– Целая раса джиннов? Совсем как в легендах? – спросила она с пробуждающимся любопытством. Раджа забрался на кровать и растянулся рядом с ней. Она погладила его по голове и облокотилась на его могучую теплую спину, словно приготовилась послушать сказку на ночь.

– Ага. Джинны были таким же народом, как и вы, – сказал джинн с глухой тоской в голосе. – То есть, конечно, не совсем такой. Вы, люди, назвали бы нас волшебными существами, ну а мы сами считали себя самыми что ни на есть обычными. И на вид мы были совсем не такие одинаковые, как люди. Моя жена была пурпурной, а...

– Твоя жена? – ахнула Жасмин, привстав от удивления.

– Ага. Ее тоже больше нет, – печально сказал джинн. Он щелкнул пальцами, и между ними возникло парящее прямо в воздухе серебряное зеркало. Только отражалась в нем не комната Жасмин с ее обстановкой, а молодая девушка-джинн с пурпурной кожей, широкой улыбкой, когтями на ногах и маленькими рожками над каждым ухом.

Разглядывая ее, Жасмин еще раз напомнила себе, что это не просто сказочное существо: это была живая женщина, которая вышла замуж: за джинна и вела обычную жизнь. Обычную для джиннов, конечно. Сосредоточившись, Жасмин и впрямь начала видеть личность за этим пурпурным обличьем: смешливые морщинки у глаз, темно-фиолетовые крапинки веснушек на носу, тонкую бороздку между бровей – наверное, она часто хмурилась. А еще у нее был упитанный живот и полные руки, какие обычно бывают у людей, которые давно женаты и вполне довольны своей жизнью.

– Она выглядит счастливой, – сказала Жасмин, нарочно избегая слова «красивая», чтобы не показаться банальной. К тому же, гм, эти рожки...

– Да, это потому что она, знаешь, не орала на меня в тот момент. И ничем не швырялась, – с нежностью сказал джинн. – Да ладно, шучу. Конечно, нам случалось и повздорить, но мы любили друг друга. Очень любили. – Он послал изображению воздушный поцелуй, и зеркало истаяло голубым дымом.

– А... что произошло?

– Ну, знаешь, обычная история. – Джинн пренебрежительно махнул рукой. – Всякие темные пророчества о гибели мира... Я имею в виду нашего мира. Время джиннов подходило к концу начиналась Эпоха Людей. Ну и некий молодой, жадный джинн, который и так уже приобрел больше силы, чем прочие вокруг, решил, что это дает ему основания искать еще большего могущества. Вроде как чтобы спасти наш мир. «Ради жены и детей», как говорится.

– У вас были и дети тоже?

– Нет, это просто выражение такое. Я же рассказываю историю, солнышко, согласна? В общем, если говорить вкратце, то кратчайший путь к бесконечному могуществу -– это... бесконечные желания. Правильно? Желание -– самая могущественная сила во вселенной. Если, конечно, ты знаешь, как обходиться с имеющимися ограничениями. Я двинулся по этому пути и сделался тем джинном, для которого в вашем, людском понимании нет ничего невозможного. Но тут оказалась одна маленькая проблема. Я слишком поздно понял, в чем тут подвох: ты не можешь исполнять свои собственные желания. В этом заключено одно из условий поддержания вселенского равновесия. Согласен, я должен был додуматься до этого раньше, когда только взялся изучать высшую магию. Но я думал, что поднялся выше этого. И вот – трах-бах-та-рарах, видишь, где я оказался. Минуло десять тысяч лет, а я до сих пор расплачиваюсь за свою глупость и спесь. А остальные джинны тем временем умерли. Вот и конец истории.

Жасмин молчала. Так много нужно было обдумать... Целая раса существ исчезла с лица земли. Лишь один попытался спасти ее – и потерпел поражение. История Джинна оказалась печальной и страшной.

И кстати, если упустить из виду, что он стремился к неограниченному могуществу ради спасения своего народа, то можно разглядеть и нечто общее между ним и Джафаром.

И вот в итоге все кончилось тем, что джинн потерял всех и вся и оказался заточен в лампу, и теперь вынужден исполнять желания алчного и бездушного Джафара, который рвется к безграничной власти только ради себя самого. Получается замкнутый круг жадности, властолюбия и безумия.

И счастливого конца здесь быть не может.

Если у вселенной был выбор, то она избрала поистине ужасный способ поддержания равновесия, с горечью подумала Жасмин.

Она поежилась при мысли, что теперь и Аграбе предстоит закончить свое существование так же, как и империи джиннов: забытой и легендарной.

– Ну... опять же, говоря вкратце... Я был бы рад помочь тебе, если бы мог, – мягко сказал джинн. – Но сейчас это все, что я могу для тебя сделать.

Он печально повел рукой вверх и вниз. Белый дымок заструился из его указательного пальца, превращаясь в тонкую, как паутинка, шелковую нить. Нить то взмывала вверх, то ныряла вниз, а потом начала выписывать круги. Она мелькала все быстрее и быстрее, а ее кончик заострился и заблестел, как золотая игла. Вскоре послышался шелест ткани, и неясная пока еще белая форма начала приобретать более четкие очертания.

Жасмин зачарованно наблюдала, как прямо из воздуха рождалось подвенечное платье.

Нет, это не был самый великолепный в мире наряд. Это было очень простое, светлое, но не белоснежное, многослойное одеяние из грубовато сотканной, но тонкой и просвечивающей ткани, больше похожей на сеть. Вместо обычных рукавов эта ткань была прихвачена на плечах, у локтей и на запястьях, оставляя руки почти открытыми, и ниспадала прямыми складками. Нигде не было ни лент, ни кружев, ни блесток, ни жемчуга, ни самоцветов, ни каких-нибудь других украшений. Просто подрубленный подол оставлял открытыми щиколотки.

– Какое красивое, – сказала Жасмин, поднимаясь и прикладывая платье к себе, чтобы посмотреть, как оно ей подойдет. Она покружилась, и воздушные слои ткани взметнулись вверх. Это платье было просто создано для танцев.

– Это платье, которое было на моей жене в день нашей свадьбы, – с печалью сказал джинн.

Он повернулся и поплыл вон из комнаты, как облачко дыма, которому не нужно было открывать дверь, чтобы выйти.

Жасмин смотрела в его удаляющуюся спину, все еще держа платье в руках. Она вдруг поймала себя на том, что если сожмет пальцы еще сильнее, то непременно прорвет ногтями чудесную ткань. Она заставила себя расслабиться.

Все. Больше никаких слез, никаких всхлипываний в подушку.

Она – принцесса крови. А значит, и вести себя должна как полагается принцессе. Хватит хныкать про неволю и жаловаться, что ее передают, как товар, от одного человека к другому. Пора начинать действовать.

Придется ей самой становиться героиней. Больше надеяться не на кого.

Уличные Крысы

Ковер летел вдоль пустынной улицы. Аладдин уже так приноровился к новому способу передвижения, что стоял на ковре в полный рост и почти не размахивал руками для поддержания равновесия, даже когда они на полной скорости поворачивали за угол. Он снова пожалел, что у него нет времени основательно выяснить, на что они способны на пару с ковром, однако сейчас у него были куда более срочные дела в Квартале Уличных Крыс.