. И позже, Гаспар с наслаждением впитает в себя ее боль. Недостаточно, слишком мало она страдала. Все слишком долго сходило ей с рук. Вампир искренне надеется, что милость князя закончилась. Или… зерна сомнения все же прорастают в нем, вопреки стараниям вампира.

Сальвадор стоит лицом к камину. Излюбленное место хозяина, он может часами, сутками созерцать танец пламени.

— Доброй ночи! — Гаспар поклонился.

— Ты ведь пришел не затем, чтобы играть в любезность. Переходи сразу к сути, — князь не обернулся, голос холодный, ленивый. Он сразу дает понять, что не намерен вести долгих бесед. Гаспар уловил в воздухе печаль, и это ему не понравилось. Предчувствия… будь они не ладны.

— Зачем ты укусил ее? Не слишком ли много чести для этой… особы? — не рискнул произносить бранных слов.

— Посчитал нужным, — энергия слов колыхнула волосы Гаспара. Князь на воле становится сильнее.

— Она выполнила свою функцию, этого достаточно. Мы слишком долго ждали, не только ты и я, но и наш народ. Ты поклялся о расплате, — вампир ходил по лезвию дозволенного. Иначе нельзя, необходимо напомнить князю.

Укус, с одной стороны — это отрада для Гаспара, волчица будет корчиться в муках, а с другой стороны, опасно. Неспокойно у него на душе… Слишком неоднозначны реакции князя.

— О своих клятвах я позабочусь сам, — сказал, как отрезал. — Меня больше беспокоят последствия открытия врат.

— Мы предполагали нечто подобное, — Гаспар отвернулся, чтобы спрятать едва заметную улыбку.

Последствия его не беспокоили, наоборот, он был неимоверно счастлив. И князь еще не ведает, что это к лучшему. Но во избежание ненужных распрей, вампир предпочел, оставить ликование при себе.

Дверь позади тихо отворяется.

— Простите, что прерываю ваш разговор, — у порога стоит Мартина. — Сальвадор, я хотела пригласить тебя отпраздновать наше прибытие, — томно облизывает губы, подходит к князю.

Насчет вампирши Гаспар не имел ничего против. Для развлечений самое то, покладистая, симпатичная, преданная. Хотя, конечно, не чета Констанции. Но в данной ситуации она самый приемлемый вариант. Главное — не плешивая волчица. Кэрол получит от хозяина лишь страдания.

— Я не звал тебя, — Сальвадор не удостоил Мартину даже взглядом.

— Прости, я осмелилась проявить инициативу. Такой день негоже проводить одному, — голос слаще меда, кладет руки ему на плечи.

— Разрешения прикасаться не было, — сбрасывает ее руки. Продолжает стоять неподвижно, а комната завибрировала от его энергии. Вампирша отлетает на несколько метров. Если бы Гаспар не удержал, она бы упала на пол.

— За что ты так со мной?! — вырывается и снова подбегает к князю. На этот раз падает на колени и цепляется за ногу.

— Ступай, Мартина, — полосует холодной сталью.

— Это все из-за нее?! Да?! Я думала, этот брак просто поможет нам выйти на волю! А после мы все заставим ее заплатить! Сальвадор, молю, посмотри на меня! — отчаянно кричит.

Гаспар отвернулся. Унижения не красят. Мартина упала в его глазах. И более ей не подняться. Как бы ни был мил мужчина, чувство достоинства должно быть на первом месте.

— Я неясно выразился, Мартина? Прочь. Пока я милостив к тебе, — не одной эмоции, лишь дернул ногой, высвободив ее.

— Уйти! Мне?! — она поднимается на ноги, одергивает платье. — Только предана тебе именно я. А она… — в голосе дрожь, — Ты не забыл, что твоя Кэрол, — выплевывает имя волчицы, как самое грязное ругательство, — убила твою дочь!

Гаспар не смог сдержать эмоции. Он до сих пор не пережил утрату. Никто из них никогда не смириться со смертью княжны. Самое больше горе для народа, их вечный траур.

***

На мне длинная ночная рубашка, шелковая, кружевная. Значит, он меня переодевал? Или доверил это своим людям? От мысли, что руки князя прикасались к моему телу, во рту пересыхает, бросает то в жар, то в холод. Затем накатывает разочарование… я ведь этого не помню… И вполне вероятно это был вовсе не он. Делегировал сию миссию Альбе, к примеру…

В целом чувствую себя использованной. Хотя, по идее, я должна радоваться, что князь отступил, оставил меня в покое. Возможно, наш брак и нужен был только для этого. А больше он обо мне и не вспомнит. Попользовался и выкинул. И все же нет… вспомнит, когда потребуется очередная услуга. Я ведь должна, и плату с меня возьмут.

Больше всего добивает усиливающееся чувство одиночества. Будто он своими клыками сделал мне дырку в сердце, оголил эмоции, и теперь никогда мне не стать цельной. Пусть побитой, с искалеченной душой, но вполне гармоничной в своем коконе. Всегда любила одиночество, я привыкла к нему, срослась. Теперь же оно меня угнетает, я только проснулась, а уже места себе не нахожу, тоска по князю обгладывает кости.

Наскоро принимаю душ. В шкафу нахожу одежду. Как мило, вампир позаботился, чтобы мне было в чем свалить от него!

Ненавижу себя за эти эмоции. Почему я не могу радоваться свободе? Тем более, из окна узнала местность, я совсем рядом с домом. Скоро увижу семью. Должна ведь радоваться, а вместо этого убиваюсь по тому, кто моей слезинки недостоин.

Покидаю комнату. Выхожу в коридор, спускаюсь по лестнице — гостиница, самая шикарная в нашем городке. Злость растет вместе с отчаянием. Мчусь домой, со слабой надеждой, что родные стены лечат.

У Мишель уже большой живот. Скоро рожать. Артаса нет дома. А если Сальвадор не поможет? Он же получил волю. Зачем теперь ему спасать малышку? Не могу без слез смотреть на жену брата. К счастью, она воспринимает мое состояние, как проявление радости. Оно и к лучшему.

Мы болтаем на кухне. Изо всех сил пытаюсь поддержать разговор и не выдать себя. Мишель так воодушевленно рассказывает о малышке, как она шевелится, как ее ждут, что для нее купили… плачу кровавыми слезами. Родные мои, только бы удалось вам помочь. Ведь времени почти совсем не осталось.

Выдержав положенное время, откланиваюсь. Иду в свою комнату. По дороге встречаю Кая, он только пришел с прогулки. Ходил вместе с дедом Итана. Старый волк тоже член совета, и на удивление единственный нормальный оборотень в проклятой семейке. Он в свое время очень помог нам всем. И теперь он называет Кая своим внуком, хоть фактически по крови тот и не является ему таковым.

— Норберт, рада вас видеть, — выдавливаю из себя вежливую улыбку.

— Кэрол, ты, как всегда, сногсшибательна, — а сам смотрит встревоженно,