Ирма смотрит на меня печально, но я вижу, что что-то не так. Она все это подстроила! Все знают, что Скиппер интересней Бренды! Вот она и подстроила все! Чтобы снова быть в клубе первой!

– Ты специально все так сделала! – кричу я на Ирму. – Хотела исключить меня! Ты все придумала! Моя Скиппер настоящая, это твой журнал не настоящий! Девочки, и вы ей верите? Она же врет нам! Да скажите вы что-нибудь, глупые девчонки!

Я с надеждой смотрю на них. Ну же, вступитесь за меня! Скажите что-нибудь! Но девочки смотрят вниз, изучают свои ногти либо расчесывают волосы куклам.

Ах вот, значит, как! Все против меня?

– Ханна… – Ирма говорит тихо, как будто успокаивает меня. – Мы понимаем, ты переживаешь. Это тяжело – узнать, что твоя кукла – подделка. Ты имеешь право обижаться на нас, мы тебя не виним. Но ты не можешь больше оставаться в клубе. Прости.

Ух, во мне кипят злые слезы! Я вскакиваю, хватаю свою Скиппер и ухожу прочь.

– Куда ты, глупая? – кричит Ирма мне вслед. – Там nebel! Тебя утащат Shund! Они заберут тебя в свой подвал!

И правда… Из-за слез в глазах я не вижу, куда иду, и невольно двигаюсь в сторону граничного забора. Но я слишком гордая и не буду реагировать на предупреждение Ирмы, не поверну назад.

Упрямо иду вперед, вскоре кончается наш поселок, дальше тянутся пустынные холмы. Я вхожу в nebel. Ничего не видно вокруг… Трава под ногами влажная, воздух холоднее, чем в нашем поселке. Везде белая пелена. Я дохожу до какого-то забора и не сразу понимаю, что нахожусь на границе. Забор здесь сетчатый, второй забор, бетонный, начали строить недавно и так далеко еще не протянули. Администрация подумала, что Schund не будут пробираться к нам через окраину, и обезопасили сначала центральную часть.

Я сажусь у забора на влажную траву.

Как Ирма могла так со мной поступить? Я считала, что мы подруги. А остальные девочки – они все молчали! Даже не подумали вступиться за меня. Тоже мне, подруги. Девчачий клуб. Ненавижу всех девочек клуба Ирмы!

Я прижимаю к себе Скиппер и плачу.

Вдруг я слышу какой-то шум, страшный ритмичный звук.

Ре-та-те-тет… Ре-та-те-тет…

Я тревожно замираю и смотрю в ту сторону, откуда доносится звук. Вспоминаю рассказ Дагмар о страшном подвале.

Schund. За мной идут Schund!

Что делать? Бежать? Но Schund услышат меня, если я побегу. Лучше, наоборот, сидеть тихо и не шевелиться.

Ре-та-те-тет… Ре-та-те-тет…

А страшный звук все ближе.

Я сжимаюсь в комочек и закрываю глаза, зубы стучат от холода и страха. Пусть Schund уйдут! Пусть уйдут!

– Эй! Ты кто такая? Чего тут делаешь?

Детский голос! Не могу разобрать слов и понять, какой это язык. Я поднимаю голову и по ту сторону забора вижу мальчишку, низкорослого и худого.

Страх немного проходит… Но тут я замечаю в его руках огромную железную rohr[7], которой он ведет по забору, из-за чего и получается этот жуткий звук, и сердце снова бешено колотится. Несмотря на то что нас с мальчишкой разделяет забор, мне все равно страшно.

Я разглядываю незнакомца через железную сетку, а он в ответ задумчиво смотрит на меня, чешет макушку, тормоша лохматые черные волосы. Ух, какие страшные у него глаза. Почти белые, как nebel вокруг. На мальчишке широкие штаны, заправленные в огромные, выше колен, сапоги, длинная грязная рубашка, подпоясанная кожаным ремнем. К поясу привязано много всяких удивительных вещей. Какие-то мешочки и футляры, фонарик, ножик, циферблат от наручных часов и… Я визжу и отскакиваю в сторону. Ratte![8] К поясу мальчишки привязана дохлая ratte!!!

– Чего визжишь? Чего испугалась?

Мальчишка осматривает себя, а я все визжу.

– А, это…

О, нет! Он отвязывает ratte! Сейчас он кинет ее на меня! Перебросит через забор.

– Не пугайся, это Мальвина. Да, она немного попахивает – я поймал ее позавчера. Но она все равно еще клевая. Хочешь погладить?

Он протягивает ratte в мою сторону. Мой визг, думаю, разносится на всю округу.

– Ладно, понял. Только не ори. Вот, я убираю Мальвину, видишь?.. Мальвина, кажется, мы с тобой не нравимся нашей новой подруге.

Он снова привязывает ratte к своему поясу. Слава богу, он не будет ее кидать на меня через забор!

Но все равно я с беспокойством смотрю на железную rohr в руках мальчишки.

– Чего ты такая трусливая? Убрал я Мальвину, не съест она тебя. Чего боишься-то? Этой палки, что ли?

Он водит rohr по забору. Ре-та-те-тет….

– Я зову ее Китькина радость. Все коты у нас в округе ее боятся.

О чем он говорит? Я не понимаю ни слова. Но не остается сомнений: передо мной один из Schund. Только очень маленький. Даже помладше меня. Я первый раз вижу Schund так близко.

– Так кто ты такая? Ты не из нашего двора. В Лоскутках я всех знаю. Платье на тебе красивое, наши девчонки не ходят в таких. У нас Катька один раз напялила платье с оборками, так наши дворовые девки быстро ей их оборвали… Налетели, как стая ворон, и оборвали. Такие злющие у нас девчонки. Может, ты из Коробок? Они там получше нас одеваются. Если повезет, там даже платье не порвут, если надеть. Если ты из Коробок, то чего забралась так далеко? И зачем перелезла за забор? А чего у тебя с лицом? Ты чего ревешь?

Он о чем-то меня спрашивает… От злости и обиды в горле встает ком. Я хочу проглотить его, но нет… Он вырывается наружу. Я вдыхаю побольше воздуха и высказываю мальчишке все, что произошло со мной, трясу куклой и тычу ей в nebel, в сторону, откуда я пришла.

– Гадкие девчонки… Они сказали, что я не могу больше быть в их клубе. Ирма обманула всех! Все ей поверили! Она сказала, что моя Скиппер не настоящая! Это все Ирма, Ирма! И ее дурацкая кукла Бренда. Но я знаю, Скиппер настоящая! Ирма просто мне завидует! Хочет быть первой в клубе, но все девочки знают, что Скиппер интересней Бренды! Бренда ничего не умеет делать, а у Скиппер есть йо-йо-о-о…

На последних словах я уже реву в голос и икаю, задыхаясь.

Мальчишка смотрит на меня странно, как будто я сказала что-то нелепое.

– Так ты не из наших… Ты из этих… Оттуда, – печально говорит он и показывает рукой в сторону Холмов. – Иностранка, значит. Мне кажется, ты немка. У меня дед, когда под старость с катушек съехал, почему-то стал считать себя русским шпионом в нацистской армии. Ух, и намучились мы с ним! Постоянно что-то орал на немецком… Где он его выучил? Всю жизнь на фабрике проработал, галоши делал. Но слова похожие на твои. Так что думаю, ты немка. Не реви! Я хоть не понял ничего из твоего тарахтенья, одно мне ясно: тебя кто-то обидел!