— Кто первым ворвется, тот пусть и берет Берлин!— сказал он, объявив таким образом невиданное соревнование между стратегическими объединениями.

Оборона Берлина отличалась как тщательностью инженерного оборудования, так и фанатично-упорным сопротивлением лучших гитлеровских дивизий. Но удар войск 1-го Украинского фронта оказался поистине всесокрушающим. 23 апреля 4-й гвардейский танковый корпус генерала Полубоярова вышел к Эльбе в районе Торгау, разделив территорию фашистской Германии надвое. Два дня спустя армии обоих фронтов соединились западнее Берлина, завершив окружение вражеской группировки. Начались уличные бои.

К этому времени «недовод» разграничительной линии уже вносил изрядную путаницу в управление войсками, и Сталин, чтобы устранить ее, окончательно определил зоны ответственности фронтов. К явному огорчению Конева: не его солдатам было суждено водрузить Знамя Победы над Рейхстагом! Тогда Верховный главнокомандующий, словно успокаивая военачальника, задал риторический вопрос: «Как вы думаете, кто будет брать Прагу?»

В столице Чехословакии полыхало восстание. Войска фельдмаршала Шернера пытались залить его кровью и превратить оккупированную страну в последний бастион бессмысленного сопротивления.

Поворот более чем миллионной группировки войск с десятками тысяч единиц техники был осуществлен молниеносно, но лишь знатоки могли оценить красоту сложного маневра.

9 мая 1945 года ликующие жители Праги цветами встречали своих освободителей. Война в Европе закончилась и увенчалась Великой победой. Выдающиеся заслуги маршала Конева в ее достижении были отмечены второй Золотой Звездой Героя Советского Союза.

24 июня 1945 года Иван Степанович торжественным маршем провел сводный полк 1-го Украинского фронта по брусчатке Красной площади. А затем еще долго работал, передавая следующим поколениям защитников Родины знания и опыт одного из лучших полководцев XX века.

Мотор биплана заглох внезапно. Небольшой самолет круто спланировал, вонзился колесами шасси в картофельное поле и перевернулся, выбросив из кабины раненого генерала.

Крестьяне деревни Пилюшино, что в Тульской области, нашли его лежавшим без сознания на тронутой октябрьским холодом земле. К опасным ранениям добавились еще и травмы, полученные при падении. Раздобыть машину и отправить в Москву чудом уцелевшего человека удалось не сразу. Зато в операционной Центрального военного клинического госпиталя он попал в умелые руки самого профессора Когана...

Ночью Андрею Ивановичу не спалось из-за боли, потому он и услышал звук осторожных шагов в коридоре. Ночной обход? Странно. Дверь открылась, и в палату, стараясь ступать неслышно, вошел Сталин.

— Не спите, товарищ Еременко? — Верховный главнокомандующий присел у койки. Он расспрашивал о делах на фронте, об обстоятельствах ранения, пожурил, что генерал себя не берег. И ни слова упрека за то, что командующий Брянским фронтом и во второй своей встрече с гитлеровским «танковым богом» Гудерианом не смог одержать верх.

Первая встреча состоялась совсем недавно, в августе 1941 года, когда 2-я танковая группа генерала Гудериана внезапно повернула на юг и двинулась в тыл советскому Юго-Западному фронту. Для ликвидации угрозы окружения войск, оборонявших Украину, Ставка приняла решение о создании нового, Брянского фронта, командующим которого был назначен генерал А. И. Еременко. Он был известен тем, что никакую ситуацию не считал безнадежной, а задачу — невыполнимой. На приеме у Сталина новый командующий заявил, что в самое ближайшее время разобьет «этого подлеца Гудериана», правда исполнить обещание оказалось не так-то легко.

Сначала натиск советской пехоты, осуществленный в условиях господства авиации противника в воздухе, действительно создал угрозу флангу 2-й танковой группы, но та, получив своевременную помощь, все же прорвалась на юг. Причины неудачи внимательно исследовались в Ставке Верховного главнокомандования. Вывод специалистов был однозначным: генерал Еременко сделал все, что мог.

Обратный путь с Левобережной Украины Гудериан держал на Тулу, и снова его танковым корпусам пришлось схватиться с войсками Брянского фронта. Мощными ударами по флангам противник прорвал их оборону и замкнул большую часть фронта в кольцо. 3 октября фашистские танки были в Орле, 6-го — в Карачеве и Брянске, но генерал Еременко решительным ударом отбил у противника Мценск и организовал прорыв окруженных войск на восток.

Дело шло к стабилизации линии фронта, однако тяжелое ранение надолго вывело Андрея Ивановича из строя. Далее — полет в Москву на У-2, злополучная посадка на картофельное поле, госпитальная койка...

Впервые он оказался в лазарете еще в 1914 году, когда после жаркой рукопашной схватки близ Львова товарищи извлекли его, потерявшего сознание от ран, из- под груды мертвых тел. В тот день рядовой Еременко штыком уничтожил 11 солдат противника и сам лишь чудом остался в живых.

Раненый вспомнил свою вторую встречу с военными врачами: вот курьезный случай! В 1924 году молодой красный командир Еременко был отправлен в Ленинград для учебы в Высшей кавалерийской школе РККА. Товарищи по группе — Г. К. Жуков, К. К. Рокоссовский, И. X. Баграмян — были прекрасными наездниками, и требовалось приложить немало стараний, чтобы выглядеть достойно рядом с ними.

Однажды на занятиях по рубке лозы конь Андрея Ивановича при звуке обнажаемой шашки «вспомнил» Гражданскую войну, рванул вперед, не разбирая пути, перемахнул через ограждение и рухнул на ряды скамеек.

Тогда оба, и конь, и всадник, получили травмы. Что ж, еще легко отделались. Но все же не этим запомнился Ленинград.

Впервые за свои 30 лет увидел там красный командир поистине бесценные сокровища культуры и, соприкоснувшись с ними, навсегда стал поклонником театра, живописи и скульптуры. Позже, во время учебы в академии имени М. В. Фрунзе, Андрей Иванович старался найти время, чтобы не пропустить театральную премьеру или посетить картинную галерею...

Благодаря искусству врачей и природной крепости организма выздоровление шло быстро. Уже в декабре генерал Еременко готовил войска вверенной ему 4-й армии к Торопецко-Холмской наступательной операции. Занятия с войсками шли непрерывно в лесу и в поле, днем и ночью при температуре, падавшей до -40° С, в течение 10 дней.

Напряженная подготовка окупилась сторицей: наступление, начавшееся 9 января 1942 года, развивалось успешно, несмотря на мороз, яростное сопротивление противника. «Мы не успевали поворачиваться под стремительным натиском русских», — скажет потом пленный майор вермахта.

Андрей Иванович был там, где сражались передовые батальоны — кабинетный стиль руководства был ему чужд, — деля опасность со своими солдатами. Вой пикирующих бомбардировщиков, вздыбившаяся земля и... новое тяжелое ранение. И опять в ногу!

Приговор врачей был суров: немедленная ампутация, затем отправка в тыловой госпиталь. Командующий решительно отказался и от того и от другого. Превозмогая мучительную боль, презирая опасность гангрены, он целых 23 дня продолжал руководить операцией с носилок и лишь 15 февраля, когда жизнь, казалось, уже покидала его, почти в бессознательном состоянии был отправлен в Москву.