— Да, можно сказать и так.

Маркхэм надолго умолк, и Кэти показалось, что в тишине слышно, как работает его мозг. Ей стало так неуютно, что она рассказала ему про свой сократовский диалог на диване, разумеется опустив то, что именно он играл роль Сократа для ее Горгия.[9]

— Да, — согласился Маркхэм, когда Кэти закончила. — В своей книге вы часто противопоставляете творчество Микеланджело и все итальянское Возрождение современной культуре, в особенности средствам массовой информации. Они подавляют, указывают, что именно является важным, но, самое главное, физически формируют интеллект человека, в буквальном смысле определяют его психологическую способность не только обрабатывать информацию, но и ценить прекрасное. Вы говорите о разрушительном влиянии Интернета, телевидения и кино, о том, как они изменяют мозг человека, фактически настраивая его фокусировать внимание на протяжении все меньших отрезков времени и с пониженной эффективностью, а также принимать стандарты красоты, которые становятся все ниже и ниже. По сути дела, вы говорите, что сегодня качество мрамора, из которого формируемся мы как человеческие существа, стало совершенно убогим по сравнению с метафорическим камнем времен Микеланджело.

— Да, благодарю. Вы очень красиво все изложили.

— Лишь рука скульптора, будь то Микеланджело или тот извращенец-психопат, убивший Кэмпбелла и Винека, может освободить человечество от мраморной тюрьмы, каковой стали средства массовой информации. В нашем сегодняшнем обществе мы все — дети культуры, помешанной на знаменитостях, фигуры, спящие в камне.

— Да, Сэм. Именно это я и хотела сказать.

— Тогда понятно, почему убийца выбрал Кэмпбелла, да и этого мальчика. Или то, почему он изобразил их в виде фигур «Вакха» Микеланджело. Вероятно, вы и сами испытали это чувство, осматривая скульптуру. Вот бог, знаменитость, благодаря не только своим размерам, но и той мифологии, что связана с ним. Он безраздельно подчиняет себе наши мысли.

— Это также объясняет, почему убийца общался со мной посредством цитат, вы не находите? Подобно скульптуре, само средство является частью послания. Да, точно так же, как цитата в начале моей книги была частью моего сообщения. По сути дела, убийца говорил мне: «Я все понимаю».

— Ну а надпись на основании скульптуры можно просто считать благодарностью убийцы.

— Да, пожалуй.

Сэм Маркхэм снова умолк. Хильди только слышала в трубке, как он листает страницы.

— Спасибо за звонок, Кэти, — наконец сказал сотрудник ФБР. — Вы даже представить себе не можете, как помогли нам. В течение ближайших нескольких дней, пока будет производиться вскрытие тел, я буду постоянно разъезжать между Провиденсом и Бостоном. Нам нужно собрать как можно больше вещественных улик, а затем передать все в лабораторию Квантико для последующего анализа. В подобных случаях всегда лучше, чтобы родные как можно быстрее похоронили своих любимых. Я буду на связи, а вы постарайтесь немного отдохнуть, хорошо? Спокойной ночи, Кэти.

— Спокойной ночи, Сэм.

Щелк.

Хильди стояла на кухне, чувствуя себя лучше, чем за весь этот день. Несмотря на тему разговора, она вынуждена была признать, что получила удовольствие, беседуя с сотрудником ФБР.

«Наверное, всему виной настой», — раздался у нее в голове язвительный голос, и Кэти тотчас же приказала ему заткнуться.

Зазвонил домашний телефон, и Хильди услышала, как в гостиной Джанет отвечает Стиву Роджерсу, что Кэти здесь, но не будет с ним говорить.

«Должно быть, подонок увидел меня по телевизору», — подумала она и улыбнулась, потому что в течение последних нескольких месяцев ей много раз приходилось быть свидетелем того, что сейчас происходило в гостиной.

Да, Джанет прекрасно понимала, что какими бы ни были обстоятельства, по которым Кэти искала убежища у нее дома, из всех людей на земле Стив Роджерс был последним, с кем она согласилась бы говорить.

— Повторяю в последний раз, Стивен, — отчетливо произнесла Джанет. — Я не дам вам номер ее телефона. А теперь, до свидания!

Вернувшись в гостиную, Кэти узнала, что агентство «Ассошиэйтед пресс» подтвердило тот факт, что тела Томми Кэмпбелла и Майкла Винека были выкрашены в белый цвет и установлены в позах «Вакха» Микеланджело. Джанет и Дэа это известие потрясло и шокировало, а Хильди втайне испытала облегчение, поскольку не было сказано ни слова про короткое посвящение на основании статуи. Однако позже, когда в выпуске новостей Си-эн-эн показали фотографию Майкла Винека рядом с крупным планом сатира Микеланджело, на нее снова нахлынули жуткие воспоминания прошедшего дня.

Кэти поняла, что, несмотря на настой, увидит в темноте перед собой мраморное лицо Майкла Винека, когда в гостевой спальне Поулков погаснет свет.

Сэм Маркхэм, закрыв в ту ночь глаза, увидел не Майкла Винека и даже не превращенное в Вакха лицо Томми Кэмпбелла. Нет, в темноте номера гостиницы в Провиденсе вместе с ним была только его жена Мишель. Как обычно, она пришла в минуты одиночества. Часть мозаики воспоминаний рассыпалась на отдельные бессвязные элементы, в то время как прочие оставались сегментами общей картины, границ которой Сэму так никогда и не удавалось достичь. Однако сегодня воспоминания о Мишель принесли с собой тупую, но невыносимую тоску, с которой Сэм Маркхэм не расставался ни на минуту, хотя по большей части она скрывалась в самых глубоких катакомбах его отвердевшего сердца.

Минуло уже четырнадцать лет с того дня, как его жена погибла от рук серийного насильника по имени Элмер Стоукс. Этот певец, чарующий публику своей показной грубостью, в то лето выступал с гастролями в концертном зале в Мистике, штат Коннектикут, и увидел на берегу хорошенькую двадцатишестилетнюю ученую дамочку, которая вместе с коллегами брала образцы воды. Впоследствии Стоукс рассказал полиции, что проследил за этой сучкой и ее друзьями до университета и остался ждать в своей машине. Когда она наконец появилась, было уже темно. По словам Стоукса, первоначально он намеревался лишь посмотреть на нее, получить впечатление. Но когда он увидел, как очаровательная Мишель Маркхэм вышла из здания университета одна, его охватило неукротимое желание овладеть ею.

В своем признании Стоукс заявил, что натянул на лицо лыжную шапку и направил на сучку пистолет. Когда он приказал Мишель сесть на заднее сиденье ее машины, та закричала, и он попытался заставить ее замолчать. Мишель Маркхэм отчаянно сопротивлялась, лягнула Элмера в пах и яростно укусила за руку. Ей удалось сорвать с него шапочку, и Стоукс сказал, что тут его охватила паника. Он дважды выстрелил Мишель в голову и бежал с места преступления на своей старенькой «тойоте» 1985 года выпуска. Через пару дней коллега-музыкант увидел у него на руке следы от укуса и заявил в полицию. Вначале Элмер решительно отрицал свою причастность к убийству, которое до основания потрясло маленький сонный Мистик. Однако, когда полиция обнаружила в багажнике машины Стоукса пистолет, любвеобильный певец, кумир подростков, во всем сознался. Впоследствии правоохранительным органам удалось привязать Элмера еще к девяти изнасилованиям, произошедшим на протяжении десяти лет в четырех штатах.