бы в укрепление. Дальше все пошло по накатанной — разве что ворота в этот раз не сжигались, а ломались тараном в условиях очевидной слабости оставшегося в поселение гарнизона. Приблизившихся к тыну с импровизированным тараном из ствола дерева воинов встретил лишь жиденький залп стрел с вышек, и несколько дротиков, от которых дружинники с успехом закрылись «стеной щитов». При этом мостик через неглубокий ров никто не успел разобрать или сжечь — и вскоре деревянные створки были сломаны, а десятка три защитников изрублены в скоротечной схватке.

Вот далее началось самое интересное — из прилегающего практически вплотную к стенам городища леса вышли две сотни уцелевших в сече викингов, коим тут же открыли вторые ворота. Ведомые страхом за оставшихся в поселение родных, эсты яростно атаковали уже вошедших в укрепление дружинников — но теперь на стороне последних было численное преимущество (пусть и незначительное — лучники остались на дромонах). И, кроме того, это были лучшие мои бойцы, выученные сражаться строем! В течение получаса — ну может, чуть больше — большая часть воинов врага пала… А жители поселка меж тем, в ужасе покидали его, образуя тонкие ручейки беженцев, у ворот сливающихся в неудержимый, ревущий и разноголосо кричащий людской поток…

Это был самый опасный момент — даже судьбоносный. Найдись среди эстов кто-то, кто в ярости зажег бы свой дом (пусть не достанется захватчикам!) — и огонь вскоре охватил бы кучно стоящие деревянные жилища, уничтожив поселок вместе с уже отложенными на зиму запасами. Лишив нас и крова, и еды — и самой возможности перезимовать в тепле и с харчами. Конечно, это был бы не конец, мы бы пошли и к другому поселению — вот только там уже пришлось бы штурмовать готовую к обороне крепость. Да и непонятно пока, истребили мы в сече главные силы пиратов Эйсюсла, или только их боевое ядро, костяк? А на помощь к осажденным, к примеру, явилось бы еще пара тысяч воинов — пусть плохо вооруженных и слабо обученных, но многочисленных и заряженных на битву?! Все ж таки мы, как ни крути, захватчики…

Однако ничего подобного не произошло — и гонцы, посланные мной к вожакам дружины, передали приказ: людям с бегством не мешать, насилия не чинить (будущие подданные!), раненым оказать посильную помощь. Но за любые попытки сжечь дома карать немедленно!

Восприняв мое указание, Эйнар, Деян и Ратмир построили людей тонкой цепочкой, и провели ее через все городище, основательно прошерстив все с целью выявить возможных поджигателей. Раненым воины послушно пытались помочь, безнадежных милосердно добивали, обрывая их мучение. А всех, кто остался в домах, согнали на небольшую площадь в центре поселения, закрыв вторые ворота на засов.

Мало людей рискнуло повременить с бегством. Немощные старики, несколько потерявшихся детей, немного женщин с младенцами, пара больных… И под сотню рабов и рабынь, захваченных в пиратских походах эстов, с потаенной надеждой смотрящих в сторону моих воев.

К тому моменту, когда людей собрали, мне уже немного полегчало, так что я и сам последовал в городище в сопровождение десятка лучников и любимой. Правда, пока шел, вновь стало плохо — к горлу подкатил ком, в глазах потемнело, в висках же будто кузнечные молоты застучали… Ненадолго оперевшись на заботливо подставленное плечо Хельги, я с некоторым усилием все же справился с накатившей слабостью — и наконец, добрался до площади. После чего обратился к уцелевшим эстам:

— Все случившееся — это воздаяние вам за разбойный промысел, за грабежи, за свершенное насилие вашими мужьями, сыновьями, отцами. Но я, ярл Самсон, милостив — потому отпускаю всех жителей, кто пожелает уйти. Беспрепятственно. Берите дома все, что хотите — и уходите. Старики пусть тоже уходят — здесь некому будет о вас заботиться. Всех раненых, кого удастся поставить на ноги, мы также отпустим. Все рабы — отныне свободны! Мужчин, способных держать в руках оружие, я приму в дружины. Женщины — женщины нам также нужны: готовить еду, ухаживать за ранеными…

Поняв, что мысли путаются, и меня уводит куда-то в стороне, я сделал короткую паузу, после чего вновь продолжил:

— Так вот все, кто уйдет, передайте своим — я, ярл Самсон, силой могу прекратить ваши набеги, и истребить всех, кто возьмет в руки оружие! Но если кто готов оставить разбойный промысел, и присягнуть мне, то тех воинов я также приму в дружину, и уже следующей весной поведу в поход в земли саксов! Передайте всем, что ярл Самсон пришел не грабить — я пришел править!

Кажется, речь произвела впечатление на испуганно пялящихся на меня эстов — и радостно вскричавших рабов, только что получивших свободу! Даже взгляды опасливо косящихся в мою сторону ближников (волнуются!) потеплели — видимо, мои слова также пришлись им по нраву.

Я невольно улыбнулся дружинникам-варягам — но тут над самым ухом раздались тихие, щекочущую кожу теплым дыханием слова Оли:

— Отличная речь! А вот теперь подумай — сумел бы ты сейчас ее произнести, не последуй я за тобой в битве?!

Чуть облокотившись головой на шлем супруги, я столь же тихо ответил:

— Без тебя я бы не полез на того здоровяка… А если серьезно — ты спасла меня. В который раз. И я без тебя своей жизни не вижу…

Любимая прижалась к спине всем телом, после чего призналась волнующим, и одновременно воркующим шепотом:

— Я люблю тебя…

— А я тебя!

Глава 10

Декабрь 1061 года от Рождества Христова (6570 год от сотворения мира)

Датская провинция Лунд. Флоки Мститель.

Флоки сидел за грубо сбитым из цельного бруса столом, сжимая своими тонкими пальцами глиняный кубок с дрянным пивом. Впрочем, другого и не могло быть на постоялом дворе! Да еще на гроши, оставшиеся от былого достатка… Ярл — хотя теперь уже какой ярл?! — сильно исхудал за время вынужденного путешествия, а последних жалких медяков впритык хватило на спальное место в общей зале, да на кубок пива. Напиться — так как его теперь часто мучала жажда — и хоть немного согреться. Увы, подобному ему оборванцу не светило место у очага, потому оставалось довольствоваться лишь крохами его тепла — да хмельным, согревающим нутро изнутри!

А как жрать-то хочется…

— Ты слышал! Восточные викинги покорились ярлу Самсону!

— Говорят, он привел с собой ромейский флот, и сжег их драккары греческим огнем!

— А я слышал, что с ним была горстка людей и всех их перебили в битве…

— Да какой там! У него был сильный