К тому моменту, когда они закончили осмотр, судья, казалось, удостоверился, что Бланкеншипу дорога в ближайший сумасшедший дом.

– А теперь я провожу вас. У меня еще есть неотложные дела сегодня. Я не могу повременить с ними.

– Конечно, ваша светлость. – Ситон вышел из дома и взял поводья лошади из рук ожидавшего конюха.

Бланкеншип, повернувшись к Годрику, подошел к нему слишком близко.

– Я знаю, это ты ее похитил. Но запомни: она моя. Парр отдал ее мне. Я получу ее назад, и она будет наказана за то, что оставалась здесь с тобой.

– Вы накажете женщину за то, что она ушла из дома?

– Я накажу ее за попытку сбежать от меня. Эта девчонка будет стоять на коленях передо мной, и я возьму ее там же, в тот же час. А тебя, со всем твоим чертовым высокомерием и гордостью, я уничтожу еще до того, как это случится.

Годрик засмеялся.

– Уничтожите меня? Вы, мой дорогой, даже не представляете, с кем имеете дело. Ваша наглость под стать только вашей глупости. Это вам нужно беспокоиться. Я уничтожал и более благородных людей за меньшее, чем оскорбление от вашего присутствия в моем доме. Даже, если бы мисс Парр и была у меня, я удерживал бы ее вам назло.

Но Бланкеншипа не так легко было запугать.

– Тебе, возможно, захочется спросить у своего друга, лорда Рочестера, что случилось с лордом Питеринтоном. Страшное невезение может приключиться даже с самым могущественным из нас. Имей это в виду.

– А ты заруби себе на носу вот что: мне ненавистны мужчины, унижающие женщин. Когда ты угрожаешь мне, ты угрожаешь еще четверым джентльменам, гораздо более умным, сильным и состоятельным, чем ты. Стоит мне рассказать им о твоих скверных словах, и ты можешь не проснуться завтра утром. Удачного дня!

Годрик закончил с таким грозным рычанием, что Бланкеншип отшатнулся и не оглядываясь поспешил к своему жеребцу.

– Приятного путешествия! – выкрикнул герцог, когда лошади унеслись, оставляя пыльные следы на дороге.

– И скатертью дорога, – добавил Эштон за его спиной.

Остальные, кроме Люсьена, были вместе с ним.

– Нам объяснят, в чем дело? – спросил Чарльз.

Годрик повернулся к своим друзьям.

– Мне хотелось бы ответить иначе, но нет. Мы не единственные, кто интересуется Эмили. И, по-моему, наш интерес к этой леди гораздо благороднее, чем у других.

Сквозь замочную скважину тяжелого деревянного шкафа пробивался лишь тоненький луч света.

Эмили старалась держаться абсолютно спокойно, сосредоточившись на звуках в доме. Несколько минут спустя дверь отворилась и вошел Годрик, за ним следом – Бланкеншип и судья. Эмили так сильно прикусила губу, что ощутила вкус крови. Компаньон дяди прошел через комнату, изучая обстановку. Она затаила дыхание, испугавшись, что он услышит ее испуганные вздохи. Наконец, осмотр комнаты был завершен и мужчины ушли. Эмили с облегчением обмякла на Люсьене.

– Господи, это было близко, – пробормотал он. – Но они могут вернуться. Не выходи.

Через четверть часа голоса Годрика и Эштона в холле стали громче. Дверь шкафа распахнулась, и Люсьен разжал руки, придерживавшие Эмили. Эштон и Годрик на миг уставились на пару, потом его светлость поднял ее с колен Люсьена и перебросил через свое плечо. Как это ни печально, но она уже привыкла к такому отношению. Легче было переносить ее всякий раз, ведь он не доверял ей. Она не была саквояжем, который носит слуга.

– Хорошо придумано со шкафом, Люсьен. Этот тип настоял осмотреть комнаты. – Годрик передвинул Эмили, и она заворчала из-за неудобного положения.

– Спасибо, – ответил маркиз. – Всем известно, что у меня периодически проявляются задатки гения. А теперь скажите, кто был тот второй тип? Это же не Парр, верно?

– Он представился мне как мистер Томас Бланкеншип. Предположительно, он друг Парра.

Бланкеншип. Почему он был здесь? Почему дядя не приехал искать ее? Она замерла, боясь пошевельнуться. Наверное, этот человек убедил дядю позволить ему жениться на ней… Мысль была настолько отвратительной, что Эмили чуть не вырвало. Она тяжело вздохнула.

– Бланкеншип? – раздраженно переспросил Люсьен. – Этот черт должен мне три тысячи фунтов, он принадлежит к группе инвесторов, которые приобрели немного моей собственности.

– Тебе что-нибудь известно о том, что произошло с лордом Питерингтоном? – спросил Годрик. – Я, естественно, читал об этом происшествии, но Бланкеншип намекнул, будто там нечто большее.

Люсьен сдвинул брови.

– Да. В начале года лорд был разорен из-за долгов. Некоторые мои интересы имели тесную связь с его, и я тоже немного пострадал. Ходили слухи, будто Бланкеншип замешан в этом. Питерингтон… ну… боюсь, он засунул в рот пистолет, когда не смог заплатить. Во имя интересов семьи, о чем сообщили как о несчастном случае.

– Да уж, похоже, он просто фантастический мужик, и мы обязаны пригласить его в наш клуб, – с сарказмом растягивая слова, произнес Годрик.

Новость, что кто-то ненавидел Бланкеншипа так же, как она, очень обрадовала Эмили. «Враг моего врага – мой друг… надеюсь», – мрачно подумала девушка.

Несмотря на то что Годрик все еще держал ее на плече, мужчины продолжали разговор, словно ее не существовало. Возмущенно заворчав, Эмили ударила герцога ногой, чтобы напомнить о себе. Годрик, повернувшись, бросил ее на кровать Люсьена.

– Что здесь понадобилось Бланкеншипу? – спросил Эштон. – Почему не приехал Парр?

Его светлость пожал плечами.

– Вы хотите узнать, зачем приезжал Бланкеншип? – резко промолвила она. – Может быть, вам следовало спросить о том у единственного присутствующего здесь человека, который вообще-то вовлечен в это?

Теперь они посмотрели на нее с удивлением.

– Ты знаешь этого человека? – промолвил Люсьен.

– О да. Я знаю его. Он ужасен. Он часто заезжал к дяде, когда я переехала к нему. Он даже… – Она задыхалась от злости.

– Он даже что? – Глаза Годрика были острыми, как нефритовые кинжалы.

– Он даже пытался проявлять вольности по отношению ко мне, то, что я не позволяла и никогда не позволю. Он добивался меня, хотел жениться. Мой дядя считает, будто я не знаю этого, но я знаю. Я не глупа.

Все трое мужчин выглядели изумленными, что и понятно. Тут к ним присоединились Чарльз и Седрик. Граф бросил на них один лишь взгляд и широко раскрыл глаза от удивления.

– Что случилось? Кто-то умер?

– Кто-то мог бы… – под нос пробормотал Годрик.

Люсьен поморщился.

– С нами все в порядке, – сказал он. – Мы просто услышали неприятную новость.

– Да? – Виконт взял свою трость, как шпагу, его рука крепко держала серебряную львиную голову.