— Думаешь, согласятся?

— Почти уверен.

— Это только начало, Бальдор. Мы можем заключить не только торговый союз…

— Хех, — усмехнулся в бороду гном. — Думаешь, эльфы позволят нам?

— Поверь моим словам: старшим домам скоро будет очень сильно не до нас.

Но даже сам для себя я не мог решить — хорошо это или плохо. Орки говорят: «Нет хуже доли, чем жить в эпоху перемен». И я, пожалуй, согласен с ними. Как ни плоха была империя, но именно она поддерживала мир и порядок на всех землях. Да, это был эльфийский порядок. Но то, что уже шло ему на смену, мне не нравилось еще больше: люди и запретная магия! Трудно выдумать более опасного союзника. Противостоять ему будет очень непросто. А противостоять придется…

— Ты не оценишь наши дары? — нетерпеливо сменил тему разговора гном. — Мы долго подбирали то, что тебе понравится.

Он открыл первый сундук и вытащил на свет прекрасный панцирь из того же сплава, что и Химера. Гномы назвали этот новый сплав «ночная звезда», доспехи и оружие из него ценились на вес золота.

За панцирем последовала кольчуга, остроконечный шлем, наручи и поножи. Панцирь и остальные части доспеха без какой-либо ненужной гравировки и позолоты, только добротная сталь. Доспех — для боя, а не для парадных смотров. Да, пожалуй, старейшины знали, как мне угодить. Несмотря на еще не прошедшую слабость после болезни, я не удержался от искушения и попросил гнома помочь мне облачиться в новые доспехи.

— Мир, в котором мужчина не будет испытывать благоговения перед сверкающей сталью клинка или доспеха, будет проклят, — восхищенно пробормотал Бальдор, помогая мне надеть кольчугу и панцирь.

— А может быть, этот мир будет счастлив? — спросил я, пристегивая к поясу ножны с Химерой.

— В любом случае, — пожал плечами гном, протягивая мне шлем, — это будет очень скучный мир.

День выдался отвратительно холодным. По правде сказать, я не помню, чтобы в этих проклятых горах были другие дни. Солнце пряталось за пепельно-серыми тучами, метавшими на землю жалкое моросящее подобие дождя. Порывы холодного ветра противно царапали шею, стараясь пробиться сквозь плотную ткань дорожного плаща.

Пока я пребывал в болезненном бреду, погибших защитников Тверди успели похоронить. И в отдалении от стен крепости, которую они защищали, в холмистых предгорьях Ничейных земель, вырос мрачной черной язвой скорбный могильный курган.

— Спите спокойно, ваша война окончена, — прошептал я, бросая горсть земли на общую могилу: последняя дань и извинение живого перед мертвыми.

— Давненько подобного не случалось, — тихо произнес рядом Бальдор. — Если когда-либо случалось вообще. Сперва мы хотели похоронить своих погибших по своим обычаям, но потом старейшины решили сделать одну общую могилу, как велит традиция орков. Так что тут лежат все. И твои, и наши… Ты, я надеюсь, не против.

— Старейшины поступили мудро, — кивнул я. — Закопать тела эльфов, как я понимаю, старшие дома вам не дали?

— Ты же знаешь их обычаи. Своих погибших они сожгли вчера на закате. Урны с пеплом отправят в старшие и младшие дома, где их похоронят в фамильных усыпальницах.

— А что с телами гоблинов?

— Ты не был в ущелье? Твое счастье. Пепел, расплавленный камень и горы обгоревших костей. Мы грузим их целыми возами и сбрасываем в Гибельную пропасть. Я много чего повидал, и вряд ли кто-то может назвать меня трусом, но это… — На мгновение гном запнулся, но затем продолжил: — Это страшно, Леклис. Не знаю, как эльфы смогли сотворить подобное. Такая сила… Она не должна существовать.

— Что говорят наши злейшие ушастые друзья?

— Они говорят, что это случайность, — скривился гном. — Но упаси нас Творец от повторения подобной случайности.

— Смотри на это с другой стороны: их вмешательство спасло наши жизни, — равнодушно заметил я. Оставив, однако, зарубку в памяти — Ховальду стоит заняться этим поподробнее. Я хорошо помнил тот огненный вал, летевший к Тверди. Сильнейшее заклинание Огня «дыхание дракона» — всего лишь дешевый балаганный фокус по сравнению с подобной магией.

— Ха, — хмыкнул гном, — а вот это уж точно было случайностью! Будь уверен — наши жизни волновали их меньше всего. Мы живы лишь благодаря камню стен, стали доспеха и огромной доле удачи.

— Удача! — горько усмехнулся я. — Рано или поздно обнаруживаешь, что леди Удача — продажная девка, а у тебя только что закончилась звонкая монета.

— Все же лучше поздно, чем рано, Леклис. Как ляжет жребий жнеца, так и будет. Этого уже не изменить. Пойдем, вино — хорошее средство от хандры. Поверь, я знаю это лучше, чем кто-то другой.

— Пойдем, — кивнул я. — Только пусть вино будет крепким, очень крепким.

— Конечно, Леклис, так и будет.

Унылое серое небо над головой, моросящий дождь, пронизывающий ветер и мрачный холм — последнее прибежище для очередных жертв этой бесконечной войны… Новые кости у подножия моего трона. Не спрашивайте меня, почему я ненавижу дождь и горы.

Один из орков подвел наших лошадей. Поборов внезапно нахлынувшую слабость, я тяжело и неуклюже забрался в седло невзрачной пегой кобылы, мысленно пожалев об отправленном из Тверди еще до осады Ветре. Надеюсь, Мезамир проконтролирует, чтобы с ним все было в порядке, а Диана проследит за вампиром. Оба они не обрадовались приказу убираться из Тверди вместе с беженцами. И если Мезамир был вынужден подчиняться моему приказу, то Диану из крепости увезли чуть ли не силой. В день отъезда, когда все уже готовы были выступить, девушка нагло заявила, что она не солдат, мои приказы ее не заботят, и вообще она будет делать только то, что хочет. Тут как нельзя кстати пришлась помощь ее наставника сэра Альдера. Рыцарь не стал тратить время на долгие уговоры, а просто сгреб визжащую девушку в охапку, перекинул через круп своего коня и, невзирая на крики Дианы, пустил его легкой рысью к воротам. За ним последовали Мезамир и стражники из свиты Дианы.

Хорошо, что они уехали тогда. Война — это кровь и грязь, их я оставлю себе… мне ведь не привыкать.

Не хватало этой парочки: я успел привыкнуть к ним за время путешествия. Сейчас мне уже не казалась глупой затея Дианы с совместной поездкой. Может, между нами и не было любви, но по крайней мере теперь есть хоть что-то вроде дружбы. А это уже неплохо.

Обратно в Твердь возвращались молча.

За эти несколько дней город изменился до неузнаваемости. От обилия эльфийских стягов болели глаза. Знамена старших домов, младших, знамена отдельных отрядов и огромные зеленые знамена империи. Весь город пестрел этими цветными тряпками, словно сюда приехала бродячая ярмарка. Пользуясь отсутствием жителей, эльфы капитально обосновались в самом центре Тверди, и не думаю, что старейшины гномов сказали бы им хоть слово поперек. Теперь постепенно возвращающиеся хозяева рисковали обнаружить, что их дома превратились во временные резиденции эльфийцев — и они в них незваные гости. Правда, сомневаюсь, чтобы гномы рискнули протестовать против подобного положения вещей.