Он улыбнулся. Камерон еще не мог разглядеть ее лицо – она была слишком далеко, но он узнал женщину по походке, по легкому движению плеч.

– Софи, – пробормотал Камерон, – лучик света во мраке.

Прыгая с камня на камень, он поспешно спустился со скалистой кручи и оказался на тропинке.

– Софи! – крикнул он.

Резко подняв голову, она увидела его, споткнулась и выронила корзину с травами.

– Я не хотел испугать тебя, прости.

Камерон наклонился и стал подбирать с земли луковицы дикого чеснока с длинными стеблями.

– К-камерон, – запинаясь, проговорила она.

Он видел, что от волнения Софи нетвердо стоит на ногах. Судя по выражению ее лица, его появление поразило ее не только своей неожиданностью.

– Что с тобой? – спросил он.

Она не ответила. Выпрямившись, он взял ее под руку, чтобы поддержать ее.

– Дадли снова угрожал тебе?

– Да, – с трудом произнесла Софи после небольшой паузы. – Сегодня утром я получила от него письмо. В случае, если я не выполню его требование, он грозится на традиционном местном балу в честь открытия охотничьего сезона, в присутствии Энтони и его родителей, объявить во всеуслышание о мошенничестве моего отца. Если это произойдет, репутация моей семьи будет навеки погублена. И конечно же, свадьба Джорджианы расстроится. – Софи потупила взор, и теперь он был устремлен на покрытые пылью дорог сапоги Камерона. – Но я не могу дать ему то, о чем он просит.

– Когда состоится бал?

Софи назвала дату.

– Значит, у нас есть еще месяц, чтобы положить конец махинациям Дадли, – задумчиво проговорил Камерон. – Мы должны раз и навсегда отбить у него охоту шантажировать тебя.

На мгновение в глазах Софи зажегся лучик надежды, но тут же погас.

– Я… я не знаю, как это сделать.

– Именно поэтому тебе может помочь только отъявленный мерзавец – такой, например, как я. А теперь скажи мне, что Дадли хочет от тебя.

– Он требует, чтобы я передала ему старый церковный документ. Я даже не знаю, существует ли он на самом деле. Я вообще ничего о нем не знаю, а папа не в состоянии что-либо вспомнить.

– И что это за документ?

Софи тряхнула головой, не поднимая глаз.

– Пожалуйста, не спрашивай меня об этом. Его содержание не имеет никакого значения, поскольку я все равно не могу доказать, что у нас его нет.

Видя, что Софи сильно взволнована, Камерон решил не настаивать.

– Ну хорошо. Знаешь, тебе повезло, что я взялся за это дело, потому что как раз теперь пришло время изменить тактику и перейти в наступление.

Софи встревожилась.

– Я вообще не понимаю, что ты здесь делаешь, – произнесла она.

– Наша недавняя встреча навела меня на мысль о том, что пора мне навестить края, где прошла моя юность.

– Тебе не следовало приезжать сюда, – заявила Софи с тревогой в голосе. – Это слишком опасно. – Она судорожно вздохнула. – Лорд Уолкотт все еще обладает огромной властью в этих краях. Вряд ли он простил тебя. Если тебя опознают, ты окажешься под арестом.

«Странно, что Софи печется о моей судьбе, когда сама находится в серьезной опасности», – подумал Камерон.

– Прежде всего, Солнечный Лучик, – начал он и замер, увидев, как исказилось ее лицо от нахлынувших эмоций, – мои осведомители сообщили, что Уолкотт завтра утром отправляется в развлекательное плавание на своей яхте. Во-вторых, я человек опытный и легко ухожу от любого преследования. Поверь, маркиз не узнает о том, что я нахожусь в Норфолке, пока я сам этого не захочу.

Софи убрала выбившуюся из прически прядь волос и заложила ее за ухо.

– Но зачем ты подвергаешь себя такому риску?

– Потому что я нужен тебе, – сказал Камерон и подумал: «И, вопреки доводам разума, ты нужна мне».

На глазах Софи выступили слезы, они блестели на ее опущенных ресницах и походили на крохотные капельки янтарного меда.

– Ты же знаешь, – продолжал Камерон, – что опасность воспламеняет мою кровь. Я не могу противостоять тяге к риску, она возбуждает во мне острые чувства и желания.

Он провел рукой по ее подбородку, и Софи вздрогнула от этого прикосновения.

– Вот одно из них, – сказал Камерон и поцеловал ее.

Ее губы под натиском его поцелуя дрогнули и разомкнулись, из груди Софи вырвался судорожный стон. На мгновение Камерону показалось, что Софи хочет его так же сильно, как он хотел ее.

Но очарование этого момента очень быстро прошло.

– О боже! – воскликнула Софи, отстраняясь от него. – Нам следует соблюдать осторожность. Никто не должен видеть тебя.

– Не беспокойся обо мне. Но что касается осторожности, здесь ты совершенно права. Я не должен бросать тень на твою репутацию.

Она быстро отвела взгляд в сторону и, взмахнув шалью, плотнее закуталась в нее.

– Я не могу не беспокоиться о тебе, Кэм, ведь ты серьезно рискуешь. Твоя жизнь находится под угрозой. Где ты собираешься остановиться? Придорожные гостиницы – место ненадежное. Кто-нибудь там обязательно узнает тебя.

– За последние десять лет я сильно изменился, Софи. Причем не в лучшую сторону. Поэтому во мне сейчас трудно узнать худого юношу с гладким безбородым лицом, который когда-то бежал из здешних мест, прихватив с собой денежки Уолкотта.

Эти слова вызвали на лице Софи слабую улыбку.

– Это верно. Ты подрос по крайней мере на восемь дюймов и нарастил такие мускулы, какие увидишь только у античных скульптур в Британском музее. – Софи нахмурилась. – Давай все же вернемся к вопросу о подстерегающей тебя опасности.

– Успокойся, я поселился в заброшенной сторожке лесника, где мы когда-то встречались и мечтали о будущем.

Лицо Софи зарделось румянцем, и Камерон не смог удержаться от смеха.

– Мы оба вели себя здесь не лучшим образом, – предался он воспоминаниям. – Однажды, когда Уолкотт устраивал праздник в саду, я стащил со стола бутылку бренди. Ты помнишь?

– О, пожалуйста, не напоминай. – Софи скорчила страдальческую гримасу. – Это все твои дурацкие проделки! На следующий день я чуть не умерла.

– Да, я был настоящим дьяволом, – согласился Камерон. – Но теперь я намерен исправиться…

– Каким образом ты… – начала было Софи, но Камерон перебил ее.

– Не расспрашивай меня пока о планах. – Он приложил палец к ее губам. – У меня есть кое-какие идеи. Но прежде чем поделиться ими с тобой, я хотел бы заглянуть в кабинет Уолкотта.

Софи хмыкнула:

– Ты хочешь вломиться в усадебный дом Уолкотта?

– Мой дорогой Солнечный Лучик, – возразил Камерон, – я никогда не вламываюсь в чужие дома. Мое мастерство проникать в любое жилище, как бы хорошо оно ни охранялось, избавляет меня от грубых методов взлома.