Стивенс подошел ближе.

– Мертв… А это что такое? – он заглянул под сиденье; там лежала на боку пластмассовая канистра, обернутая газетой; в открытую дверь Стивенс высунул голову на платформу, громко крикнул: – Арчи, иди сюда!

В вагон поднялся запыхавшийся Арчи с фотоаппаратом в руках. Он выглядел всего лет на пять старше Пола, но на макушке, среди белесых волос, уже проступала отчетливая лысина. Под разными углами Арчи сфотографировал труп и лежащую на полу канистру.

Стивенс достал из сумки, которую нес Пол, резиновые перчатки, надел их и пошарил рукой по полу под сиденьем. Нащупав пробку, он закрыл ею горловину канистры, тщательно закрутил. Канистра была уложена в один из больших пластиковых мешков, тоже оказавшихся в сумке Пола. На куске белой липкой ленты, приклеенной снаружи к мешку, Стивенс написал цифру «1» – номер вагона. Потом он проверил карманы погибшего – они были пусты, никаких документов.

То же самое повторилось в остальных вагонах. В каждом где-нибудь под сиденьем обнаруживалась открытая канистра, завернутая в газету, а возле, на сиденье, – труп. Всего три мужских трупа и два женских. Только в последнем, шестом, вагоне сиденье, под которым валялась канистра, было пустым. Стивенс быстро подошел к санитарам – у соседних дверей те возились с пожилой задыхающейся дамой; она лежала на полу, густая слизь вытекала из угла ее рта.

– Зачем вы забрали труп с того сиденья? Я ведь распорядился – помогайте живым, а мертвых не трогать!

Санитар бросил взгляд в ту сторону, куда указывал палец Стивенса.

– Сэр, мы зашли в вагон десять минут назад; в том углу никакого трупа не было…

Стивенс обернулся к Арчи:

– Слышал?.. Вот первая задачка. Какую роль могли играть люди, сидящие возле открытых канистр в первых пяти вагонах?.. Одно из двух. Или это – ничего не подозревавшие жертвы, которые погибли в первую очередь потому, что были ближе всех к источнику отравления. Тогда как убийцы, внезапно открывшие под сиденьем канистры, имели какой-то шанс отбежать, задержав дыхание, в другой конец вагона и в распахнувшиеся двери первыми выскочить на платформу и далее на улицу. Или же, напротив, наши мертвецы как раз и были теми самыми камикадзе, которые отвинтили пробки.

– Мне кажется, эту версию нетрудно проверить, – отозвался Арчи, почтительно глядя в глаза начальника. – Надо сравнить отпечатки пальцев у трупов и, соответственно, на пробках.

– Конечно… Предположим, что отпечатки совпадут. Тогда сразу же возникает вопрос, как найти человека, открывшего канистру в этом, шестом, вагоне. Если тот еще жив, он мог бы дать нам важнейшую информацию.

– Сэр, могу я сказать? – Пол робко высунул голову из-за плеча Арчи.

С веселым удивлением Стивенс бросил на него взгляд из-под рыжих бровей.

– Сэр, у трупов в предыдущих пяти вагонах есть одно общее: у каждого на левом безымянном пальце золотое кольцо…

– Золотое кольцо на этом пальце носит половина американцев; значит, человек состоит в законном браке.

– Но это не обычные обручальные кольца, сэр, – на каждом одна и та же монограмма…

– Ну-ка, пройдемся еще раз по вагонам, – оживился Стивенс.

Действительно, у всех пяти трупов были кольца с одинаковой, выполненной чернью, монограммой: две переплетенные буквы «АТ», а сбоку – человеческая фигурка с распахнутыми крыльями за спиной.

– Похоже, наши мертвецы водили одну теплую компанию, – задумчиво сказал Стивенс. – Арчи, сфотографируй кольцо крупным планом… Раздашь потом фотографии всем членам нашей следственной группы. Будем искать обладателя такого кольца из шестого вагона.

Они стояли на платформе в голове поезда. Тускло светили пыльные лампочки под потолком. Санитары, стуча по ступеням тяжелыми ботинками, выносили на улицу последних пострадавших.

– Значит так, Арчи… Уточни адреса всех больниц, куда могут поступить сегодня пострадавшие. Наши ребята, надеюсь, уже заканчивают предварительный опрос пассажиров у выхода. Потом пусть едут по этим адресам и начинают формальный допрос тех пострадавших, которые в сознании. Не вспомнят ли что-нибудь интересное. А заодно пусть ребята поглядывают и на руки пострадавших – вдруг заметят кольцо, которое мы ищем… Кстати, среди пострадавших, что лежат на носилках наверху, несколько уже скончались. Не исключено, что в ближайшие часы трупов станет больше. Поэтому кто-то из наших должен также посетить морги – может, обладатель такого кольца обнаружится там… Действуй!

Арчи трусцой побежал наверх. Стивенс повернулся к Полу, хлопнул его по плечу.

– Слушай, парень, уж ты извини – я запамятовал, как тебя зовут.

– Пол Белкин.

– Белкин… Я такой фамилии никогда не слышал.

– Мои родители приехали из бывшего Советского Союза. Семнадцать лет назад. Мне было тогда шесть лет.

– Ты, наверное, и по-русски говоришь? Это неплохо… А что ты делаешь в полиции?

– Патрулирую на скоростных шоссе, сэр.

– Слушай, Пол. Я попросил откомандировать в мое распоряжение десяток ребят из полиции только на это утро, чтобы помогли в первые, самые суматошные часы. Дальше мы будем раскручивать это дело сами… Но ты мне понравился. Хочешь, я договорюсь, чтобы тебя передали в мою группу до конца расследования?

– Да, сэр, – радостно выдохнул Пол.

– Тогда не называй меня «сэр». Ребята зовут меня просто Крис… А теперь беги наверх. Там Арчи будет сейчас раздавать адреса больниц.

Позавтракав, Городецкий затеял сперва небольшую постирушку. Потом, вытащив мокрое белье из стиральной машины, развесил его на протянутой во дворе веревке. На это время во двор был выпущен и котенок. Из старого кожаного ремешка Городецкий сделал для котенка ошейник. К ошейнику цеплялась тоненькая длинная цепочка, другой конец которой висел на гвоздике, прибитом к краю веранды. Ваня Белкин, смеясь, говорил, что так выгуливают собак, а не кошек. Но Городецкий отмахивался – для него было важнее, чтобы котенок не удрал опять в лес и не потерялся.

Развешивая белье, он вспомнил, что сегодня пятница, а значит, надо ехать к окулисту – забрать готовые очки, первые в жизни. Городецкий всегда гордился своим зрением, свысока поглядывал на сверстников, которые к пятидесяти, а то и к сорока обзаводились очками. Да вот все-таки и его пора приспела… Сухопарая девица, помощница окулиста, надела на Городецкого очки, бросила изучающий взгляд. Шевельнув покрытые яркой лиловой помадой губы, изобразила удовлетворенную улыбку. Городецкий подошел к висевшему на стене зеркалу – массивная черная оправа, широкие линзы, сквозь них предательски проступает сеть мелких морщинок под глазами.

Отраженная в зеркале входная дверь офиса открылась за спиной Городецкого. Он увидел худенькую фигурку Риты, жены Вани Белкина. Войдя, та прищурила свои добрые, близорукие глаза:

– Ой, Семен Ефимович, тебя в очках и не сразу признаешь. А я звонить тебе сегодня собралась, все по тому делу… Погоди минуточку, только запишусь на прием.