В аптеке я чувствовала себя как никогда неловко. Но Влад решительно отодвинул меня в сторону и любезнейшим тоном начал консультироваться у фармацевта, какой лучше тест для беременности взять.

– Вот эти сверхчувствительные, – начал раскладывать тесты на прилавке фармацевт, – длительная задержка? Какой, по-вашему, предположительный срок беременности?

– Не можем сказать точно. Пока только тошнота, лёгкая слабость.

– Наверняка, уже больше, чем две-три недели. Тест на беременность лучше делать утром. Потому что утром в урине концентрация гонадотропина намного выше, чем, например, днём.

– А днём нельзя провести этот тест? – спрашивает Владлен.

– Тест на определение беременности делают и вечером, – терпеливо отвечает фармацевт, – однако учтите, что подойдёт не каждый анализатор. Чтобы получить ответ в любое время, лучше купить специальный высокочувствительный тест, который способен уловить даже маленькую концентрацию гормона хорионического гонадотропина.

– Давайте сверхчувствительный тест. Несколько.

Влад сгребает в пакет тесты на беременность и подхватывает меня под локоть.

– В этом нет необходимости, Влад. Я не беременна.

– Есть, Лиса… Для меня – есть. И я не поверю тебе на слово. Мне нужны доказательства.

Мы выходим на улицу: весеннее майское солнце начинает припекать уже по-летнему, но прохладный ветерок всё ещё пронизывает почти насквозь.

– Куда, Владлен Егорович? – спрашивает водитель Андрей.

– В офис. Поживее, – отрывисто бросает Владлен.

Всю дорогу он сверлит меня своим тяжёлым взглядом. И одному сатане известно, какие демонические мысли бродят в его голове. Я – спокойна. Беременность – абсурд. Просто Владлен не доверяет мне настолько, что готов поверить в любую версию. Кроме правды.

В офисе Владлен сразу же заводит меня в туалет, вручая в руки тест. Закрывает дверь туалета изнутри и встаёт в дверях туалетной кабинки.

– Я жду, Лиса. Давай проверим, беременна ли ты.

– Выйди.

– Нет.

– Что? Ты хочешь, чтобы я…

– Да. Я хочу, чтобы ты при мне села и пописала на тест.

– Дай мне закрыть хотя бы дверь туалетной кабинки.

– Нет. Садись и делай, что велено. Сейчас же.

Я смотрю на решительное лицо Владлена.

– Чем тебя не устраивает вариант прикрытой двери, Влад?

– Тем, что ты вполне можешь подсунуть мне отрицательный тест на беременность. Потом выдашь своего выблядка за моего ребёнка, найдёшь тысячи отговорок: выпила таблетки от простуды или выпила слишком много алкоголя, или забыла принять противозачаточные…

Я скрещиваю руки на груди, смотря на него:

– То есть ты считаешь, что я могу подсунуть тебе неверный тест? Откуда бы я узнала, что взбредёт тебе в голову? Где я возьму нужный тест?

– Лиса… – устало говорит Влад, – ты явилась ко мне в офис, шантажом заставив меня дать согласие жениться на тебе. Ты пришла с фотографиями, которых при любом раскладе у тебя быть не могло. Так что я сейчас поверю во что угодно. Время безоговорочного доверия кануло в далёкое прошлое. Сейчас будет только так. Контроль, проверка. Садись, писай. И не стесняйся. Я видел тебя и в более неприглядном состоянии. И сейчас уж как-нибудь переживу звук струи, стекающей в унитаз.

Упрямец. Я выдёргиваю из пальцев Владлена баночку для анализов и присаживаюсь.

– Хотя бы отвернись. Или будешь держать свечку?

– Если понадобится, я подержу и баночку, Лиса.

Проходит несколько минут томительного ожидания, прежде чем мне удаётся выполнить требуемое. Владлен засекает необходимое время и терпеливо дожидается результата. Отрицательный.

– Доволен? – спрашиваю я.

– Возможно. Завтра утром сделаешь повторный тест. И ещё через два-три дня. Я хочу быть уверен на все сто процентов.

– Стопроцентную гарантию тебе не даст даже сам господь бог.

– Тогда я запишусь на приём к дьяволу. У этого ублюдка обязательно найдутся все необходимые гарантии.

– Мне нужно заехать на работу, – говорю я Владу, покидая уборную, – написать заявление и…

– Уже всё сделано. Никто не против твоего ухода, – перебивает меня Влад, опускаясь в кожаное кресло, – я решил эту проблему в два счёта… Теперь нужно решить вопрос с тобой.

– А что со мной? Разве ещё не всё решено?

– Нет, конечно же. Думаешь, постояла раком, пока я тебя трахал, примерила свадебное платье – и всё? Нет. Будешь заниматься чем-нибудь общественно полезным.

– Например? – нетерпеливо спрашиваю я, игнорируя его нарочито грубое обращение.

Понимаю: Владлен нарочно пытается вывести меня на эмоции, хочет ударить больнее и будет это делать при каждом удобном случае.

– Посуди сама. Кристина Рей была личностью известной.

– Растягивала ботекс на камеру и демонстрировала бритую кису? – иронизирую я. Не воспринимаю всерьёз увлечение блогом: от нечего делать мажорка Кристина Рейкова назвалась Кристиной Рей и усердно корчит из себя Ким Кардашьян.

Владлен смеётся:

– Иногда наши мнения совпадают, но это не отменяет того факта, что её знают. У неё есть поклонники. А вот ты… Кто ты такая? Охотница за миллионами? Тебя назовут именно так. Поэтому срочно нужно состряпать хоть что-то, чтобы обелить твою грязную шкуру. Тебя, конечно, оплюют с ног до головы. Но перед этим ты должна мелькнуть хоть чем-то благопристойным.

Владлен звонит кому-то из своих людей.

– Людмила. Зайди немедленно.

Через минуты две, не больше, в кабинете Владлена появляется миниатюрная брюнетка со стрижкой асимметричный боб. У неё довольно милое выражение лица, но холодный блеск глаз выдаёт человека, привыкшего цепляться изо всех сил и не отпускать своё. Когда она садится на противоположное кресло, понимаю, что Людмила намного взрослее, чем мне показалось на первый взгляд. Ей около сорока, не меньше, хоть при взгляде издалека ей можно дать не больше тридцати лет.

– Людмила – PR-менеджер, – представляет мне Владлен брюнетку.

Людмила приветственно улыбается мне.

– Это – Алиса, моя будущая супруга.

Людмила, даже если и удивилась, не подала и виду.

– Приятно познакомиться, Алиса. Что я должна сделать, Владлен Егорович?

– Алиса должна засветиться в чём-нибудь благопристойном и полезном. Для общества, разумеется. Чем скорее, тем лучше. Хотелось бы сегодня.

Людмила окидывает меня задумчивым взглядом:

– Если бы дали мне задание вчера, что-нибудь бы смогла придумать в столь сжатые сроки. Сегодня? Не получится. Завтра. Я посмотрю, что можно сделать. Можно идти?