– Врежь, только не жди, что станет легче. Мы подошли кмашине, сели, я включила печку, потому что меня слегка потрясывало.

– Можешь высказаться, – кивнула я, понаблюдав, какКоля таращится в окно невидящим взглядом.

– У тебя с Дидоновым свои счеты. Ты просишь меняустроить ему ловушку, и я как дурак… В результате два трупа. Если бы я незаметил ментовскую машину, если бы шел со стороны гастронома, уверен, меня бывзяли в подъезде тепленьким и с ключами в кармане.

– Очень возможно, – согласилась я. –Анонимное письмо в пиджаке Дидонова, наше с тобой близкое знакомство, изкоторого я не делала секрета, – все прекрасно укладывается в схему. –Он хмуро смотрел на меня, а я разозлилась. – Думаешь, я тебяподставила? – Он не ответил, а я хихикнула. – Смысла не вижу. Да ирассчитан весь этот спектакль на дураков. Менты бы покопались и навернякапришли бы к тому же выводу: убийц как минимум двое. Иначе риск слишком большой.Допустим, обе жертвы находились в постели, и их для начала оглушили, но ведьодин мог быть в ванной, другой в кухне или еще черт знает где… И пока возишьсяс одним, второй доставит большие хлопоты. Я все понятно излагаю? Анонимкаговорит скорее о моей непричастности к убийству. Проще сказать, намекает наподставу, как и твое появление в подъезде, предложенные ключи…

– Черт, – выругался Коля. – Он ведь расскажетментам. Я имею в виду Купреева.

– Это хозяин теннисного клуба?

– Ну…

– Будет молчать в тряпочку, раз сам заказывал дубликат.Хотя мог не заказывать, а просто спер ключи у парня и назад не вернул. Тогдавсе еще больше запутывается.

– Послушай…

– Это ты послушай. Кто-то Купрееву эту идею подсказал.Начнешь ему мозги вправлять, – поторопилась я, видя, как Колины кулакинепроизвольно сжались, – так он, захлебываясь кровью, будет уверять, чтопросто хотел услужить. Мне, естественно. Очень правдоподобно. И разумно. Потомучто знает, скажи он правду, и… в общем, долго с правдой он не протянет.

– Я ничего не понимаю. Тебе выгодно было, чтобыДидонов…

– Не говори глупостей. На что мне его кончина? Я хотелаприжать ему хвост, выслужиться перед хозяином: вот какая я молодец, раздобылачудесненький компромат, и теперь эта гнида у нас в кармане, пикнет, так мы егосразу к ногтю.

– Это ты говоришь, – проворчал он, но ужеспокойнее.

– Ага. Кто-то устраивает бойню и пытается перевестистрелки на меня, но делает это так неумело… Словом, кто-то здорово пудрит наммозги.

Коля смотрел на меня с недоумением, так что пришлось емупояснить.

– Кто-то избавился от Дидонова и при этом намекнул намою причастность к этому. Конечно, обвинить меня в заказном убийстве вряд липолучится, но разговоры тоже чего-то стоят. Следовательно, мой хозяин, желаявсе замять, пойдет на компромисс, менты выберут самую удобную версию: Дидоновпал от руки ревнивого любовника, который с перепугу повесился. Для слуги народасмерть довольно неказистая, все дружно начнут заминать скандал, и соратнички, ивраги обретут завидное единство. В результате никому и в голову не придетдокапываться до правды.

– А ты? – помолчав немного, спросил Коля.

– На фига мне это? – искренне удивилась я. –О ключах не беспокойся, Купреев будет молчать, а если откроет рот… я ему незавидую. Ключи, кстати, отдай мне. – Коля с сомнением протянул мне ключи,а я притормозила. – Вот твой дом.

– Спасибо, – буркнул он и вышел. Я крикнулавдогонку:

– Эй, тебе никто не говорил, что добрые дела наказуемы?

– Да иди ты к черту, – отмахнулся он.

Я посидела немного, потерла лицо ладонями и изрекла:

– Лялин прав, что-то у нас затевается. Знать бы еще –что.

Утром меня никто не беспокоил, значит, трупы еще не нашли.Часов в одиннадцать я позвонила Виталию.

– Чем порадуешь?

– Менты действительно не просто так ошивались возледома. Была наводка, что в этом подъезде пойдут грабить квартиру. Там двабизнесмена живут, так что было похоже на правду, а квартир в их районе грабятстолько, что мужики уже озверели, поэтому и засели у подъезда. Пока все тихо?

– Похоже, что так.

Мы простились, и я отправилась с Сашкой на прогулку,продолжая ломать над всем этим голову. В игру включились серьезные люди. К целиони идут неспешно, но твердо, и трупы их вовсе не пугают. А цель даже непроглядывается. Я-то ее точно не вижу, оттого-то и обидно.

Возвращаясь домой, я заметила возле ворот своего гаражановенький “Лексус” с московскими номерами. Сердце совершило стремительныйскачок, нехотя вернулось на место и теперь пыталось выломаться из ребер.Пришлось притормозить, чтобы малость отдышаться. Сашка тоже замер, поглядывая наменя. Я сунула его под мышку и припустилась бегом. На подступах к родной дверия решила, что веду себя как тургеневская барышня, застыдилась, призвала себя кпорядку и придала своей походке нечто прогулочно-неспешное. Открыла дверь,вошла, отпустила Сашку и громко позвала:

– Есть кто живой?

– Есть, – отозвались с кухни.

Сашка пребывал в недоумении, а я заглянула в распахнутуюдверь и увидела Лукьянова. В левой руке у него был стакан с коньяком, в правойлопаточка, он что-то перемешивал ею в сковородке.

– Привет, – сказал он, широко улыбаясь.

Улыбка у него шикарная, и сам он на редкость милый парень.Не буду врать, что всегда, но иногда бывает. Сколько раз за прошедший год япредставляла себе эту сцену, и так и эдак, но все равно не угадала. Не мешалобы броситься ему на шею. Если честно, я бы с удовольствием, но как-то нелепокидаться с объятиями, когда человек с таким увлечением занимается готовкой.

– Не возражаешь, – кивнул он на сковородку, –что я тут хозяйничаю?

– Что ты, напротив.

– Похоже, я вторгся в квартиру незваным гостем.

– Я дала тебе ключи.

– И ждала меня? – усмехнулся он. Усмешка его мнене нравилась, но я ответила правду:

– Еще как…

Но он, разумеется, не поверил и засмеялся, точно удачнойшутке.

– Нет, в самом деле? – все-таки спросил он, потомучто, как все мужчины, был тщеславен.

– Конечно. Четыреста двадцать девять дней я говориласебе: сегодня он приедет. И ты приехал.