Окружающий мир перестал существовать для Эльвиры, словно растворившись в болезненных муках. Она отказалась от предложенной врачами анестезии и сконцентрировалась на правильном дыхании. Когда схватки стали почти непрерывными и ей показалось, что больше она не вынесет ни одной, рука Леонардо снова мягко накрыла ее судорожно сжатые в кулачок пальцы. Открыв глаза, Эльвира поймала его взгляд и прочла в нем ободрение. Кроме того, в его глазах светились гордость и восхищение, и это придало ей сил.

Ей велели тужиться, но в этом не было нужды. Побуждение вытолкнуть ребенка на свет стало слишком сильным, чтобы ему сопротивляться.

С громким хрипом Эльвира поднатужилась в последний раз, и ребенок появился на свет.

Леонардо замер — новорожденный не кричал. Врачи склонились над ним, и тут наконец раздался звонкий крик.

— Это девочка! — сообщил педиатр.

Леонардо посмотрел на бледное лицо Эльвиры. Он убрал со лба взмокшие пряди и едва справился с желанием поцеловать ее.

— Поздравляю, дорогая, — вместо этого прошептал он. — У тебя очень красивая дочка.

Волна счастливого облегчения захлестнула Эльвиру.

— Могу я ее подержать?

— Только недолго, — ответил педиатр, осторожно передавая крошечное тельце в материнские руки. — Девочка слабенькая, и мы поместим ее в специальный бокс. Как вы ее назовете?

Эльвира с нежностью смотрела на маленькую темноволосую головку. Все дурные мысли и страхи, терзавшие ее во время беременности, исчезли, словно по волшебству.

— Адела! — У Эльвиры перехватывало дыхание от захлестнувших ее эмоций.

— Замечательное имя, — одобрительно произнес Леонардо.

Она подняла голову и встретилась с ним взглядом. Выражение его лица поразило ее. Леонардо выглядел таким гордым, будто на самом деле стал отцом. Ее губы задрожали, и она поцеловала малышку в лобик.

Эльвира проснулась среди ночи. Ее разбудило какое-то неясное тревожное предчувствие. Она быстро села в кровати и огляделась.

Когда ее привезли в послеродовую палату, она мгновенно заснула, но успела заметить, что Леонардо сидит возле ее кровати.

Его не было рядом, и колыбелька тоже была пуста. Сердце Эльвиры наполнил гнетущий страх, и она, нашарив в темноте кнопку вызова дежурной сестры, позвонила. Через минуту та поспешно вошла в палату.

— Что случилось?

— Скажите, пожалуйста, где мой ребенок?

— В специальном боксе для новорожденных, — спокойно сообщила сестра. — Вы, наверное, забыли, доктор предупреждал вас об этом. Но не волнуйтесь, дела у нее идут хорошо и она пробудет там недолго.

— Я хочу ее видеть, — сказала Эльвира и умоляюще посмотрела на сестру.

— Это несложно устроить, только почему бы вам не отдохнуть до утра?

— Я хочу ее видеть, — настойчиво повторила Эльвира.

Медсестра сдалась, но настояла на том, чтобы Эльвира села в кресло на колесиках. Подъехав к боксу для новорожденных, Эльвира почувствовала подступивший к горлу ком.

За прозрачным стеклянным экраном стоял Леонардо с малюткой на руках. Его губы двигались, словно он что-то нашептывал ей на ушко.

У Эльвиры вырвался непроизвольный возглас, и медсестра беспокойно склонилась к ней.

— С вами все в порядке?

Эльвира кивнула.

— Я люблю его. Я всегда любила его, — еле слышно пробормотала она.

— Ох уж эти молодые мамаши! — вздохнула медсестра. — Конечно, любишь. Как же иначе, ведь ты родила от него ребенка.

Леонардо, словно почувствовав, что на него смотрят, обернулся и улыбнулся Эльвире. Судя по счастливому и спокойному выражению его лица, с малышкой действительно было все в порядке.

— Я войду, — сказала Эльвира и стала вставать с кресла.

— Позвольте мне отвезти вас… — начала медсестра.

— Спасибо, не нужно — с благодарностью улыбнулась ей Эльвира. — Я могу идти сама.

Она осторожно поднялась, гордо отказавшись от помощи медсестры, и неровной походкой вошла в бокс.

Увидев вблизи Леонардо и Аделу, Эльвира невольно отметила, как они похожи. Оба темноволосые и черноглазые. Да, Леонардо действительно можно принять за отца малышки, подумала она и тут же с горечью напомнила себе, что он им не был и никогда не будет.

— Почему ты держишь ее на руках? — прошептала она.

— Я не смог удержаться. Хочешь ее подержать? — С нежной улыбкой он аккуратно передал Эльвире маленький сверток. — Иди к мамочке, малышка.

Девочка тут же стала крутить головкой. Видимо, она почувствовала, что оказалась на руках у матери, и начала инстинктивно искать грудь. Эльвира снова ощутила мощный прилив любви и крепко прижала ребенка к сердцу.

Леонардо вдруг стало не по себе. Что это со мной? — задумался он. Похоже, я уже ревную их друг к другу…

Он понял, что жаждет Эльвиру. Прошло всего лишь несколько часов после рождения ее ребенка от другого мужчины, а он так сильно хочет эту женщину, что желание причиняет ему почти физическую боль. Невероятно! Такого он не мог даже представить!

Леонардо взглянул на стенные часы. Было четыре часа утра.

— Я, пожалуй, поеду, — извиняющимся тоном произнес он. — Хочу быть дома, когда Марко проснется. А днем, после занятий в школе, привезу его повидаться с тобой. До свидания, Эльвира, приятных сновидений.

Он резко развернулся и не оборачиваясь зашагал по больничному коридору. Эльвира и медсестра смотрели ему вслед.

Медсестра улыбнулась Эльвире.

— Все они такие, мужчины. Он даже не поцеловал вас на прощание! Но вы не обижайтесь, это просто от радости.

Эльвира прижалась губами к макушке Аделы, а потом тихо ответила:

— Да, конечно. Он очень волновался за нас и сейчас, наверное, совсем выбился из сил.

Хорошо бы это действительно было так, сказала себе она, хотя в глубине души понимала, что Леонардо не поцеловал ее просто потому, что не хотел…

На следующее утро Леонардо приехал в больницу пораньше, когда ночная смена врачей, принимавших роды, еще не разошлась по домам, и привез бутылку шампанского, перевязанную розовой ленточкой.

При появлении высокого темноволосого мужчины в темно-синем костюме в дверях ординаторской три акушерки дружно раскрыли рты.

— Я знаю, что сейчас очень рано, — обворожительно улыбнулся Леонардо. — Но перед работой я очень хотел бы увидеться с Эльвирой.

Все трое, как по команде, вскочили на ноги и поправили свои белоснежные чепцы.

— Позвольте вас проводить к ней, — хором заявили они.

Черные глаза Леонардо весело блеснули.