Однако я отклонился от исходной, гораздо более важной темы. Если вам говорят, что рынки, будучи предоставлены сами себе, всегда приводят к выгодным для общества результатам, знайте: это полная чушь. При большом разрыве между частными издержками, связанными с той или иной деятельностью, и издержками от нее общества сами по себе рынки не в состоянии сделать нашу жизнь лучше. Разумные люди могут и должны обсуждать все возможные подходящие средства и способы решения таких проблем, что нередко подразумевает привлечение государства. Но, конечно, не всегда.

У сторон, которых тем или иным образом касаются экстерналии, может найтись стимул прийти к частному соглашению по собственному желанию. Об этом нам сообщил Рональд Коуз, экономист из Чикагского университета, получивший Нобелевскую премию в 1991 году. При удачном стечении обстоятельств одна сторона, на которой экстерналии сказываются негативно, может заплатить другой стороне за отказ от приводящего к ним поведения. Например, когда мой сосед Стюарт увлекся игрой на барабанах бонго, я мог бы заплатить ему, чтобы он перестал это делать или переключился на менее шумный музыкальный инструмент. Если мои неудобства от производимого им шума были больше, чем польза, которую он извлекал из игры на барабанах, я теоретически мог бы выписать ему чек за то, чтобы он убрал их в чулан, и в результате мы оба выиграли бы. Поясню это с помощью конкретных, хоть и гипотетических расчетов. Если для Стюарта полезность от игры на барабанах составляет 50 долларов в час, а по моим ощущениям этот шум вредит моей психике на 100 долларов в час, то нам обоим будет выгодно, если я выпишу ему чек на 75 долларов за то, чтобы он занялся более тихим делом, скажем вязанием. Стюарт получает наличные, которые нужны ему больше барабанов, я же плачу за тишину, которую ценю дороже 75 долларов.

Но, позвольте, если Стюарт жутко шумит, почему я вообще должен платить ему за то, чтоб он перестал это делать?! Возможно, и не должен. Одна из ключевых идей Коуза заключается именно в том, что частные лица могут самостоятельно разрешить проблему экстерналий только в том случае, если соответствующие права собственности всех сторон четко определены, то есть если мы точно сформулировали и знаем, какая из сторон на что имеет право. (Как мы обсудим далее в этой главе, права собственности часто включают в себя моменты гораздо более сложные, чем сама собственность.) Имеет ли Стюарт право грохотать и шуметь так громко, как ему нравится? И имею ли я право работать у себя дома в относительной тишине? Предположительно, на эти и подобные вопросы отвечают нормы и стандарты, установленные для Чикаго. Ответ на этот конкретный вопрос, скорее всего, зависит от времени суток: Стюарт имеет право барабанить до определенного времени, а я имею право на тишину в вечерние и ночные часы.

Если у меня есть установленное законом право на труд в тишине, то платежи должны производиться другой стороне. Это Стюарт должен был бы платить мне за то, чтобы я позволил ему барабанить. Но он делать этого не будет, потому что в данном случае игра (на барабанах) не стоит свеч (платы). Я писатель темпераментный и человек впечатлительный, и тишина для меня стоит никак не меньше 100 долларов, так что Стюарту, чтобы я терпел его грохот, пришлось бы раскошелиться как минимум на эту сумму. Но, как мы говорили, для него игра на бонго стоит всего 50 долларов. И он, понятно, не станет выписывать чек на сотню за то, чтобы делать нечто, обеспечивающее ему полезность всего на 50 долларов. В итоге я получаю тишину бесплатно.

Это объясняет вторую важную идею Коуза: частные стороны всегда придут к одному и тому же результативному решению – тому, которое обеспечивает максимально эффективное использование всех задействованных ресурсов независимо от того, какая из сторон первой заявляет о своих правах собственности. Единственная разница состоит в том, кто в итоге кому платит. В моем примере спорным ресурсом выступает наша общая со Стюартом стена и поступающие через нее звуковые волны. Наиболее результативным использованием этого ресурса будет тишина, ибо, как мы уже определили, я ценю спокойствие рабочей обстановки выше, чем Стюарт ценит свою игру на бонго. Если сосед имеет право шуметь, я заплачу ему за то, чтобы он прекратил это делать, – и буду работать в тишине. Если же у меня есть право на тишину, Стюарт не будет готов заплатить мне достаточно, чтобы играть на барабанах, – и я опять же буду работать в тишине.

Примечательно, что в реальной жизни подобное происходит постоянно. Мой любимый пример – одна энергетическая компания из Огайо, которая, по утверждению живущих по соседству людей, испускала «странный голубой дым», вредивший их имуществу и здоровью. Согласно закону «О чистом воздухе»[54], местные жители имели полное право подать в суд на предприятие и остановить загрязнение окружающей среды. У компании American Electric Power был выбор: или прекратить загрязнять атмосферу, или заплатить всему городку (221 житель) за то, чтобы он переехал в другое место[55].

New York Times написала об этом так: «Коммунальное предприятие покупает задушенный им городок, всех, вся и синий дым в придачу». За официальное согласие не подавать на нее в суд о возмещении ущерба, связанного с загрязнением воздуха, American Electric Power заплатила жителям примерно в три раза больше, чем стоили их дома. За 20 миллионов долларов все проблемы энергетической компании упаковали свои пожитки и убрались прочь – в буквальном смысле слова. Предположительно, с финансовой точки зрения это имело смысл. По сообщению той же New York Times, «переселение народов» стало первой сделкой, в результате которой компания «распустила» целый, хоть и небольшой город. «По мнению юристов и экологов, эта мера поможет компании избежать значительных расходов и существенных проблем с репутацией».

Заключительный вывод Коуза таков: чтобы частные стороны могли самостоятельно решить проблему экстерналий, транзакционные расходы, связанные с заключением подобной сделки – от времени, которое потребуется для поиска всех, кого она касается, до судебных издержек на заключение соглашения, – должны быть достаточно низкими. Например, мы со Стюартом могли, поторговавшись через забор во дворе, прийти к соглашению без чьего-либо вмешательства. А American Electric Power сумела заключить сделку с более чем двумя сотнями домовладельцев. Однако частные стороны не могут самостоятельно урегулировать такие серьезные проблемы, как, скажем, выбросы в атмосферу CO2. Каждый раз, садясь в автомобиль и заводя двигатель, я наношу ущерб, хоть и очень незначительный, всем шести миллиардам жителей нашей планеты. Выписка каждый раз чеков каждому из этих шести миллиардов займет уйму времени; это невозможно сделать, особенно если и так опаздываешь на работу. (Кстати, некоторые люди, живущие в холодных широтах, только выигрывают от изменения климата, так что, возможно, это они должны мне заплатить.) Да и права собственности, связанные с выбросом газов, способствующих созданию парникового эффекта, до сих пор четко не прописаны. Имеется ли у меня право на неограниченные выбросы CO2? А может, у кого-нибудь из граждан островной нации в Тихом океане есть право заставить меня прекратить делать то, что способно со временем погрузить под воду всю его страну? Это один из примеров противоречий, которые должно разрешать государство.