Сердце тревожно забилось в груди. Неужели подруга была права и Тейлор помогает отцу скрыть от народа что-то очень важное? Нет! Он не такой! Пусть принц закрытый человек, но не подлый.

Я решила развеять сомнения и вкрадчиво спросила:

– Скажите, что сталось с бывшим главой безопасности?

По лицу Тейлора пробежала судорога, его руки сжались в кулаки, которые он поспешил спрятать в карманах кожаных штанов.

– Вы на что намекаете, младший дозорный Кёртис? – от дружелюбного тона принца не осталось и следа.

– Я… нет… – растерянно залепетала, осознав, что перешла черту. – Простите, если обидела вас… просто многим кажется странным, что на должность главы безопасности поставили именно вас.

На мгновение в кабинете повисла мучительная тишина. Тейлор сверлил меня взглядом, от которого хотелось укрыться. А затем произошло то, чего меньше всего я ожидала:

– В качестве наказания с этой минуты и до конца месяца вам запрещается без веской причины покидать крепость. Разрешение на отлучку можно будет получить только у меня. Данное распоряжение я немедленно передам всем караульным и начальникам смен. Вы свободны.

Краска вмиг сошла с моего лица, глаза защипало от слез. Я часто заморгала, не позволяя им пролиться. Только не при нем!

– За что? – гулко сглотнув, еле слышно прошептала.

На ответ рассчитывать не стоило, тем не менее лэр Рейнольдс озвучил его:

– Вы позволили себе слишком много. Ничто, даже мое особое отношение, которое я проявлял в последнее время, не дает вам права забываться, не говоря уже об этих нелепых подозрениях. А теперь покиньте кабинет.

Я оторопело смотрела на Тейлора и понимала, что он не шутит. Холодность в его глазах убивала. Слезы грозились пролиться с минуты на минуту. Осознав, что сейчас самое время уйти, на негнущихся ногах поплелась к выходу. В голове пульсировала единственная мысль: «Что на него нашло?!»

– Младший дозорный Кёртис, – внезапно окликнул он меня.

В надежде услышать извинения или получить шанс все исправить я повернулась и спросила:

– Да?

Принц кивком указал на стоявшую в углу метлу и все так же холодно вымолвил:

– Вы забыли свой веничек.

От этой фразы мне стало и вовсе не по себе. Сердце, казалось, было разорвано на части. Но ни физическую, ни душевную боль показывать при нем я больше не собиралась. Расправив из последних сил плечи, взяла метлу и покинула кабинет.

В коридоре меня поджидала Рейчел. Видимо, желание позлорадствовать было столь велико, что блондинка не удержалась и воспользовалась выпавшим перерывом.

– Долеталась, птичка! Похоже, твои дни здесь сочтены, – отравляющие душу слова сочились из ее губ, а в глазах не было ничего, кроме ненависти, смешанной с пренебрежением. – Но не думай, что кто-нибудь из наших станет по тебе скучать. Все только вздохнут с облегчением.

Меня вмиг охватила такая вспышка гнева, что я с трудом сдержалась, чтобы не наброситься на Саливан. Но проглотить обиду не смогла:

– Я покину границу только после тебя, гадюка. И смотри, не захлебнись собственным ядом, а то ты им прямо брызжешь уже.

Блондинка открыла рот, намереваясь сказать очередную гадость, но в дальнем конце коридора показался лэр Лонаган, и она рванула к лестнице. Да с такой скоростью, что только пятки засверкали. Хоть начальник смены избавил меня от дальнейших препирательств с Саливан, желание отблагодарить его не возникло даже в мыслях.

Опираясь на древко метлы, словно на посох, я кое-как поднялась на третий этаж и добралась до комнаты, где первым делом стянула с себя хлюпающие ботинки и влажную одежду. Затем, превозмогая боль и усталость, со слезами в три ручья обработала многочисленные ссадины и кровоподтеки.

На чью-либо помощь я не рассчитывала. Как и в тот раз, Генриетта готовилась к смене, а визиты Тейлора теперь навсегда остались в прошлом. Но мысли приняли другой ход, когда под подушкой я нашла новое теплое одеяло, а с наступлением темноты у моей двери раздалось жалобное поскуливание Алмы. Поступок принца говорил о многом. Вопреки размолвке и возникшему между нами напряжению он не стал противиться моим встречам с Алмой. Так может, еще не все потеряно? Время непременно покажет...

Хоть день выдался насыщенным и благодаря целебной мази боль почти отступила, сон не шел ко мне. У него на пути стояли гнетущие мысли и удручающие воспоминания, от которых хотелось избавиться. Так почему бы не воспользоваться проверенным средством?

Я открыла тумбочку, достала по-прежнему бурлящее во флаконе зелье, приняла немного больше рекомендованного, снова забралась в постель и не успела сосчитать до пятидесяти, как спасительная дрема смежила мои веки.

Утро на следующий день началось у меня ближе к одиннадцати. Хоть порезы и ссадины на теле почти зажили, от синяков не осталось и следа, подниматься я не спешила. А куда и зачем, собственно, было торопиться? Алмы, как всегда, наутро не оказалось в комнате, на смену было только завтра, поэтому я просто лежала и смотрела в потолок. Ни целебная мазь, ни восстанавливающее зелье не исцелили сердечную рану. Она по-прежнему кровоточила, а я по-прежнему не понимала, в какой момент вчера все пошло наперекосяк и чем так разозлила Тейлора.

Сползти с кровати и накинуть халат в полдень меня заставил настойчивый стук в дверь. Судя по силе ударов и их ритмичности, пришла Генриетта. Никому другому я сегодня не открыла бы.

– Ты как? – взволнованно спросила она, едва переступила порог.

Я пригладила ладонью взъерошенные волосы и произнесла на выдохе:

– Хотелось бы лучше.

На ее лице читалось сочувствие. Именно в нем и в поддержке я сейчас особо нуждалась.

– Мэр, я уже знаю о твоем наказании, и... мне жаль. За что он так с тобой?! – со злостью выпалила Генриетта.

– Не знаю, – пожала плечами и взялась заправлять постель. – Может, и вправду перегнула палку. Но к вечеру я была уже сама не своя. Ночная смена, потом это падение, блуждания по зарослям…

– Стоп! – перебила она меня. – Притормози лошадей, подруга! Давай-ка о падении поподробнее! И еще поведай, что наговорила лэру Рейнольдсу. Будем вместе разбираться.

Я кивнула, тяжело вздохнула и в надежде найти ее понимание начала свой невеселый рассказ, который занял не более четверти часа.

– Скорее всего, ты задела его за живое или правда глаза заколола, – предположила Генриетта, едва я замолчала. – Если честно, неудивительно, что лэр Рейнольдс влепил тебе наказание. Надо было держать язык за зубами. На что ты рассчитывала? На правду? Думала, доверишь ему свои мысли и получишь то же в ответ? Даже если дело там нечисто, Мэр, он ни за что не признается. Да и вообще, посуди сама, какому начальнику хотелось бы услышать подобное? Вдобавок лэр Рейнольдс не просто глава безопасности. Он принц! Столь же недосягаемый, как гора! А ты перестала чувствовать границу между вами. Она стерлась в твоем сознании. Прости, подруга, за такие слова, но он никогда не будет тебе ровней.