– Сказать, почему я взял с собой именно тебя? – Томас зло улыбался, стискивая руками хрупкие плечи. Ему вдруг подумалось, что он мог бы свернуть шею девчонке всего за пару мгновений.

– Я и так знаю почему! – Алиса закусила губу, сдерживая слезы, что уже собирались внутри нее соленой волной. – Потому что я Говорящая! Я слышу Дерево, Томас!

Никогда еще юная Крылатая так отчаянно не желала, чтобы ей поверили, чтобы злые глаза Томаса вспыхнули пониманием, чтобы он увидел разрозненную картинку их странного пути к оазису единой, такой, как видится ей.

– Святые Крылатые… – Вожак отпустил ее плечи и слегка отстранился. – Ты просто перегрелась на солнце, девочка, устала. Вот тебе и чудится всякое, не бери в голову. Мы летим домой. У нас вышло преодолеть большую часть пути, который был обозначен на карте, Правителю не в чем будет упрекнуть тебя… В конце концов, никто не заставит Крылатых лететь на смерть, кроме их Вожака, а я не думаю, что твой милый дружок захочет твоей гибели. Так что… Мы просто вернемся, Алиса, это очень важно… Вернуться.

* * *

Чтобы принять предложение Правителя, обговорить с ним детали и выйти из его покоев наружу, к просыпающемуся городу, Томасу понадобилось не больше часа.

Казалось, что старик ждал его и нисколько не удивился гордому одиночеству вошедшего Крылатого. Чуть прикрыв глаза, Правитель жестом подозвал Томаса поближе к своему креслу.

– Рад, что ты вернулся. Тебя манят опасности, я прав? – Его полный доверия приглушенный голос гипнотизировал Крылатого. И тот только кивнул в ответ. – Замечательно, замечательно… – Правитель помолчал и продолжил: – Меня всегда поражает невероятная отвага Крылатых, Том, я ведь могу тебя так называть?

Еще один кивок.

– Замечательно. Так вот, Том, нет ничего плохого в желании свить гнездо и довольствоваться городской жизнью. У нас есть еда и питье, мы ведь выращиваем достаточно грибов, чтобы прокормиться, и очищаем воду так, что она не застревает в горле. Да… Мы многого достигли. Но все-таки быть Крылатым, как мне кажется, это нечто иное, но я не могу утверждать, у меня, увы, нет крыльев… Так о чем я? Ах да…

Правитель пожевал тонкие губы и улыбнулся Томасу, обнажив ровный ряд белоснежных зубов.

– Крылатые нужны, чтобы защищать нас. – Голос старика набрал силу, и теперь он отчетливо произносил каждое слово. – Не жить в уютных домиках, совершая короткие вылазки. Не пьянствовать у костра. Защищать и разведывать – вот их предназначение. Открывать новые горизонты для нас, тружеников земли. Но ваш Вожак – он как наседка, уж прости мою прямоту, мальчик, и он считает меня неправым. Впрочем, кто я такой, чтобы приказывать Крылатому?

Стоящему у кресла Томасу казалось, что его ноги врастают в пол.

Конечно, он слышал разговоры, мол, обаятельный и пузатый Хэнк Большое Перо вечно спорит с Правителем. Крылатые даже гордились этой неожиданной упертостью своего Вожака. Но в жизни Томаса Хэнк играл незначительную, второстепенную роль, слишком сильна была вольница в Братстве, слишком хорошо они, Крылатые, знали Закон и чтили его. И вот теперь старик говорит так открыто, так доверительно, и ждет – точно ждет! – его одобрения.

