Здесь ее и нашел Логан. Аника услышала его голос, когда он звал ее с причала, но не ответила. Тогда меланхоличный журналист поднялся на борт, заглянул в рубку и спустился в тесную каюту. Какое-то время он стоял в дверях, дожидаясь, когда глаза привыкнут к темноте, затем подошел к кровати и сел рядом с Аникой. Она не двигалась. Глаза ее были по-прежнему закрыты.

– Ты действительно была в Городе клонов, ведь так? – тихо спросил Джон Логан.

Аника не ответила, даже не вздрогнула. Логан долго наблюдал за ней.

– Была, – решил он и снова огляделся.

Темнота скрывала детали, но так каюта выглядела еще более настоящей, похожей на место, где жили на протяжении длительного времени. Вся шхуна, стоило только подняться на борт, выглядела настоящей.

– Нужно быть очень смелой, чтобы выйти в одиночку в море, – сказал Логан. – Я бы не рискнул.

– Все зависит от обстоятельств, – тихо сказала Аника.

– И какие обстоятельства были у тебя? – Логан ждал ответа, но Аника молчала. – Ладно, просто скажи мне, эту шхуну действительно построили клоны?

Аника кивнула.

– Значит, мы вернулись к тому, что ты действительно была там, – меланхоличный журналист тяжело вздохнул. – Может быть, расскажешь тогда, почему сбежала на этой шхуне, не дождавшись, когда тебя заберут?

– Может быть, позже.

– Почему не сейчас?

– Сначала мне нужно встретиться с одним человеком и кое-что прояснить.

– Это как-то связано с тем клоном, которого якобы использовали для срочной трансплантации?

– Боюсь, что это может оказаться связано не только с клонами.

* * *

Аника не записывалась на прием к главе колоний заранее. Секретарша в приемной узнала Анику и смущенно сказала, что нужно было сначала позвонить.

– Просто скажи ему, кто пришел, – велела ей Аника.

Секретарша смутилась еще больше. Аника отвернулась и стала ждать. Приемная была и знакома, и нет одновременно. С одной стороны, с последнего визита ничего не изменилось, а с другой… появился ряд деталей, который оставался раньше незамеченным. Незначительных деталей, но…

– Глава колоний примет вас через двадцать минут, – услышала Аника голос секретарши.

– Почему через двадцать?

– Что?

Секретарша хлопнула глазами и смущенно отвернулась, изображая занятость. У окна стояло старое кресло. На противоположной от окна стене висели часы – тоже старые. Раньше Аника не замечала их, не слышала. Сейчас желтые, потемневшие от времени стрелки притягивали к себе внимание. И этот маятник! Аника ни о чем не думала, просто смотрела, как раскачивается маятник. Она стояла посреди приемной и смотрела на часы, смущая секретаршу. Но сейчас был только маятник.

– Может быть, заварить вам кофе? – предложила секретарша, но Аника не услышала ее. Вернее, услышала, но не придала значения.

Она очнулась, лишь когда секретарша сказала, что глава колоний готов принять посетителя. Двери открылись. Макс Вернон сидел за столом, и на его лице играла широкая белозубая улыбка политика.

– Да, именно таким я тебя и вспоминала, – сказала Аника, осторожно прикрывая за собой дверь.

Улыбка Макса Вернона стала шире. Но сам он продолжал молчать, предпочитая, чтобы Аника заговорила первой. Она видела это желание в его глазах, буквально чувствовала его своей кожей. Она должна была рассказать ему о шхуне, о том, как пересекла океан, но…

– Почему ты не опубликовал результаты реконструкции родословных? – спросила Аника.

Ответа не было. Аника подошла ближе.

– Почему клон, который был нашим связным, хотел убить меня? – спросила она.

Губы Вернона были растянуты в белозубой улыбке.

– Скажи мне, что все это не ради выборов. Скажи мне, что все это лишь случайность, – потребовала Аника. – Скажи, что я ошибаюсь.

– Ты ошибаешься, – сказал Вернон.

У него был твердый, холодный взгляд. Лучше бы он отвернулся. Потому что Аника была готова к оправданиям, признанию случайностей, ошибок, но сейчас… Сейчас на нее смотрел не бывший любовник, с которым она готова была выполнить свою репродуктивную обязанность перед обществом. Сейчас на нее смотрел враг. И понимание этого… Аника обернулась и посмотрела на старый кожаный диван раньше, чем поняла, что хочет сделать это. Теперь уже было поздно прятать свои мысли.

– Там… в Городе клонов… я думала о тебе каждый день, – призналась она Вернону. – Сейчас я тоже думаю о тебе. Не так, как раньше, но думаю…

– Ничего не изменилось, – сказал глава колоний.

– Хотела бы я верить в это, – сказала Аника.

* * *

Она не вернулась этим вечером домой, предпочтя провести ночь в каюте шхуны. Шум волн успокаивал. Хотелось снова оказаться в море и плыть, плыть, плыть… Идея показалась Анике весьма разумной, особенно накануне теледебатов, где она должна была отчитываться перед всей страной о том, как жила в Городе клонов. Аника была уверена, что на дебатах обязательно появится глава колоний. Он будет сидеть рядом с ней и улыбаться миру идеальной улыбкой. Меньше всего Аника сейчас хотела этого. «Хорошо, что у меня теперь есть эта шхуна», – подумала она, строя планы на предстоящие выходные. Вернее, не строя вообще никаких планов. Она выйдет в море, выключит двигатель и поднимет парус. Пусть ветер ведет ее. А все эти журналисты и политики… все эти дебаты…

– Так и знал, что ты здесь, – сказал Джон Логан в день дебатов. – На телевидении все просто с ног сбились, пытаясь найти тебя.

– Ты ведь не сказал им? – спросила Аника, жалея, что не покинула порт еще утром.

– Я все еще надеюсь получить эксклюзивное интервью.

– Мне казалось, тебе неинтересна эта история.

– Когда мне было неинтересно, не было и самой истории. А сейчас, скажем так, кажется, что-то начинает вырисовываться.

Он помог Анике подняться на борт ее шхуны и продолжил говорить, стоя на причале, запрокинув голову и щурясь от лучей яркого солнца. Аника не слушала его – кивала головой и машинально улыбалась, не придавая значения ни одному слову.

– Знаешь, мне больше нравилось, когда ты был меланхоликом, – честно сказала она молодому журналисту.

– Это значит, что эксклюзивного интервью не будет? – спросил он.

– Нет, – сказала Аника, уже представляя себя в море, вдали от колоний, людей, вопросов.

Аника не следила за выборами главы колоний, но и не сомневалась, кому достанется пост, вернее, за кем он останется. Шумиха вокруг Города клонов закрепила за Максом Верноном ореол реформатора, а это, казалось, было то, чего уставшее от застоя общество хотело больше всего. Все понимали это. Понимала и Аника, правда, настырно убеждала себя, что у конкурента Вернона – Зои Мейнард – есть шанс. Шанса не было. В Городе клонов, когда Луд Ваом целился Анике в грудь, шансов было и то больше.