— Кто это тут роется в моем белье?

Угол простыни приподнялся, и из-под наволочки вынырнуло сердитое лицо пожилой чернокожей женщины.

— Так ты у меня вещи воруешь! Мэтью! Скорей сюда! Белый бродяга позарился на твою рубашку!

Сэмюел не помня себя отскочил назад и перемахнул через забор.

— Мэтью!

Он подтолкнул сестру, и оба со всех ног бросились бежать.

— Мэтью, твоя рубашка уплывает! Ты, может, думаешь, я сама побегу ее отнимать? В мои-то годы?!

— Воры! — послышался другой голос. — Тетю Люси ограбили!

Из окон соседних домов стали высовываться люди, и в считанные секунды во дворы высыпала куча народу. Двое мужчин бросились на дорогу, чтобы перерезать похитителям путь, а вслед за преступниками помчалась ватага детей.

— Воры! — вопили они. — Тетю Люси ограбили!

— Ладно, ладно, — Сэм резко остановился. — Мы совершили ошибку, вот, мы всё возвращаем.

В знак капитуляции он помахал в воздухе одеждой, но это не помешало десятку человек окружить их с криками:

— Воры! Воры!

— Зовите полицию!

— Да мы сами с ними разберемся! Никакой пощады подлым ворюгам!

— К тому же они не из нашего района!

Сэм почувствовал мощный удар справа, и ухо будто ошпарило.

— Да! Да! Не надо нам полиции!

Следующий удар пришелся в плечо, и, пока Сэм разворачивался к нападавшему лицом, он увидел пожилую женщину — ту самую, которая застукала его у веревки. Она ковыляла к собравшимся, размахивая руками.

— С ума посходили?! — кричала она. — Оставьте его в покое!

— Это они, тетя Люси! Они украли твои вещи!

— Да! Сейчас мы им покажем!

— Бартелеми, а ну отпусти мальчика! — приказала женщина. — Видела бы тебя твоя бедная мать!

Тот, кто схватил Сэма за руку, разжал пальцы и опустил голову.

— Эх, вы! Разве этому вас учат в церкви по воскресеньям? — возмущалась тети Люси. — Не иметь сострадания к тому, кто беднее вас?

— Они на нашей территории, — запротестовал Бартелеми. — Если мы не заставим их относиться к нам с уважением…

— Бартелеми, у тебя голова совсем пустая, да? В следующий раз при встрече напомни мне хорошенько надрать тебе уши! Ты видел, во что они одеты? Ты что, правда думаешь, будто они пришли сюда из богатого района для того, чтобы примерить твои тряпки?

Мужчина сконфуженно понурился.

— А вы двое, идемте со мной, посмотрим, чем вам можно помочь.

Все расступились, и тетя Люси с видом полководца-триумфатора препроводила гостей к себе и захлопнула дверь перед носом у любопытных.

— Вы уж простите их. Это они от отчаяния и нищеты сделались такими злыми! Повсюду безработица, особенно в черном квартале. Дети голодные, родители уж и не знают, что делать… Прямо беда. Но что я вам-то объясняю! Девчонка вон какая бледная и худющая…

Лили действительно страшно побледнела, и под глазами выступили темные круги.

— Вы голодные? Садитесь, у тети Люси где-то было печенье. А еще сделаю вам чаю с сахаром, сил сразу прибавится. Мэтью! Мэтью, ты тут? Чай пить будешь?

Сэм и Лили сели в старенькие кресла. Они были потрясены таким поворотом событий и сгорали от стыда из-за того, что собирались обокрасть эту добрую женщину. Скромное жилище, где они оказались, было полно безделушек. Слабый свет проникал через единственное окно, на столе тускло горела керосиновая лампа. Дальняя стена комнаты была из железного гофролиста, местами прикрытого старинными фотографиями. Еще тут стояли швейная машинка с ножным управлением и корзина с бельем. Мебель украшали вязаные салфеточки, на буфете красовалась коллекция разноцветных бутылок, а на стуле лежала развернутая газета. Сэмюел потянулся за ней и торопливо перелистнул до передней полосы: «Президентские выборы: кто будет представлять демократическую партию?» И ниже — более мелким шрифтом: «Делегаты встречаются сегодня на стадионе в Чикаго, чтобы определить своих кандидатов». Газета называлась «Чикаго дефендер»,[24] адата на ней значилась 30 июня 1932 года.

— Мы в Соединенных штатах, Лили, в Чикаго, — тихо проговорил Сэм. — В 1932 году! Смотри, скоро президентские выборы!

Он передал газету сестре, и у той глаза расширились от изумления.

— Чикаго! Но ведь…

— Интересуетесь политикой?

В комнату вошел высокий молодой человек в белой форме с золотыми пуговицами. Его элегантность никак не вязалась с бедностью обстановки.

— Это из-за вас все так всполошились, да? Вы что, опасные преступники?

— Преступники? Нет-нет, это просто недоразумение, — принялся оправдываться Сэм. — Мы… мы в дороге потеряли чемоданы, и…

Между тем в комнату вернулась тетя Люси, неся на подносе дымящиеся чашки и банку с печеньем.

— А! Уже познакомились с моим Мэтью? Красавец, правда? Гордость мне на старости лет! Тебе уже пора, мой хороший? Не выпьешь чаю?

Мэтью взял газету из рук Лили.

— Мне сегодня надо на Южную.

— Надеюсь, никаких тайных ставок? Ты же знаешь, это противозаконно!

— Тетя Люси, это совершенно безопасно, и к тому же неплохая прибавка к зарплате.

— Ты объясни, какие такие ставки могут стоить того, чтобы ради них подвергаться риску сесть за решетку!

— Конечно же, выборы! Кандидаты, которых демократическая партия выдвинет на президентский пост! Об этом все газеты трезвонят!

— И ты рассчитываешь на этом заработать?

— Можно получить до тысячи долларов, если поставить пятьдесят! Конечно, если угадаешь!

— Рузвельт, — устало обронила Лили.

— Что?

— Демократы выберут Рузвельта. А вице-президентом станет Джон Гарнер.

Сэмюел вытаращил глаза. Рузвельт — это еще ладно, про него он слышал. Но если его сестра и про вице-президентов США всё знает…

— Рузвельт и Гарнер? — заинтересовался Мэтью. — Мне казалось, они не очень ладят друг с другом?

— Не слушайте ее, — вмешался Сэмюел с деланной улыбкой. — Моя сестра немного не в себе. Мелет иногда полную чушь…

— Значит, Рузвельт и Гарнер, — задумчиво повторил Мэтью. — Хм, а почему бы и нет?

Он взял с вешалки белую фуражку и послал тете Люси воздушный поцелуй.

— До завтра, тетя Люси! Постараюсь вернуться не слишком поздно.

Старушка оглядела его с ног до головы.