— Я обещаю с ним подружиться. Поверь, мы поладим, и я не дам его в обиду, — сквозь слезы промолвила я.

Антон уткнулся своим носом мне в шею и тихонько причмокнул то место, где касались его губы.

— Запомни, мы оба будем ждать тебя, — сопя произнесла я.

После этих слов Антон еще крепче сжал меня в своих объятиях. На некоторое время мне даже стало трудно дышать, но эти объятия были так необходимы нам обоим.

Каждый из нас без слов понимал другого, его чувства и переживания.

— Во сколько у тебя самолет? — придя в себя спросил Антон.

— После обеда, — хрипло ответила я, посапывая носом.

— Так у нас с тобой будет еще один завтрак, — радостно произнес Антон.

— Не хочу один…

— Прости меня, прошу, прости. Я не должен был так с тобой поступать, не должен был допустить этих чувств. Я не думал, что для нас все так обернется.

— Не надо, не кори себя за это. Я ни о чем не жалею. Я впервые узнала, что такое любовь. Ты столько всего для меня сделал за эти дни, сколько ни один человек на земле не сделал за всю мою жизнь. Я благодарна тебе за каждую минуту, проведенную вместе.

Антон взял меня под правую руку, держа в левой снопотама Филипа, мы отправились назад в отель. Я чувствовала, как ему сложно идти. На пути мы делали несколько остановок.

— Может врача?

— Не надо никого. Все хорошо, — Антон продолжал меня успокаивать, не взирая на свое самочувствие.

— Я бы хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

— Хочешь провести меня до номера? — улыбаясь спросил Антон.

— Настаиваю на этом! — твердо произнесла я.

Мы вошли в номер Антона.

— Останься, — попросил Антон, усаживаясь на кровать. — Я немного полежу и отправимся ужинать.

Признаться честно, я вовсе не хотела есть. Мне в принципе ничего не хотелось, кроме одного: чтоб он жил. Прошло уже несколько часов с тех пор, как я узнала тайну Антона, что он так тщательно пытался скрыть от меня. Лежа на его плече, я все еще никак не могла понять, хотела бы я знать эту горькую правду с первого дня знакомства или нет.

Антон прижимал меня к себе и по привычке зацеловывал мне макушку. Я чувствовала, как он утыкался мне в голову и делая глубокий вдох, замирал, не выдыхая воздух. Думаю, он делал то же, что и я, старался запомнить мой аромат, как я его.

На улице стало вечереть, и без включенного света, в номере становилось темнее. Лишь блеклый свет луны пробирался сквозь широкое окно, и лениво скользил по стенам, падая прямо к нам на кровать.

Я приподняла подбородок, не отрывая головы от теплого и уютного плеча Антона, посмотрела на него, он в этот момент смотрел на меня и улыбался. Не знаю, что вызвало такую счастливую улыбку у Антона, но я была рада видеть его таким.

Вдруг с улицы стали доноситься странные крики, которые перепугали нас до полусмерти.

— Погоди минутку, я посмотрю, что там случилось, — произнес Антон и выскочил на балкон. — Дебора, иди сюда, скорее.

Резко повеселевший тон Антона говорил о том, что на улице все в порядке. Я подошла к нему и глянула вниз. Веселая толпа, состоявшая примерно из шести девушек, во главе которых находилась будущая невеста, шумно праздновали девишник и распивая очередную бутылку спиртного, то и дело кричали, после чего дружно заливались смехом.

— Смотрела фильм «Однажды в Вегасе»? — резко произнес Антон, повернувшись ко мне.

— Конечно, — выпучив глаза ответила я.

— Пошли! — Антон, как всегда, без объяснений ухватил меня за руку, и мы спешно куда-то направились.

— На этот раз-то куда? — решила я выпытать у него конечную цель нашего маршрута.

— Да что же ты такая нетерпеливая? Сейчас сама все увидишь.

Мы поднялись на крышу отеля, с которой был невероятный вид на все побережье. Я замерла, взглянув на ровную гладь моря, и лунную дорожку, оставленного на нем.

— Антон, здесь превосходно! — воскликнула я, придя в себя. — Я и не знала, что здесь есть выход на крышу.

Антон стоял позади и наблюдал за моей реакцией. Его дико умиляло мое восхищение увиденным.

— Как приятно быть творцом твоей улыбки, — с умилением произнес он, от чего я заулыбалась еще сильнее.

— Дебора Гриффит, я хочу прямо здесь и сейчас, сказать тебе кое-что очень важное.

Я принялась внимательно слушать Антона, не подозревая, что он произнесет в следующее мгновение.

— Я люблю тебя. Люблю твои карие глаза, искреннюю улыбку, до ужаса заразительный смех. Люблю то, как ты энергично танцуешь и невероятно поешь. Я, наверное, полный безумец, но я никогда еще не испытывал таких чувств, переполняющих мое сердце. Не знаю, что ты со мной сделала, но я хочу продолжить лечение, и не ради себя, а ради нас.

Последние слова Антона вызвали бурную реакцию моего организма. Я стала жадно глотать воздух не веря тому, что слышу. Даже его невероятное признание в своих чувствах не вызвали во мне столько радости, сколько то, что он изменил свое отношение к лечению и намерен его продолжить.

Я прыгнула к нему на шею и завопила:

— Обещаешь? Обещаешь, что будешь бороться?

— Обещаю! Но и ты пообещай мне кое-что.

— Слушаю.

— Только ради тебя, ради нас с тобой, я продолжу лечение. Но если вдруг что-то пойдет не так, ты должна мне пообещать…

— Нет! — перебила я Антона, не желая слышать о том, что он может не выжить.

— Не перебивай меня! Обещай, что не станешь рыдать и убиваться по мне. Ты должна пообещать мне, что будешь жить дальше. И не просто жить, а так, чтоб сама себе завидовала. Путешествуй, как только появится малейшая возможность. Получи ту должность, о которой мечтаешь. Влюбись, да так, чтоб без памяти. Выйди замуж, роди детей. Наслаждайся каждому мгновению, будь благодарна за каждый прожитый день. Цени, люби себя и жизнь, подаренную тебе. А главное, помни, все в твоих руках. Ты все сможешь, если по-настоящему этого захочешь.

— Антон, я верю в то, что все будет хорошо и верю в нас с тобой.

— Знаю. Я действительно рано сдался. Сейчас, я вижу твою веру в лучшее и мне самому хочется в это верить.

Постояв еще некоторое время на крыше, мы разошлись по своим номерам, договорившись о раннем ужине. Мне необходимо было собрать чемодан и собраться с собственными мыслями, которых было слишком много.

День 7

Еще вечером