В ответ тот лишь зевнул, а потом фыркнул, когда ветер снова донес этот неприятный запах. Точно! Пахнет сероводородом и горелой серой – «очаровательный букет».

– «Земля Санникова» какая-то, – хмыкнул я, извлек из кармашка на поясе тощий кисет, – и табака всего ничего осталось.

Набил трубку лишь наполовину и, с наслаждением выпустив в небо дым первой затяжки, посмотрел на соседний склон.

– Ох! И чего мышей не ловим? – я бесцеремонно толкнул вожака в бок и показал рукой на несколько теней на склоне.

Пятеро или шестеро, разглядеть не получается, далеко, метров двести… медведи, что ли? Стаей ходят? Четыре кота во главе с вожаком уже беззвучно скрылись за кустарником, а я разбудил Дарину:

– Просыпайся, у нас гости.

– Иноземцы? – Дарина тряхнула головой, сгоняя дрему, скинула с себя кафтан и потянулась к своему колчану.

– Не знаю, не разглядел толком, но больше на зверя какого-то смахивали. Коты ушли проверить…

И вернулись ни с чем. Точнее, вернулся только вожак, еще один кот медленно шел по склону холма, двух других не видно, наверное, пошли на обход территории. Вожак, фыркая, сел у потухшего кострища, похоже, хватанул едкого дыма.

– И кто там был?

Вожак зевнул, лизнул шерсть на своей груди, пытаясь освободиться от репейника, и ничего не ответил, в смысле, не передал никаких эмоций.

– Должно быть, другой дикий зверь, учуяв котов, быстро ушел, – предположила Дарина.

– Странно, что коты их не учуяли, их я увидел.

– Да, чудно, – согласилась Дарина, легла на еще не остывшее место, снова укрылась кафтаном с головой, а потом приподняла его край, – ложись спать, Никитин.

– Да, – согласился я, забрался под кафтан, бросил в ноги еще один и обнял Дарину.

– Скажи, – прошептала Дарина, – мы завтра опять будем идти?

– Или ехать.

– А куда?

– У изгнанников, за которыми вдобавок объявили охоту, невелик выбор. Надо схорониться, найти укромное место, где есть ручей, поживем пока там, приведем мысли в порядок.

– Это как, мысли в порядок?

– Надо решить, как поступить дальше.

– Надо, – уже сонным голосом ответила Дарина, ее пальцы, что держали мою ладонь, слабели.

Засопела Дарина быстро, да и я недолго гонял мысли о том, кто мог бродить на склоне холма, о том, что делать дальше, и тоже уснул, как только перестал пялиться на гигантский серп луны в небе и сомкнул глаза.

Несмотря на пасмурную погоду и хмурое небо, погода в долине была отличная, а точнее, микроклимат. Тепло, поднимающееся от земли, делало свое дело, единственная неприятность – запах. Запах серы и тухлых яиц. Стало жарко и пришлось менять одежду, исключив кафтаны и шапки. В тех местах, где было меньше глины и больше камней, чувствовалась более высокая температура. По берегу реки стелился густой туман, я видел, как один из сопровождающих нас котов зашел в него всего на пару метров и сразу исчез, затем вышел, постоял немного и снова зашел, вероятно, он так развлекался. Слева, там где начинался склон одного из холмов с редкими деревьями, было много зеленого и сочного папоротника, нормального такого орляка, самого обыкновенного. Да, зелени становилось все больше.

Костер для приготовления завтрака разводить не пришлось. Я наполнил котелок водой и углубил его в кипящую, серую с рыжим оттенком жижу – небольшая булькающая лужа у камней рядом с нашей ночевкой. Коты разбрелись, за исключением вожака и того, на котором ехал я.

– Чудно как, – Дарина, не без удивления наблюдала, как в котелке начинала закипать вода.

– Что чудного?

– Земля тепло дарует… должно быть, великое колдовство это все породило.

– Это все породила природа, – засыпав травяной смеси в котелок, сказал я и улыбнулся тому, какое озадаченное лицо было у моей амазонки, а потом подумал, что без божьего промысла все-таки тут не обошлось, очень уж необычное, я бы сказал, уникальное место.

Похоже, мы шли через кальдеру спящего… ну, или дремлющего вулкана, и тут уж да, стоит молиться всем известным и неизвестным богам, чтобы этот вулкан не проснулся.

– Надо идти к горам.

– Зачем?

– Видишь снежные шапки на вершинах?

– Да.

– Это чистая вода в ручьях, что течет по ущельям тех гор и образует эту реку…

– Далеко, – задумалась Дарина.

– Не очень, еще пару дней пути… верхом на котах. И кстати, сегодня я на вожаке еду.

– Это почему?

– Потому что… Потому что ты должна привыкать к разным характерам зверя.

– Да? – Дарина приподняла «домиком» бровь и отпила из чуть помятой медной кружки. – Ну хорошо.

Разумная все же у меня жена, поняла ведь все, но настаивать и вредничать не стала, да и не то место, время и вообще ситуация для ее самоутверждения в стиле «кто в доме хозяин». Дома нет, гиблые и дикие места кругом… Хотя предпосылок для гибели, ни по ощущениям, ни визуально не наблюдалось, да и коты спокойны.

* * *

Ежась от холода после прогулки «до ветру», Корен остановился на пороге дома колдуньи. Он внимательно осмотрел озеро, поверхность которого сковал тонкий лед. На мостках стоял иноземный воин, уперев двусторонний боевой топор в доски и облокотившись на длинное топорище. «Поди замерз» – подумал Корен передернул плечами и хотел было зайти в дом, но наемники у ворот заимки, в которые упиралась лесная дорога, что-то засуетились.

– Что там? – повысив голос, спросил Корен.

– Посыльный дружины княжеской, – ответил один из наемников и пренебрежительно сплюнул на снег.

– Открывай, – махнул рукой Корен и поспешил к воротам.

В приоткрытые ворота въехал всадник, вручил Корену опечатанный сверток пергамента, развернул лошадь и поскакал прочь, одарив наемников не менее пренебрежительным взглядом. Разломив смолу княжеской печати, Корен развернул пергамент, прочел его и удовлетворительно кивнув, пошел к дому.

– Какие новости? – наместник Стак отвлекся от завтрака, когда Корен войдя в дом, уселся на лавку у входа и задумался.

– Дозорные прибывающего в скором времени гарнизона сообщили, что гарнизон встанет на перекрестке северного и восточного трактов.

– Гарнизон?

– Я же говорил, это для охраны северных границ княжества от набегов. Когда прибудет подкрепление из крепости с Земель Желтого озера?

– Сегодня, – ответил наместник, задумался ненадолго и добавил, – или завтра.

– Я вчера посылал людей, они отметили путь по уже крепкому льду до гатей.

– Лошади пройдут?