– Томас, – заговорил Правитель, который, казалось Томасу, прочел каждую его мысль, – я знаю, как важен для вашего Братства Вожак и вовсе не хочу принизить его в твоих глазах. У тебя такие особенные глаза, мальчик мой, холодные и решительные… Но я снова отвлекся. Хэнк считает нужным прекратить дозорную службу на Гряде. Он мне сказал, что кровь его Братьев дороже земли, отвоеванной нами у пустыни. Так что если сейчас ты вызовешься туда лететь, Томас, то, видят Святые, все остальные Крылатые могут посчитать тебя предателем. Но Город… Вот для Города ты станешь героем! Нам важно знать, что творится там, за Грядой. Нам важно знать, что происходит за нашими стенами. Однажды Вестники отправятся в путь, Томас, и кому, как не тебе, доведется лететь с ними! Тебе, охранявшему Гряду – наш последний рубеж перед смертью.

Больше Правителю не нужно было говорить ни слова. Томаса захлестнуло непередаваемое чувство важности. Он словно очутился на предназначенном только ему месте. Там, где должен был быть именно он – молодой и сильный Крылатый, будущий Вестник. Вожак слишком мягок, чтобы принять безжалостные правила сожженного мира и властвовать в нем. Но он, Томас, – совсем другое дело.

Провожая Крылатого взглядом, Правитель позволил себе одну слабую, но полную яда улыбку. Мальчишка отдался ему с потрохами всего лишь за пару минут громких речей. Городу нужна надежда на будущее счастье. Если сказать грязным труженикам, что нужно еще немного подождать, еще потерпеть голод, и жару, и пыль, то они перестанут требовать от него увеличения пайков. Можно будет просто сидеть в этом кресле, смотреть на серое тело города за окном, пить чистую воду – о, как же мало ее осталось в этом жутком мире – и не опасаться шорохов за спиной. Город никогда не отринет Правителя, дарующего надежду. А этот мальчик, который полетит на гряду, станет символом живой земли, трав, а может, самого Дерева. Он станет символом того, что стоит еще подождать, безропотно трудясь на грибных фермах и каменоломнях. Того, что уже и вовсе не существует. Но разве нужно знать об этом Городу? О нет, разумеется, нет.

Томас зашел в притихший общий дом Братства и сразу понял: Ким сообщил о раннем вызове к Правителю каждому, кто захотел его слушать.

«Ну, и к лучшему, не придется отчитываться. Хэнк все знает. Я просто подойду и скажу ему, что согласился», – думал Томас, двигаясь мимо Крылатых, стараясь не смотреть им в глаза.

Вожак сидел у грубо сколоченного стола, помечая что-то на большой карте. Полный, если не сказать толстый, он поражал всех своей ловкостью в воздухе, а о силе его удара ходили легенды. Хэнк тяжело повернулся на стуле и пристально смотрел на Томаса, пока тот подходил к нему, с каждым шагом все больше теряя уверенность.

– Ну что, Том, старик вытряхнул из тебя душу, правду мне сказали? – Бледные, почти прозрачные глаза пронзили Крылатого насквозь.

– Вроде того, Хэнк. – Томас решил, что тянуть бессмысленно. – Он предложил мне отправиться к Гряде. Я согласился. Нужно посмотреть, что там и как.

Вожак на мгновение закрыл глаза, посидел так и снова уставился на Томаса, изучая его.

– Ты знал ребят, которые там погибли за последние два года? Хочешь, я перечислю всех поименно и расскажу тебе, что от них осталось, что мы здесь предали земле?

В доме воцарилась дрожащая тишина: никто уже не укладывал пайки и фляги в рюкзаки, не напевал и не переговаривался с товарищем, даже не шептал и не шуршал ничем – все слушали спокойный голос Вожака.

– У тебя есть жена, Том. Молодая и красивая женщина. Хороший дом. У тебя есть крылья и возможность трудиться на благо Города. Что еще тебе нужно?

– У меня есть крылья!.. – Томас откашлялся, вспоминая слова Правителя, и продолжил: – Но нет настоящего неба! Ты не даешь нам летать, Хэнк, не даешь спасти всех от голода и пустыни! Мы летаем за водой да к каменщикам! А могли бы найти живую землю. Мы Крылатые, мы должны спасти наш народ, а не отбиваться от охотников у самых стен…