– О, мне так жаль. – Сердце Кэсс сочувственно сжалось.

Должно быть, эта женщина была очень дорога Гейджу, раз ее смерть так расстроила его. Мысль о том, что Гейдж способен на такие чувства, поразила Кэсс. Может быть, она чего-то не знает о нем? Давно ли он стал так серьезно относиться к женщинам?

– Спасибо, я давно ее не видел. Полтора года.

Кэсс внимательно посмотрела на него.

– Тогда почему ее сестра позвонила тебе, если мне позволено будет спросить?

Может быть, это был вопрос на миллион долларов. Кэсс сгорала от любопытства. А что, если Гейдж в самом деле изменился, полюбил женщину, а она отвергла его, разбив ему сердце?

В конце концов, они никогда не говорили о том, какое будущее у них могло бы быть. Может быть, Кэсс стоило только руку протянуть и…

– Она позвонила потому, что у Брианы остался сын. – Гейдж растерянно моргнул. – Мой сын. По крайней мере, она так сказала.

Окна двухэтажного дома Гейджа выходили на озеро Трэвис, раскинувшееся близ Остина. Это была одна из причин, по которой несколько лет назад он купил этот дом. Вода всегда действовала на него успокаивающе.

Преодолев расстояние между Далласом и Остином менее чем за три часа, Гейдж стоял на балконе, положив руки на перила, и невидящим взглядом смотрел на свинцово-серую воду озера. Сейчас ему больше всего хотелось, чтобы этот вид не напоминал ему о Кэсс.

Но от воспоминаний не так легко было избавиться. Ее дом тоже стоял у озера. Гейдж должен был сейчас быть рядом с Кэсс, но его жизнь круто переменилась, и тест на отцовство был частью новой реальности.

Женщина, что звонила Гейджу, была на пути к его дому. Она хотела поговорить. Невероятно. Если то, что она сказала, – правда, у Гейджа и Брианы был ребенок.

Бриана Майлс. Это имя вызвало в его памяти образ миниатюрной темноволосой официантки, с которой он познакомился в спортивном баре недалеко от дома. Красивая девушка. Она приехала в Остин, прожив пять лет в Лос-Анджелесе, чтобы заработать на учебу в колледже.

Они разговорились. Гейджу было интересно, насколько изменился Техасский университет за минувшие десять лет. Он провел с Брианой несколько дней, потом они вполне мирно расстались, и с тех пор Гейдж ничего не слышал о ней.

Раздался звонок. Гейдж открыл дверь и увидел невысокую женщину с каштановыми волосами, стянутыми в конский хвост, и покрасневшими от слез глазами. Лорен Майлс была очень похожа на Бриану, и Гейдж отчетливо видел это фамильное сходство, хотя расстался с Брианой полтора года назад.

– Входи, – сказал он.

– Курьер принес результаты теста на отцовство. – Она протянула Гейджу запечатанный конверт. – Вот уж точно, если есть деньги, все можно сделать быстро.

Он вскрыл конверт, и у него перед глазами все поплыло. Сомнений нет. Он – отец. Лорен осторожно опустилась на диван, но Гейдж не хотел садиться, пока не получит ответ на самый важный вопрос.

– Почему? – выкрикнул он, меряя шагами пространство между диваном и камином. – Почему она не сказала мне? Я бы помог ей оплатить медицинские счета. Покупал бы подгузники, плюшевых медвежат. Я бы… – У него сжалось сердце. – Я бы хотел участвовать в жизни своего сына. – Но Гейдж не договорил. Грудь вдруг сжало так, что нечем стало дышать. Все это время Бриана растила малыша, обходясь без его помощи. Она даже не потрудилась сообщить ему, что у него есть сын. Если бы Гейдж знал об этом, он бы поддержал ее. Ей о многом не пришлось бы заботиться. А теперь слишком поздно.

Лорен прикусила губу.

– Я говорила ей об этом, спорила с ней. Правда. Но она утверждала, что ты не обрадуешься ребенку, боялась, что ты заставишь ее сделать аборт.

У него потемнело перед глазами. Ярость раздирала ему грудь. Он боялся, что взорвется, если немедленно не выплеснет свой гнев. Заставить ее прервать беременность?

Жизнь была величайшей ценностью. Это сокровенное знание было единственным даром, который принесла с собой смерть Николаса. Бриана даже не подозревала об этом. Но разве он мог винить ее? Их отношения были лишь рябью на поверхности бездонного озера. Неудивительно, что она решила скрыть от Гейджа факт рождения ребенка.

Он медленно разжал кулаки и несколько раз глубоко вздохнул.

– Ладно, хорошо. Я понимаю, что она ничего не сказала мне потому, что предполагала, будто я не поддержу ее решение оставить ребенка. Она ошибалась. Это мой ребенок и моя ответственность. Я признателен тебе за то, что ты пришла и все рассказала мне. Это поможет мне принять правильное решение.

Все эти годы он не задумываясь рвал отношения с женщинами, как только они начинали тяготить его. И вот одна из них нашла способ подцепить его на крючок. Да еще какой. Парню, который сознательно избегал любви, ответственности, верности, придется пройти ускоренный курс.

Теперь он – отец. Отец-одиночка. Мать его ребенка ушла из жизни, и он, Гейдж, должен заступить на ее место. Беззаботная жизнь закончилась.

Но он никогда не видел своего сына. Что ему теперь делать?

Гейджу вдруг захотелось, чтобы Кэсс была сейчас рядом с ним. Удивительно, но он хотел держать ее за руку. Это придало бы ему уверенности.

– Насчет сына… – Лорен неловко поерзала на диване и хмуро посмотрела на Гейджа. – Я хотела бы официально усыновить Робби.

– Усыновить его? – тупо повторил он, потому что его мозг отказывался воспринимать информацию. Разве Лорен здесь не для того, чтобы передать сына Брианы его отцу?

– Я ведь потому и приехала, чтобы обсудить с тобой документы, которые готовит сейчас мой адвокат. Разумеется, тебе нужно будет поставить подпись, потому что с юридической точки зрения ты его отец, но это просто формальность, – быстро проговорила она. – Я не прошу разделить опеку, и мне не нужны деньги. Мальчик будет только моим, а ты будешь жить своей жизнью. Я уверена, ты совершенно не готов к отцовству.

Она словно прочла его мысли.

Гейджа охватило чувство, ужасно похожее на облегчение. Он, конечно, даст ей денег. Это даже не обсуждается. Лорен станет матерью его сыну вместо Брианы, и все пойдет своим чередом.

И тут на смену облегчению пришло жгучее чувство вины.

– Значит, ты хочешь, чтобы я подписал бумаги и передал тебе все права на своего ребенка?

– Ну… да. Но ты же не хочешь сказать, что Бриана ошиблась и ты собираешься сам растить сына? – спросила она с дрожью в голосе, словно боялась, что Гейдж ответит утвердительно. В ее глазах заблестели слезы. – Ты никогда не видел Робби. Я люблю его, как своего сына. Он – все, что осталось от Брианы, я не могу даже представить, что расстанусь с ним. Ему будет лучше остаться с теми, кого он знает.

– Я не знаю, что будет лучше для него, – признался Гейдж.

Наверное, стоило согласиться с Лорен. Подписать бумаги прямо сейчас. Что может быть лучше для сына, чем остаться с любящими людьми? Это была практически готовая сделка.