— Когда я смогу узнать о решении Центра?

— Сразу, как только приедешь в Буэнос-Айрес и наладишь связь с нашей резидентурой. Переписку ты должен вести только через почтовый ящик известной тебе Лизи с использованием тайнописи.

Затем куратор обозначил перед Григулевичем задачу по созданию в нескольких южноамериканских государствах независимых друг от друга подрезидентур со своими явочными конспиративными пунктами и курьерами.

— Начинать надо с организации нелегальных точек в Чили, Уругвае и Бразилии, — пояснил он. — И возглавить их должны соответственно — Алехандро и Марио… Ну, а Бразилию и Аргентину ты должен взять на себя. В случае нападения Германии на Советский Союз, — а мы не должны исключать этого, — основной задачей всех нелегальных загранточек должна стать разведработа против стран блока Берлин — Рим — Токио. Особое внимание обрати на деятельность профашистских групп и организаций, на их численный состав и на то, кто возглавляет их и финансирует. За тобой же остается проблема восстановления прерванных не по нашей вине дипломатических отношений с Мексикой, Колумбией и Уругваем. Ну не в прямом смысле восстановление, а чтобы через свои связи ты попробовал побудить чиновников дипломатических ведомств этих государств к налаживанию контактов с Наркоматом иностранных дел СССР.

Далее Пастельняк обозначил перед ним еще одну задачу — по добыванию информации о степени зависимости латиноамериканских стран от США и стратегии их внешнеполитической линии по отношению к Советскому Союзу.

— В Аргентине ты должен легализоваться под своей прежней литовской фамилией, — продолжал инструктировать его Пастельняк. — Но среди знакомых и друзей ты должен остаться тем же Хосе Ротти. Натурализацию желательно осуществить не в Буэнос-Айресе, а сначала в какой-нибудь провинции.

— Это я найду где. А как быть с легендой?

— Она тоже остается прежней. В Аргентине постарайся открыть какое-нибудь свое дело, пусть даже и убыточное. Потом закроешь его. Словом, надо пустить пыль в глаза…

— Это я умею делать. Можете быть уверены, я не подведу! Главное, чтобы не прервалась связь с Центром…

* * *

В аргентинском отеле «Плаза» Григулевич зарегистрировался под своим прежним именем Хосе Ротти.

Выложив вещи из чемодана в платяной шкаф, Хосе переоделся, подошел к окну и долго смотрел на открывшуюся панораму одной из красивейших столиц мира. «Теперь надо опять входить в новую роль, — подумал он. — Кем я только не был в последние годы — и французом, и поляком, и испанцем, и американцем, и мексиканцем, и кубинцем. И все они — и Ковальский, и Хосе Перес Мартин, и Хосе Окампо, и Луис Фальконе, и Мануэль Бруксбанк, и Фелипе, и Хосе Ротти, и Молина Миранда Антонио — существуют уже сами по себе, располагаются по значимости на совершенно разных уровнях моей жизни. Трудно было совмещать их в одном лице и оставаться при этом самим собой… А может быть, я уже перестал быть самим собой и потому допустил оплошность, оставив вдали от себя дорогую моему сердцу девушку…»

Прежде чем заняться решением проблемы натурализации в Аргентине, он на другой день выехал в провинцию Энтре-Риос, чтобы встретиться с отцом и договориться с ним о возможности вхождения в качестве компаньона в его фармацевтическую фирму. Отец, естественно, одобрил его намерение заняться коммерцией. Особенно его порадовало желание сына установить деловые отношения с торговыми партнерами соседних государств и тем самым обеспечить свою фирму постоянными заказами. В этих целях Иосиф с согласия отца оформил себе в Энтре-Риосе удостоверение коммивояжера для поездок в Чили и Уругвай.

По возвращении в Буэнос-Айрес он случайно встретился со знакомым ему Витторио Кодовильей и членом Исполкома ЦК компартии Аргентины Родольфо Гиольди. Встреча их была обоюдно приятной для всех. Они много говорили о войне в Испании, о причинах поражения республиканцев и внутриполитической обстановке, резко изменившейся в стране в худшую сторону. Беседуя с ними, Иосиф узнал, что в стране активизировалась фашистская агентура, что нацисты нашли здесь большую опору в немецкой колонии — самой крупной после испанцев и итальянцев, в которой проживало 230 тысяч немцев. Практически это была «пятая колонна», пытавшаяся превратить Аргентину в форпост германского фашизма. Поэтому и атмосфера в Буэнос-Айресе была такой, как будто страна уже являлась союзницей гитлеровской Германии. Проводимая правительством Кастильо «нейтралистская политика» по существу стала политикой поддержки фашизма: военный министр генерал Рамирес и главный дипломат страны Руис-Гиньас, рассчитывая на грядущую победу немцев и установление их господства над всей планетой, стали тогда открыто заигрывать с нацистами.

— Для координации борьбы с «пятой колонной», — продолжал Витторио Кодовилья, — я рекомендую тебе поддерживать постоянную связь с Аугусто Бланко. Он работает теперь секретарем партийной организации крупного промышленного района столицы. Кстати, можешь с ним встретиться в «Конфитерии Кабильдо». Можешь прямо завтра подъехать туда к семи вечера. Поможем мы тебе решить и вторую проблему — с натурализацией в нашей стране. У меня есть знакомый еврей Хуан Блатт. Он сведет тебя со своим другом Моисеем Тоффом, сочувствующим нашей партии, а тот выведет тебя на нужного человека из компании «Дрейфус». Скорее всего это будет Гуртенштейн. Когда ты встретишься с ним, договорись сразу о стоимости его посреднических услуг в провинции Чако. Проезд в Чако, проживание в отеле и обед с ним в ресторане ты тоже должен взять на себя. Это уж практика такая. А то, что он обеспечит тебе натурализацию, можешь быть уверен на все сто процентов. Так что действуй смело и не обходи наш офис стороной. Мы всегда будем рады видеть тебя…

* * *

Став натурализованным аргентинцем, Григулевич в кратчайшие сроки установил деловые отношения со многими магазинами, торгующими фармацевтическими товарами, и тем самым обеспечил фирму отца постоянными заказами. Поступавшие от реализации деньги Иосиф с разрешения отца стал зачислять на свой лицевой счет в одном из банков Буэнос-Айреса. Одновременно с этим он взял в аренду в престижном районе столицы помещение под офис создаваемой им посреднической фирмы по продаже табачных изделий. Главная же цель открытия этого офиса заключалась в другом: помещение должно использоваться для конспиративных встреч с агентурой и послужить в качестве почтового ящика для получения секретной корреспонденции из Центра и нью-йоркской резидентуры.

Создав о себе благоприятное мнение как о состоятельном и влиятельном человеке в аргентинском столичном бизнесе, он смело от имени своей фирмы начал активно устанавливать доверительные отношения с нужными ему людьми, действовал при этом с присущим ему авантюризмом и риском, по принципу: хочешь жить, умей вертеться. Сам подбирал, изучал и проверял кандидатов на вербовку и, если убеждался, что тот или иной человек может быть полезен ему в разведывательном плане, сначала устанавливал с ним приятельские, доверительные отношения и только после этого привлекал к тайному сотрудничеству. Легче всего ему было вербовать людей, проверенных на подпольной партийной работе или рекомендованных членом Исполкома Коминтерна Витторио Кодовильей. С его подачи он завербовал костариканского дипломата Эстенссоро, коммивояжера фирмы «Джаксон» итальянца Конти, проживающего в Монтевидео, и еще двух итальянцев — Дино Перуджино и Корнелио Моранди.